года назад. Он знал всех «ведущих» корсаров в лицо и по имени. Именно он вел переговоры с Дориа 20 лет назад о выкупе того самого Драгута, который ныне собирался высадить своих ужасных берберов, веря, что последняя глава в истории крестовых походов пишется сейчас кровью их руководителей.
То была одна из великих осад в истории. Целых шесть месяцев турки обстреливали крепость ядрами, пробивая бреши в стенах и выкашивая целые ряды защитников веры, которые не боялись умирать. Целых шесть месяцев рыцари Мальтийского ордена, сильно сократившиеся в численности, вели ответный огонь, совершали безрассудные по смелости вылазки. Их отбрасывали назад, но они дрались, как львы, каждый раз, когда враги проникали на территорию крепости. Исход полностью зависел от прихода испанцев.
Долгое лето тянулось и тянулось, а испанцев все не было. Поражение казалось неизбежным: рыцари не могли больше держаться, а обещанная помощь все не появлялась.
Испанцы так и не пришли, пока все не кончилось, но все-таки именно они, хоть и косвенно, спасли Мальту. В один прекрасным день, когда изнуренные, покалеченные защитники находились буквально на последнем издыхании, турки узнали, что из Испании движется огромный флот. Их охватила паника, они сели на корабли и в спешке отплыли.
Великая осада кончилась, мальтийские рыцари обрели бессмертие. И до сегодняшнего дня память о Великом магистре живет в названии столицы острова, который он так доблестно защищал, – Ла-Валетта!
Одним из тысяч погибших при осаде стал Драгут, сражавшийся до конца, пока турки не побежали.
Несмотря на то что престиж Турции и пострадал на Мальте, флот Османской империи все еще оставался мощной устрашающей силой. В то время Улудж Али, известный в христианском мире как Очиали, странствовал по свету с той же непринужденностью, что и его предшественники. Пиратский налет круто изменил жизнь калабрийца. Парень был угнан в рабство. Изучение ислама, выдающиеся способности и любовь к морю – все это вскоре способствовало тому, что он перебрался с галерной лавки на ют, откуда командовал уже собственным кораблем.
Много лет Очиали служил у Драгута, который доверял ему безгранично. Участвовал он и в осаде Мальты, после чего попался на глаза турецкому султану, который назначил его беглер-беем Алжира вслед за Хасаном, сыном Хейрэддина. Хасан прервал морскую традицию алжирских пашей и придерживался более выгодных мусульманских обычаев – держаться подальше от моря. Очиали же, следуя «заветам Барбароссы», любил море и оставался там, пока позволял климат.
Первым его делом после назначения стало повторное занятие Туниса (кроме крепости Голетте) во имя Селима II, который в 1566 году унаследовал трон Сулеймана Великого.
В июле 1570 года Очиали взял реванш за фиаско на Мальте. Плывя вдоль берегов Сицилии, он вдруг наткнулся на четыре рыцарские галеры. Довольный такой встречей, Очиали дал сигнал к атаке. После кровопролитной схватки три из четырех галер были захвачены, в том числе и флагманский корабль, где находился командующий, Сан-Клеман. 60 рыцарей и братьев ордена были убиты или взяты в плен. Очиали отдал приказ бросить галеры, а сам скрылся с сокровищами.
Гордость рыцарей была задета. Сан-Клеман вернулся на Мальту. Его чуть не растерзала толпа, и только вмешательство великого магистра спасло Сан-Клемана от расправы. В результате он был предан суду, по приговору которого задушен, а его тело в мешке бросили в море.
Поражение, а тем более трусость, члены ордена не прощали никому.
Флот-мститель
Следующей целью Очиали стал Кипр. Этот остров принадлежал Венеции. Главным промыслом местных жителей являлся морской разбой, который Очиали, кстати, строго-настрого запретил. Кипр служил перевалочным пунктом для христианских корсаров, которые «паслись» на сирийских берегах. Очиали решил сделать Кипр базой своего морского флота в Восточном Средиземноморье, подходящим местом для высадки войск и хранения имущества. После 48-дневной осады Никосия, столица Кипра, пала, и 9 сентября Очиали устремился к Криту, грабя каждый остров, город или селение, что попадались ему на пути.
В августе 1571 года Кипр был завоеван, и в конце сентября корсары, соединившись с главным турецким флотом под началом Али-паши, наследника Очиали, бросили якоря в бухте Коринфа, не подозревая, что совсем скоро будут вовлечены в последнюю величайшую морскую битву в истории ислама, повлиявшую на судьбы народов.
Захват Кипра подействовал на христианский мир как никакие другие преступления корсаров. Хотя Венеция не отличалась хорошим отношением к своим братьям по вере, но на этот раз они проявили редкостное единение и договорились преподать туркам такой урок, какого те еще не получали. Папа Пий V благословил поход и призвал всех христиан присоединиться к нему, чтобы победить неверных.
В едином порыве объединились все искатели приключений Европы, были даже англичане, хотя их королеву папа отлучил от церкви в прошлом году. Их представлял доблестный рыцарь сэр Ричард Гренвилл. Официальная поддержка была не столь энергичной. Лишь Испания прислала большой флот под командованием Джованни Андреа Дориа, племянника умершего адмирала. Командование всеми сухопутными силами возложили на 24-летнего Хуана Австрийского, сына Карла V и красавицы Барбары Блумберг, одного из самых романтически настроенных рыцарей XVI века. Скромным участником этой эпопеи оказался и будущий автор «Дон Кихота», Мигель Сервантес, позже поднявший на смех странствующее рыцарство.
Флот-мститель насчитывал 206 галер и 98 тысяч человек. Но даже эта мощная сила действовала со всеми предосторожностями, боясь, что, пока они будут искать основной турецкий флот под командой Али- паши, Очиали ускользнет от них.
Получив данные, что христианский флот наконец вышел в море, турецкие адмиралы бросили якоря в заливе Лепанто.
Рано утром 2 октября 1571 года оба флота сошлись. Из-за парусов галер не было видно поверхности моря. Джованни Андреа Дориа взметнул белый флаг – сигнал к битве. Перед решающей схваткой рабов усиленно кормили мясом и поили вином – верный признак предстоящей тяжелой работы.
Офицеры союзнических войск хотели собраться у Хуана Австрийского на совет, однако тот отклонил просьбу принять их, заявив, что время для советов миновало. «Можете не утруждать себя ничем, кроме боя». Переплывая на лодке от галеры к галере и всходя на палубы, он, держа в руках распятие, благословлял солдат и призывал их к мужеству, а те отвечали восторженными криками. Вернувшись на свое судно, Хуан Австрийский развернул священное знамя с изображением спасителя и упал на колени, призывая Господа на помощь.
Около полудня в мертвой тишине флоты стали сходиться. Возможности маневрировать не было, так как суда шли бортами к берегу. Начался обстрел, пушки подняли невообразимый грохот. Один корабль таранил другой, весла ломались, словно спички.
Турки дрались, как львы, снова и снова прыгая на борта с ятаганами и мечами, чтобы быть сметенными ураганным мушкетным огнем. Наконец к вечеру сопротивление турок ослабело, и союзные войска одержали полную победу.
В ту октябрьскую ночь 1571 года прекратила свое существование великая Османская морская
