Пока мы мыли посуду, Джонни говорил о своих планах, в которых мне не было места. Подразумевалось, что я скоро уеду домой. Я вполне понимала ход его мыслей, но, тем не менее, было обидно. Джонни собирался в Австралию в следующем году. Отец с мачехой живут прямо на берегу океана. Вот уж он посибаритствует в отпуске, займется серфингом…
Мне приходилось кататься на волнах пару раз на Гавайях, поэтому я смогла поддержать разговор.
— Здорово! — обрадовался Джонни. — Когда-нибудь покатаемся вместе.
Это предложение ободрило меня.
Уже не слышно было раскатов грома, не сверкала молния, но дождь по-прежнему стучал в окна. Я опустилась на ковер у камина, а Джонни сел в кресло и заставил меня прижаться спиной к своим коленям.
— Как хорошо, — мечтательно протянул он.
— М-м-м, неплохо, — согласилась я. — Когда стихнет буря, можно будет еще раз сходить к морю.
— Если она стихнет, — лениво поправил Джонни.
От вина у меня слегка кружилась голова, и клонило ко сну. Джонни взял прядь моих волос и принялся накручивать ее на палец. Его легкие прикосновения возбуждали. В том полусонном состоянии, в котором я находилась, я вполне могла отважиться на физическую близость.
— Какие у тебя удивительные волосы, Скотти! — Он запустил в них все пальцы.
Я поскорее взяла себя в руки.
— Уход за ними не причиняет мне особых хлопот, — заговорила я текстом рекламных роликов.
— Ты так хороша, что можешь рекламировать любой товар. — Джонни рассеянно играл моими локонами. Усилием воли я заставила себя расслабиться, не чувствуя угрозы. Но когда его пальцы, скользнув по шее, забрались под воротник блузки, я снова напряглась. Нужно было остановить его. Но вместо этого я снова закрыла глаза и отдалась во власть его чувственных прикосновений.
Он расстегнул верхнюю пуговицу на моей блузке, потом еще одну. Тогда я неуверенно попросила:
— Не надо, Джонни.
Склонившись надо мной, он прижался щекой к моей щеке.
— Ты ведь не хочешь останавливаться на этом, — нежно упрекнул меня он.
— Не знаю…
— Скотти. — Он опустился на колени рядом со мной, заставив меня повернуться к себе. Нежно взял мое лицо в свои ладони, и я утонула в омуте его бездонных синих глаз. — Я хочу тебя, Скотти. Ты пробудила во мне желание в первую же нашу встречу. Мне все в тебе нравится — и улыбка, и то, как ты временами погружаешься в собственные мысли.
— Меня пугает цена, которую придется заплатить за обед, за поход в театр и за поездку к морю, — шепнула я.
— Мне не нужна никакая плата. Просто я знаю, что тебя влечет ко мне с не меньшей силой.
Он был прав. Все мое существо в этот миг стремилось ему навстречу. Но идти на поводу у своих эмоций не хотелось. Вот если бы Джонни сказал заветные слова «я люблю тебя».
Вдруг он резко отпрянул назад. В глазах стояла боль, но не душевная, а физическая. Джонни схватился за бок.
— Что случилось? — испугалась я.
С трудом поднявшись, он объяснил:
— Такое бывало со мной и раньше, но давно. — На его лбу выступила испарина.
— Это от омара? Иногда бывает…
— Нет, это не расстройство желудка. Но, все же мне лучше прилечь.
Я помогла ему добраться до дивана. И он снова скорчился от нестерпимой боли.
— Джонни, я попробую вызвать врача.
— Не нужно. Сейчас все пройдет. Доктора бывают недовольны, когда их тревожат по пустякам. — Он снова сморщился от очередного приступа.
— Что значит по пустякам. Тебе ведь плохо.
— Я же сказал, что это сейчас пройдет.
Оставив Джонни на диване, я пошла в спальню за одеялом. Вернувшись, я увидела, что пот струится по его лицу. Что делать? Здравый смысл подсказывал мне, что нужно немедленно вызвать врача, но, с другой стороны, если боль пройдет, доктор только напрасно потратит время на визит к нам? Я решила подождать.
Носовым платком я вытерла пот со лба Джонни. Боль, казалось утихла, и он уснул. А вдруг это аппендицит? — испугалась я. Однажды мне пришлось наблюдать подобный приступ у своей тетушки. Но ее тогда тошнило. В тот вечер ее увезли в больницу и сделали срочную операцию. А я даже не знаю, как связаться с родственниками Джонни! Взяв себя в руки, я решила не паниковать. Если Джонни и придется госпитализировать, он сумеет сообщить адрес кого-нибудь из своих родных. И все же хотелось верить, что все обойдется.
На всякий случай нужно узнать телефон врача. Каково же было мое удивление, когда я не обнаружила телефонного аппарата в квартире. Я не могла поверить своим глазам. Как же позвонить врачу? Придется поискать телефон-автомат на улице прямо сейчас, хотя оставлять Джонни совсем одного было боязно.
Наблюдая за ним, я заметила, что он все больше бледнеет. Через секунду он откинул одеяло и ринулся в ванную. К моему ужасу, его стошнило. Я понимала, что ему нужна помощь, но боялась поставить его в неловкое положение и ждала за дверью.
Когда он вышел из ванной, на нем не было лица. Он слабо улыбнулся:
— Не я ли обещал тебе бурный уик-энд?
Джонни опустился в кресло и закрыл глаза. Казалось, боль отступила. Я пообещала сварить кофе.
Вернувшись, я застала его на полу — он корчился от боли. Медлить больше было нельзя. Я выскочила на лестничную площадку и забарабанила в соседнюю дверь. В ответ — тишина. Спустилась на этаж ниже. Мне открыла дверь женщина средних лет. Несмотря на то, что я говорила очень сбивчиво, соседка смогла понять главное: жизнь человека в опасности.
— Входите же, — торопила она. — У меня есть телефон дежурного врача. — Она передала мне трубку.
Немного успокоившись, я смогла описать симптомы, и мне сказали, что доктор выезжает немедленно.
Поблагодарив соседку, я вернулась к Джонни. Он сидел в кресле. Его лицо покрывала мертвенная бледность. Когда я сказала, что доктор появится с минуты на минуту, Джонни упрекнул меня за панику, уверяя, что все уже прошло.
Может, боль и отступила, но выглядел Джонни ужасно. Глаза ввалились, щеки горели, на шее бешено билась жилка пульса.
Осмотрев пациента, доктор сказал, что нужно вызвать машину «скорой помощи». Я повела его к соседке, расспрашивая по дороге, что он нашел у Джонни.
— Нужна срочная операция, — только и произнес доктор.
Несколько кошмарных часов провела я в больнице. То, что боль так внезапно отступила, могло означать, что произошло самое страшное — аппендикс прорвался. Мне позволили находиться рядом с Джонни, потому что в тот момент я была самым близким ему человеком. Правда, Джонни сообщил телефон своей старшей сестры, и ее должны были срочно вызвать в Истборн. Я сильно нервничала. Молоденькая медсестра, сжалившись надо мной, успокаивала:
— Не волнуйтесь. У нас работают очень хорошие хирурги, а пациент молод и силен. Я принесу вам чаю.
В семь часов мне велели отправляться домой. Джонни прооперировали. Операция прошла успешно. Я выслушала дежурные слова, которые обычно говорят родственникам. Напоследок мне посоветовали утром справиться по телефону о самочувствии Джонни.
