существовать. Без несения этих идей в сердце оно погрязнет в неслыханных преступлениях и разврате и будет медленно разлагаться и гибнуть от порожденных им бедствий.
Если эти идеи утопичны, то и все Учения Жизни утопичны в той же мере.
Французские революционеры добивались свободы и равенства социальных или утверждения тех принципов или видов свободы и справедливости, которые должны быть заложены в основание каждого здорового государства, именно – свобода совести и мысли, свобода выбора занятий и равенства всех граждан или уничтожения классов (привилегированных каст). Конечно, лишь несовершенная часть понимает свободу как своеволие, а равенство как равнение способностей. Но основное социальное равенство должно быть осуществлено. Каждый гражданин своей страны равен перед ее законами, и лишь его способности определяют его место в социальном труде и строительстве.
Согласна с приводимыми доводами профессора Франка. Также совершенно правильно, что «равенство в абсолютном смысле неосуществимо и что иерархическое начало есть естественное свойство общества». Иерархия есть космический закон, но это же космическое основание и утверждает равенство каждой Монады до нарастания ее индивидуальности. Потому и законы государственные, чтобы быть жизненными, должны отражать законы космические. Так, каждый нарождающийся гражданин той или иной страны, по праву своего рождения в ней приобщается потенциально всем правам, то есть, как говорят в С[еверо]-Ам [ериканских] Соединенных Штатах, – «каждый гражданин Америки может стать ее Президентом». Вот это- то право и должно быть охранено. Но именно такого равенства, как Вы знаете, были лишены граждане многих государств. Итак, все равны по рождению, но все неравны по способностям. И такое неравенство не только целесообразно, но и справедливо, ибо способности завоевываются личным трудом и личными усилиями в течение бесчисленных тысячелетий. И такое неравенство перестает уж быть неравенством и подходит под ведущий закон иерархии. Мучительный вопрос о равенстве и неравенстве людей получил бы разрешение, если бы закон перевоплощения стал доступен человеческому сознанию в массах. Один из выдающихся общественных деятелей, кажется Михаил Робертс, однажды сказал: «Если бы члены Кабинета Министров были убеждены, что после смерти они перевоплотятся в семьях, живущих в беднейшем квартале Лондона, социальные реформы были бы проведены с поразительной спешностью». Можем добавить, что изменилось бы и многое другое.
Идея общины
Не следует запугивать читателей желанием вернуть всех к первобытной патриархальной общине. Ведь люди так различно представляют себе эту первобытную патриархальную общину. Не забудем, что Новая эпоха требует и новых определительных. И ничто так не далеко от современного мышления, как патриархальность, да еще первобытная!
Учение Живой Этики, или Новой Жизни, нигде не настаивает на тесном общении. Даже наоборот, именно предупреждает против телесного толкания. Неустанно повторяется, что сотрудничество должно проявляться в каждодневном обиходе, во всех условиях, в которые нас поставила жизнь. Но телесное толкание и все мелочи жизни создают тяжкую атмосферу, в которой вместо единения упрочивается злостное разъединение. Нужно сознательное дружественное сотрудничество всегда, всюду и во всем. Но все искусственные объединения ни к чему хорошему не приводили и не приведут. В семье мы уже имеем пример общинного жития. И почему нам думать о какой-то первобытной патриархальной общине, а не постараться выполнить прежде всего наши обязательства в своей семье? Почему среди разрешения вопросов общинного жития не обратить внимания, прежде всего, на домашний быт? Именно если бы люди отдавали себе отчет о значении общинного начала, то при заключении брака они проявляли бы больше здравого смысла. Они поняли бы, какую ответственность принимают на себя за сочетание часто несоединимых элементов.
Можно успешно сотрудничать, находясь в разных городах и даже странах. Расстояние с каждым новым научным открытием и изобретением становится все более и более несущественным. И все сильнее и ярче утверждается единственное истинное единение, единение в духе и сознании. Братство может осуществляться лишь при единении сознаний. Над этим объединением сознания с ближайшими учениками и работает Учитель, но телесное единение не принимается во внимание. И даже очень сгармонизированные сознания, находившиеся в сравнительной телесной близости, должны иногда расходиться для обновления сил и новых накоплений. Отсюда и наставления Владыки Будды о необходимости путешествий для общинников.
Итак, следует понимать общину не в узком смысле, но в самом широком. Именно, как сотрудничество со всем человечеством, со всеми мирами, со всем сущим. Люди так страдают от недостатка дружелюбного отношения друг к другу, потому замыкание их в закрытые общины только еще больше укрепит их отчуждение от мировой общины, которая вмещает в себе все человечество, все планы бытия. Именно, создается эпоха общего сотрудничества.
Также не согласна с определением лишь положительной роли монастырей. Тот факт, что некоторые из них просуществовали несколько веков, сам по себе ничего не доказывает. Страны переживали всякие бури. Сменялись правители, сменялись князья церкви и настоятели монастырей, а страны, дворцы, так же как и стены монастырские, продолжали стоять. Но по истории мы знаем, как наиболее чтимые и выдающиеся святые уходили из монастырей и основывали новые ордена, часто бродячих монахов и монахинь. Истинные подвижники, стремившиеся к сдвигу, к эволюции, не могли ужиться в мертвых стенах, которые часто больше напоминали темницу духа, нежели очаг света. За редкими исключениями и при самом своем основании некоторые монастыри имели то благое влияние на население, которое они и должны были оказывать. Но уже в книгах Добротолюбия и много раньше можно найти описания ужасных пороков, развивавшихся в монастырских общежитиях. Немало указаний о том же и в буддийской литературе. Человеческая природа всюду та же.
Первоначальные идеи Маркса и их искажение последователями
«Если взять сторону бытия совершенного общества, если остановиться на коммунизме самом по себе, то здесь мы встречаем чрезвычайно разные различия отдельных типов коммунистического строя. В первоначальном марксизме отличается коммунизм элементарный от коммунизма истинного, настоящего.
Элементарный коммунизм представляет собою как бы предельное, до бессмыслицы доведенное выражение частной собственности, через которое она, говоря на языке Гегеля, превращается в свою противоположность. В подобном коммунизме «непосредственное физическое обладание вещами» становится главной задачей и целью человеческого существования. Этим коммунизмом владеет универсальный инстинкт стяжания, голое стремление обладать вещами, иметь их. То, что не может быть предметом непосредственного обладания, насильственно истребляется и уничтожается. То, чем можно завладеть, поступает в общую собственность. Маркс сравнивает этот процесс уничтожения частной собственности и замены ее коллективной с умиранием индивидуальных брачных отношений и с заменой их общностью жен, или коллективной проституцией. Он думает, что в этом сравнении открывается «тайна» такого элементарного и «неотесанного» коммунизма: «Как женщина из брака может вступить в отношения общей проституции, так и все общественное богатство... переходит от связи его с индивидуальными собственниками в отношения общего неурегулированного пользования коллективом». Такой коммунизм растворяет талант в ничтожестве, воспитывает чувство всеобщей ненависти и является, в сущности говоря, особой формой того хищнического стяжания, которое присуще и собственности частной. При режиме такой собственности частный собственник более бедный всегда борется с более богатым, что и проявляется в конкуренции. В пределе своем такой коммунизм приводит к всеобщему уравниванию в нищете, к утрате всякой цивилизации, к понижению потребностей и к опрощению.
