работы в нелепом странном учреждении, где существовала строгая иерархия, но в то же время можно было получать зарплату, имея в репертуаре всего один номер. В это же время, в 1985 году, Шифрин закончил ГИТИС по специальности «Режиссура эстрады». И женился в возрасте 26 лет. Правда, семейная жизнь у него была крайне недолгая и не очень удачная. Впоследствии Ефим говорил, что ему пришлось достаточно настрадаться и напереживаться, пытаясь перевоспитать и перевлюбить в себя дорогого для него человека. К сожалению, такие попытки всегда обречены на неудачу, и Шифрин вскоре это осознал.
Однако Ефим не из тех людей, которые опускают руки, сталкиваясь с трудностями. Чтобы хоть как- нибудь разбавить душевный дискомфорт, он с головой уходит в работу и учебу в ГИТИСе. Такое трудолюбие приносит свои плоды. К третьему курсу Шифрин становится более или менее известным актером. В 1986 году в телепередаче «В нашем доме» он прочитал «Магдалину» (про экскурсовода), и этот эфир все решил – «проснулся знаменитым». Однако слава не вскружила голову Шифрину, и он продолжает работать над собой. Вскоре на смену отдельным номерам пришли спектакли «Я хотел бы сказать», «Три вопроса», «Круглая луна» (с Кларой Новиковой), «Фотография на память», «Я играю Шостаковича» и другие. С 1996 года Шифрин выступает как драматический актер в спектаклях, поставленных Романом Виктюком, – «Я тебя больше не знаю, милый!», «Любовь с придурком», «Путаны». В 1998 году Шифрин снялся в мюзикле Евгения Гинзбурга «Ангел с окурком». В этом же году Ефим, наконец, уходит из опостылевшего Мосгосконцерта в театр эстрады, которым руководил Борис Сергеевич Брунов. В театре эстрады Шифрин застал еще всех «стариков» – Мирова, Новицкого, Шурова и Рыкунина. Работа в одной труппе с этими людьми дала Ефиму новый толчок к развитию. Вскоре он создает «Шифрин-театр», в репертуаре которого спектакли «Фотография на память», «Одинокий волк», «Жду звонка из Голливуда», «Новый русский пасьянс». Спектакли проходят успешно, и, казалось бы, именно сейчас Шифрин достиг всего, чего только можно желать, – успеха, славы, признания, и поэтому и должен находиться на вершине счастья. Но на самом деле творческая судьба Шифрина сложна, противоречива и даже трагична. Эстрада – развлекательный жанр, безусловно обреченный на сиюминутность. И актер, любой актер, крепко-накрепко связан с аудиторией, качество которой диктует ему требования к репертуару и манере исполнения. Ему трудно сеять «разумное, доброе, вечное», трудно поднимать аудиторию до более высокого уровня, гораздо чаще приходится идти к ней навстречу. А при нынешнем нарастающем бескультурье это значит опускаться все ниже и ниже… Ефим как человек очень чуткий, умный, обладающий развитым вкусом, отлично понимает суетность многого из того, что ему приходится делать на сцене. Конечно, он, как и всякий другой актер, эгоцентричен, любит успех, славу, и, естественно, отказаться от этого не может. Но неизбежная суетность жанра мучит и обременяет его. Он старается делать все возможное, чтобы в его выступлениях не было ничего коробящего слух и взгляд. Но едва он пробует идти выше, стать серьезней и глубже, тут же происходит отторжение массовой публики. А когда пытается догнать и вернуть ее, сразу возникает трагичное ощущение поражения…
Сделать номер, который был бы интересен людям разного культурного уровня, крайне сложно. Если за всю жизнь у артиста эстрады будет два-три таких номера, это уже прекрасно. Тут есть еще и опасность того, что рискуешь угодить меж двух стульев, не удовлетворив ни культурную, ни массовую аудиторию. Но это мучительное стремление и дает актеру возможность расти.
ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМ
Настоящее имя – Шолом (Соломон) Нохумович Рабинович
(род. в 1859 г. – ум. в 1916 г.)
«Видимый миру смех часто льется сквозь невидимые миру слезы. Так говорил Гоголь. А я говорю: мир видит только смех, а слезы, которые столь часто льются, что, казалось, должны бы тронуть даже камень, мир не желает видеть.
На том свете нет юмора. Так говорит Марк Твен. А я говорю: юмор есть всюду: на земле – даже на кладбище, на том свете – даже в аду». Эти «мудрые речи» из «Афоризмов» Шолом-Алейхема – лучшая характеристика его творчества. Писателя называют величайшим юмористом, мастером печального юмора, гением комического и сатириком, потому что мог он «смехом сочувствовать и смехом разоблачать». Но по словам его брата Вевика (Вольфа) Рабиновича, Шолом «больше напоминал поэта», настолько нежны, трогательны и лиричны его произведения. Так и вошел он в мировую литературу – веселый новеллист, грустный мыслитель, задушевный лирик, гневный обличитель и великий трагик – разноплановый, как и жизнь.
Будущий великий еврейский писатель, кровно связанный со своим народом, родился в Украине в городе Переяславе (ныне Переяслав-Хмельницкий) 2 марта 1859 года. Детские годы он провел в еврейском местечке Воронкове, где его отец, Нохум Рабинович, слыл богачом, а мать торговала в лавке. В семье было 11 детей. Их учеба в хедере (начальная религиозная школа) сводилась к вколачиванию палками основ Библии и Талмуда. Жизнерадостный Шолом рос весельчаком и озорником. И друг детства, сирота Шмулик, был ему под стать: неутомимый выдумщик, голодный фантазер, сочиняющий сказки о несметных богатствах и точно знающий, где их найти. Позже этот мальчик станет прообразом многих детских персонажей писателя.
Беззаботная жизнь вскоре миновала. Отец практически разорился и вновь вернулся в Переяслав, где содержал заезжий двор. Шолому исполнилось тринадцать, когда эпидемия холеры унесла мать. Мачеха была ужасно сварливой, ее ругательства «вертелись, вились, лились, как масло». Мальчика, который во всем помогал отцу, спасала только природная веселость. И первым его произведением стал словарь проклятий, расточаемых мачехой. После этого не наказанный за это проказник, нещадно расходуя керосин, ночи напролет писал свое новое произведение «Дщерь Сионова», рабски подражая «Сионской любви» A. Мапу. С этим романом сына Рабинович отправился к уважаемому в городе нотариусу Арнольду, и тот порекомендовал «писанину» выбросить, а мальчика, чтобы был толк, отдать в Переяславское уездное русское училище (1873 г.).
Единственным затруднением в начале учебы было почти абсолютное незнание русского языка. А первой книгой, прочитанной на русском, был «Робинзон Крузо», и, недолго думая, Шолом сочинил «Еврейского Робинзона Крузо». «И все пришли в восторг». Теперь никто уже не сомневался, что из мальчика вырастет настоящий писатель. Но познакомившись с сокровищами русской и еврейской литературы и окончив в 1876 году с отличием училище, Рабинович с трудом мог найти себе занятие. Мечта поступить в учительский институт не осуществилась: царское правительство запретило прием евреев. Шолом был вынужден ради пропитания давать частные уроки, перебираясь от одного хозяина к другому, пока не познакомился с сыном богатого арендатора поместий Элимелеха Лоева, и тот уговорил отца взять его домашним учителем к сестре Ольге (Голд). Имение в Софиевке показалось обретенной родиной. Здесь же Шолом нашел и счастье всей жизни. За три года дружба между ученицей и учителем переросла в
