-Ну, не знаю. Должно же быть в твоей жизни хоть что-то интересное, - я призадумалась и вспомнила все известные факты из его биографии. – Я понимаю, что, наверное, сейчас наступлю на больную мозоль и все такое, но… расскажи о своей семье. Почему получилось так, что твоя мама и сестра живут в одном месте, а ты – здесь?
Кир ответил не сразу, и я уже успела тысячу раз отругать себя за то, что вообще рот открыла. Мой непутевый язык! Вечно говорит то, чего говорить не стоит.
-Зачем тебе это знать? – спросил он, уставившись на телефон, который по-прежнему крутил в руках.
-Мне просто хочется понять тебя, - честно ответила я. – Хочется понять, почему ты всегда такой скрытный, почему так мало рассказываешь о себе. Ведь про тебя действительно никто ничего не знает в школе.
Он снова замолчал, но на этот раз он отдался воспоминаниям. На его лице в этот момент ничего невозможно было прочитать – он стал как камень: почти не двигался, ничего не говорил. Я боялась нарушить это тяжелое молчание, потому что интуитивно чувствовала – если я хочу чего-то узнать, то мне нельзя сейчас ничего говорить.
-Знаешь, я не люблю вспоминать о своей матери, - наконец произнес Кирилл, а я едва заметно облегченно выдохнула. – Хотя она очень красивая. Наверное, я не встречал женщины красивее ее в таком возрасте. Внешне я и сам очень похож на нее, только характер и перенял у отца. Я прожил с мамой всего пять лет.
-И что случилось потом? – подтолкнула я, чтобы он не останавливался на воспоминаниях.
-Потом… не знаю точно, с пяти лет я мало что помню, а у папы никогда не спрашивал. Ее имя произносить в нашем доме запрещено, если только она сама не объявится. Отец ее очень любил, да, что уж говорить, он и сейчас ее очень любит, хоть эти чувства и нельзя назвать взаимными.
-Почему?
-Я и Алина с трехлетнего возраста были оставлены на попечении няни. У отца только-только бизнес пошел в гору, мама работала художницей рекламного агентства – ее очень ценили, потому что она прекрасно рисовала, и у нее всегда было очень много идей. Я и сестра редко видели родителей дома – у нас был строгий режим: во сколько просыпаться, во сколько ложиться, что кушать, когда можно смотреть телевизор, а когда нельзя. Мы с Алинкой жили как по расписанию. Потом что-то начало идти не так – у мамы и папы все чаще разгорались ссоры из-за пустяков, но в пылу они говорили друг другу столько плохого, сколько чисто гипотетически ни в одном из них быть не могло. А после они расходились по разным комнатам и днями не разговаривали. Только все образовывалась, как между ними опять как черная кошка проскакивала. И так день за днем, довольно долго. А потом… потом из моей жизни в один прекрасный день исчезла мама и Алинка.
-Куда? – не поняла я.
-Я узнал обо всем почти сразу, но еще плохо понимал, что произошло. Только уже потом, когда подрос и начал что-то смыслить в отношениях, вот тогда я все начал понимать. Я же говорю, она была красивой женщиной. И, несмотря на то, что и отец у меня не промах, вскоре маме семейная жизнь наскучила. Ей подумалось, что она еще совсем молодая и уже с двумя детьми на руках. У нее было много поклонников. С одним из них она сбежала в Чехию и увезла с собой Алину. Как-то так.
-А она… твоя мама… она любила Константина Павловича? – поинтересовалась я, раздумывая над этой историей.
-Может, да, может, нет, - как-то безразлично ответил парень. – Не знаю. В Алинке она души не чает. Обо мне вспоминает редко, иногда может позвонить мне, но мы почти не общаемся и ничего не знаем друг о друге. Я сестру люблю, очень. Она должна ко мне приехать после нового года, и мы оба с нетерпением ждем этого дня. Я в Чехию летаю редко, потому что приходиться видеться с мамой. Мы не можем общаться – она задаёт совершенно ненужные вопросы, делает вид, что ей интересно, хотя это далеко не так. Мы с ней часто ссоримся.
Я не знала, что можно еще сказать, потому как Кир в жалости не нуждается, а мне безумно хотелось его пожалеть. Наверное, это беда всех девушек и одновременно наша слабость – жалость и сострадание к другим людям.
-Зря я все это спросила, - пробормотала я. – В следующий раз, если я спрошу что-то, что тяжело рассказать, ты лучше не отвечай, ладно?
-Почему? – кажется, Кир не понял ход моих мыслей.
-Потому что тебе больно, - вот так вот просто ответила я. – И твоя боль передается мне. Это как вирус.
-Господи, Ирка, - он улыбнулся. – Даже сейчас ты умудряешься говорить такие глупости!
-Эй! Такими темпами я снова могу обидеться! – возмутилась я, довольная, что он вроде немного отходит.
-И я снова буду угрожать тебе поцелуями, - заметил мой друг.
-Ах ты, гад! Только попробуй! В следующий раз я твоим уловкам не поддамся!
-Думаешь, я не смогу?
-Думаю, у тебя не хватит смелости приблизиться ко мне на расстояние меньше сантиметра!
-Ты в этом абсолютно уверена?
-На все сто!
-Проверим?
-Эээ, нет, дорогой! Сейчас я голодная. Господи, когда там уже еду принесут? Голодных людей нельзя заставлять долго ждать!
-Ты нагло меняешь тему разговора! – воскликнул он.
-Ага, - я согласилась и улыбнулась. – Я же не самоубийца устраивать тут всякие проверки. И вообще, забудь, озабоченное ты животное! Я тебя предупреждала – не надо делать чего-то подобного!
-Как будто я собирался, - хмыкнул он.
-Вот видишь? Значит, я выиграла. Мы выяснили все без проверки! Эх, надо было с тобой поспорить!
-Поспорить? Опять? Я и так тебе уже одно желание должен.
-Ох, кстати, ты прав! Как ты думаешь, какое наказание тебе придумать?
-Я бы на твоем месте не стал это у меня спрашивать, - заметил он.
-Да ладно. Может у тебя в голове хорошие идеи прячутся. И вообще, ты же умный!
-А ты у нас прям тупая.
-Ну, не совсем, чтобы…
-Мышонок, да ты у нас напрашиваешься на комплимент? – парень заинтересовался моим поведением.
-Я? Напрашиваюсь? Да я и без ваших комплиментов знаю, что я самая лучшая! – я гордо вскинула голову.
-Да ладно, признайся! Тебе хочется услышать от меня, что ты очаровательна, - допытывался он.
-Зачем? Тем более, ты только что это сказал.
-Я сказал лишь то, что ты хочешь, чтобы я сказал, что ты самая лучшая.
-Эээ… - мой мозг задымился от слишком сложной комбинации уточнений.
Парень, увидев мое лицо, засмеялся. Я не особо сильно ругалась – ведь задача, поставленная мной, выполнена. У него снова поднялось настроение, которое, казалось, было безнадежно испорченным и погрязшим в невеселые воспоминания. Теперь понятно, почему он ничего никому не рассказывает. Он не хочет, чтобы его жалели, а этого очень трудно избежать.
Еще минут через пять официант принес наш заказ, и я с радостью схватилась за вилку. Выглядело аппетитно, на вкус оказалось божественным. В принципе, на моем месте то же самое сказал бы любой голодный человек. Кир лишь с улыбкой за мной наблюдал – многие парни с его внешностью, наверное, привыкли к девушкам, которые живут от диеты к диете и думают только о своей фигуре. А мне что думать? Выгляжу нормально, одежда по швам не лезет и на том спасибо.
-Ну, что там дальше у тебя по плану? Куда еще меня потащишь? – поинтересовалась я.
-А куда ты хочешь? У нас еще есть немного времени, - Кир снова глянул на часы.
