включительно…»
Когда предательство Азефа стало отрицать невозможно, к нему отправились три делегата от комиссии ЦК партии эсеров, в том числе Савинков. Хотя провокатор жутко перепугался, он ни в чем не признался, и посланцы лишь обязали его явиться на другой день в условленное место для дачи повторных показаний, дав тем самым ему возможность бежать, что он и сделал. Своим бегством Азеф подтвердил худшие подозрения революционеров.
Соучастие высших чинов царской полиции в самых крупных террористических актах приковало внимание всех слоев общества к имени «великого провокатора». Дело Азефа стало настоящей политической сенсацией, его имя – нарицательным.
В кругу революционеров как в России, так и в среде русских политических эмигрантов, измена Азефа произвела ошеломляющее впечатление. «Азефщина» породила у революционеров общую нравственную подавленность, отвращение к террористической деятельности, недоверие и подозрительность к товарищам-революционерам. В партии социалистов-революционеров дело Азефа вызвало тяжелый кризис, посыпались требования пересмотреть программу и тактику партии. «Дело Азефа – тяжелый удар для партии и революции, – писал Б. Савинков. – Но этот удар тяжел не тем, что подорвано моральное значение террора, – террор Каляева чист, – и не тем, что террор как форма борьбы не возможен: не будет Азефа – будет террор. Этот удар тяжел и страшен другим. В эти темные дни торжества палачей легко упасть духом, легко отречься от старых заветов, легко забыть свое прошлое. Дело Азефа поколеблет слабых, оно может смутить и сильных. Нужна большая любовь, чтобы поднять наше старое знамя, нужна горячая вера. Но ведь вера без дел мертва, честь и победа только за теми, в чьих руках меч».
С января 1909 года член ЦК партии социалистов-революционеров Азеф был объявлен профессиональным провокатором. Партия социалистов-революционеров, убедившись в его измене, вынесла предателю смертный приговор.
Правительство, не имея данных относительно непосредственного участия Азефа в организации политических убийств, продолжало смотреть на него только как на секретного агента полиции. Скандал, раскрывший скрытую борьбу в высших эшелонах имперской власти, «руками революционеров» был погашен. Он был не нужен ни революционерам, ни царю. Премьер Столыпин заявил, что «правительству не было известно», что агент Азеф был одним из руководителей партии эсеров.
«Дело» Азефа, сенсационное по своему характеру, породило огромное количество публикаций. Азеф и его «афера» были на слуху вплоть до 1911 года, когда другой провокатор, Д. Богров, убил премьер- министра России П. Столыпина.
Азеф работал с полицией до декабря 1908 года, всего 16 лет. В 1908–1909 годах он скитался по странам, скрываясь от эсеровской пули. С того времени он стал еще одним «неизвестным». В начале 1910 года он получил из рук русской полиции подложный паспорт на имя купца Неймайера и осел в Берлине, став биржевым маклером. К 1913 году Азеф разбогател, играя на лондонской и нью-йоркской биржах и в казино на южном берегу Франции. В 1912 году он встретился со своим разоблачителем Бурцевым и доказывал, что вел «двойную игру», пытаясь обвести вокруг пальца Департамент полиции, и сделал для революции намного больше, чем для полиции.
В начале Первой мировой войны Азеф потерпел финансовый крах, потому что хранил деньги в российских активах. В 1915 году он был арестован в Германии «как опасный преступник, анархист и террорист» и до конца 1917 года содержался в тюрьме. Выйдя в декабре 1917-го на волю, Азеф устроился на службу в германское Министерство иностранных дел. Но в апреле 1918-го он скоропостижно скончался от болезни почек. Возможно, ему «помогли», чтобы сокрыть тайны революционного подполья.
«Величайший провокатор всех времен и народов» не был личностью демонической – он был обыкновенным прохвостом и марионеткой в руках могущественных людей. Еще лет через двадцать после разоблачения Азефа предателей и провокаторов называли его именем.
МАХАТМА ГАНДИ
Полное имя – Ганди Мохандас Карамчанд
(род. в 1869 г. – ум. в 1948 г.)
Одним из немногих революционных вождей, которые не желали проливать ни капли человеческой крови, верили в революцию путем ненасилия, был «отец индийской нации» Ганди. Почетное имя «махатма» переводится с хинди как «великая душа». По словам папы Иоанна Павла II, Ганди был воплощением заповеди Спасителя о любви к ближнему. Папа писал, что Ганди «…был глубоко проникнут евангельским духом». Тагор сравнивал Ганди с Буддой, а современники называли его святым, «совестью человечества». О себе же Ганди говорил, что он «не святой и не политик».
Мохандас Карамчанд Ганди родился в 1869 году. Он не принадлежал к высшим кастам брахманов и кшатриев, а происходил из торговой касты модбаниа; его фамилия означает – торговец-бакалейщик. Род Ганди в XVIII–XIX веках принадлежал к служилой прослойке. Его дед и отец были премьер-министрами при князьях Порбандара и Раджкото, что входили в состав Британской Индии. Семья Ганди была одной из самых образованных в Индии. Отец готовил будущего махатму к карьере премьер-министра княжества. Ребенок получил приличное образование в местной английской средней школе. Но с детства Мохандаса привлекали идеи мистицизма и религиозной терпимости.
Когда Ганди было 13 лет, родители женили его на девочке его возраста по имени Кастурбай. В 1883 году родился его старший сын. Невзирая на запреты своей касты, которая возражала против его отъезда из Индии и угрожала отлучить его от касты, в 1884 году Ганди уехал учиться в Лондон. В Лондоне он стал членом общества вегетарианцев, что соответствовало его убеждениям. В Англии Ганди получил юридическое образование, а также познакомился с масонством. Он стал поклонником теософии, познакомился с Еленой Блаватской и Анни Безант. Теософия подтолкнула его к изучению истории буддизма, ислама, христианства, индуизма. Близки Ганди были и идеи толстовства. Он писал: «Толстой укрепил мою любовь к ненасилию».
В 1891 году Ганди вернулся в Индию и был зачислен в Бомбейскую коллегию адвокатов. В это время его учителем стал «великий старец» – идеолог индийского национального движения и член английского парламента Дадобхай Наороджи. Однако ни в Бомбее, ни в Раджкоте адвокатская практика не принесла Ганди успеха, а кресло премьер-министра было ему недоступно. В 1893 году, приняв предложение торговой фирмы, Ганди уехал в Южную Африку, где возглавил борьбу против расовой дискриминации индийской общины, став общественным и политическим деятелем. В 1894 году под его руководством индусы Южной Африки создали политическую партию Индийский национальный конгресс (ИНК). Не будучи официальным главой Индийского национального конгресса, Ганди стал духовным лидером движения, для обозначения идеологии которого до сих пор используют слово «гандизм».
