выходил на полусогнутых ногах и с потной задницей. Похоже, меня взяли в оборот и поставили перед фактом, что интриги с сильными мира сего не прокатят. Можно сказать ненавязчиво предупредили. Чёрт, на чём меня подловили и как? И зачем настолько явно намекают на своё знание, в какие игры со мной играют? Надеются, что я начну метаться? Ведь с чего-то научники сделали заключение.
Размышляя о насущном, я доплёлся до жилого корпуса, где меня уже поджидали девчонки.
— О, подруга, смотри, наш герой после Барыги выглядит, будто вместо полкана йома увидел, — протянула Люба.
— И не говори, — участливо ответила Вера.
Я посмотрел на девушек и решился задать интересующий меня вопрос:
— Девчат, вы что-нибудь знаете про маркеры?
Охотницы переглянулись между собой, но ответила Люба.
— Да, а что такое?
— Ничего, просто я хотел узнать, что они из себя представляют.
— А зачем тебе? — продолжала допытываться Любаня.
— За надом, — огрызнулся я, — неужели так трудно ответить на вопрос?
— Не рычи, вспомни волшебное слово.
— Пожалуйста! — выдавил я, ещё минута и я их на плацу закопаю. Видно фурии поняли, чем для них может закончиться день и не стали тянуть кота за хвост.
— Маркеры — это микродатчики и специальные медицинские тесты в виде волокна, вшитые в одежду, у нас все тренировочные костюмы и боевые латы напичканы микроаппаратурой и волокном. После тренировок и боевых операций одежду сначала забирают в медсектор, после чего утилизируют или стирают. Ты не знал?
— Нет, спасибо, что просветили.
— Обращайся!
Пушистый северный зверёк! Надеюсь, микрофонов в одежде нет, иначе я попал.
Микрофонов, судя по реакции командования и службы внутренней безопасности, не было. Хотя, демон их знает, но я, изрядно напуганный откровениями девушек, утроил меры безопасности при общении с Александрой и Ксенией. Сашка поняла и не стала заострять внимание на том, что брат проявляет все признаки отчуждения, зачастую ограничиваясь записками и короткими, рублеными фразами, сообразив, что вокруг меня завертелась нехорошая карусель, она ввела в курс дела Шварцкопф. Как хорошо иметь умную и проницательную сестрёнку, которая может прикрыть тебе спину.
Наведя сравнительный порядок в 'тыловом обеспечении', я мог увереннее смотреть вперёд, в будущее, нисколько не сомневаясь в том, что нужная информация достигла отца. Саша хороший аналитик и может без посторонней помощи отделить зёрна от плевел. Казалось, что жизнь покатилась по размеренной колее, и ничего не предвещало безумных гонок галопом, но недаром говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Стрелка часов моей судьбы стремительно приближалась к рубежу, за которым начинался новый отсчёт.
Через три недели после памятного разговора, раскрывшего мне глаза на некоторые особенности несения службы в рядах охотников, погибла Вера, а я стал носителем тайны и долга… Что за тайна и долг? Лучше расскажу по порядку. Помните, я говорил о большой текучке кадров в конторе, обусловленной 'естественными' причинами, то есть высокой смертностью среди личного состава боевых групп? Так получилось, что я, Боха и Надежда до окончания полугодового курса обучения, не привлекались к проведению боевых операций, чего нельзя было сказать о наших сексапильных ветеранках. Вера и Люба были приданы на усиление к третьей пятёрке и не меньше двух раз в неделю отправлялись в рейды. Охотницы уничтожали демонов, несколько раз их выдёргивали в другие города, пять дней девчата провели в Красноярске, вычищая авгиевы конюшни, с которыми не могли справиться местные подразделения охотников. Из предпоследнего рейда девушки вернулись напряженными до предела, я старался не лезть к напарницам, охотницы были дамами суровыми — гораздо суровее сибирских мужиков, но тяжёлый запах, исходивший от Веры, всё же заставил невольно напрячься. Люба засекла мои настороженные взгляды и, опережая вопросы, попросила не вмешиваться, мол, они сами разберутся, без посторонних. Я пожал плечами, решив последовать бесплатному совету, но обречённость, которая мелькала в глазах Веры и щемящая душу тоска, плескавшаяся во взгляде Любы, не давали покоя.
— Люба, — сказал я тогда охотнице, — если что, ты и Вера можете на меня всегда рассчитывать…
— Спасибо, Бер, — после минуты тягостного молчания, ответила охотница. — Спасибо.
Ссутулившись, она ушла в свою комнату. Я не мог понять, что с ними происходит и от этого становилось ещё хуже. Что интересно, ветераны подразделения понимающе переглядывались между собой. Чёрт, я готов был убить всех 'стариков', лишь бы докопаться до истины…
Утром следующего дня в скорбной галерее портретов, перечёркнутых чёрной траурной лентой, появился новый снимок, с которого улыбалась Вера, а поздно вечером, когда я, сдав очередной зачёт на нашем пригородном полигоне, плескался в душе, ко мне пробралась Люба. Ложной скромностью я никогда не страдал, да и девушке мои обнажённые телеса и пикантность момента были далеко до лампочки, она бросила мне полотенце и жестом попросила следовать за собой. Обмотав ткань вокруг талии, я потопал за охотницей. Не знаю у кого как, а моё нутро буквально сжималось от мрачного предчувствия. Зачем Любе понадобились проникать в мужскую душевую и тащить меня в кладовку уборщицы. Ага, осмотр помещения показал, что в кладовке отсутствовали 'глазки' камер слежения, замечательно. Понятно, что ничего не понятно, итить за левую ногу, какая ерунда здесь творится? Не успел я закрыть за собой дверь, как девушка, рукоятками вперёд протянула мне кинжал с тридцатисантиметровым лезвием и 'Рокот' — наш штатный пистолет калибра девять миллиметров. 'Рокоты', как и безгильзовые патроны, разрабатывались специально для борьбы с демонами, но конкретно от представленных мне орудий убийства пахло Верой, следовательно, это было её оружие.
— Что это значит? — спросил я свою визави.
— Бер, поклянись, что убьешь меня (я чуть не поперхнулся языком)!
— С какой радости я должен убивать тебя? — отмер я от первоначального шока. Не каждый день красивые представительницы противоположного пола протягивают тебе смертельно опасные гаджеты и просят применить их по назначению.
— Я знаю, ты сможешь. Я не хочу умирать, как Вера или Марат! — внутри меня с оглушительным звоном оборвалась какая-то струна, а в голове забрезжила тень догадки. — Бер, Лёша, я выбрала тебя. Если почувствуешь, что у меня сменился запах на болотный полутон — убей меня!
— Люба…
— Что Люба?! Что ты знаешь об охотниках, о таких, как я и ты? — девушка сорвалась на крик, из её глаз брызнули слёзы. — Мы куколки Бер, куколки! Зародыши йома, чёртовы создания чёртовой станции, которым временно дозволили быть людьми, — я похолодел. — Ты думаешь, почему среди нас нет никого старше тридцати лет? Ещё никто не доживал! Мы гоняемся за бывшими людьми, убиваем демонов и, в конце концов, сами превращаемся в них! Командование крепко держит всех нас за ягодицы и прячет концы в воду, кому положено, те, конечно, знают…, мы бомбы замедленного действия.
Плечи охотницы поникли, сделав шаг вперёд, я обнял её и крепко прижал к себе.
— Расскажи, пожалуйста.
— Мы все выбираем смену, или персональных палачей. Неписаная традиция настоящих охотников, — сбивчиво начала Люба, — Вера попала в контору на полтора года раньше меня, а я здесь уже два года как. Она, как и я, служила в пятёрке Марата.
— Кто такой Марат? — спросил я, девушка вздрогнула.
— Ты убил его. В клубе, — еле слышно произнесла она в моё плечо, но шёпот охотницы оглушал не хуже раската грома над головой. Я тихо офигевал, ничего так девки пляшут по четыре штуки в ряд.
Люба говорила и говорила. Я подобно губке впитывал её слова и с трудом загонял в самый укромный уголок разума желание собственноручно убить и майора и командование охотников, строящих карьеру на жизнях молодых девчат и парней, брошенных на борьбу с демонами, обречённых погибнуть от руки напарников или сгинуть в закрытых от посторонних глаз лабораториях. Да, в нашем государстве что-то прогнило, не успев родиться.
