прогрессии, как и количество пропавших без вести (если верить слухам). Если люди перенесли две недели затыка с атаками Станции, то они смогут постоять за себя, молчание не всегда благо.
— 'Ока', ответьте 'Улью', приём! — раздался в ухе голос оперативного дежурного. Я поднял вверх левую руку, мои горлицы и соколик моментально заняли оборонительные позиции, развернувшись носами по ветру. Дебильный позывной, просил же оставить старый, но нет.
— Бер, ответь 'Арию'! Приём! — неожиданно дежурного сменил голос Рихарда Клейста, командира оперативной группы из Костромы, которого друзья за глаза и в глаза звали Клестом. Чистокровный немец не обижался за сравнение с таёжной птичкой, только улыбался, отбрехиваясь тем, что наши головы также пустотелы, как некоторые кедровые орехи, щёлкай их не щёлкай, кроме ветра и мыслей о бабах там сроду ничего не водилось.
— Бер на связи. Клёст, слушаю, приём.
Я вызвал карту. На забрале тактического шлема высветились положения ближайших групп. Группа Клейста находилась в паре кварталов от нас, патрулируя второй подземный уровень и переходы в жилой сектор в районе станции метро 'Новослободская'. Команда Пчёлки была в семи кварталах от Рихарда и, соответственно, в пяти от нас.
— В четырнадцать тридцать обнаружены следы крови у технологического перехода номер два. Прошу поддержки, — не стал тянуть резинку Рихард.
У меня ёкнуло в груди — это ОНО! Активировав ручной комм и голографический проектор. Увеличив масштаб и перенеся изображение на проектор, я чуть не плюнул от досады, но вовремя вспомнил об опущенном забрале. 'Арийцы' влезли рылом в транспортный узел, положение осложнялось тем, что в том же районе были залы с эскалаторами гостиницы 'Новая Слобода', отгроханной на минус четвёртом уровне и там же смыкались технологические штольни, ведущие в сторону подземных новостроек. Одним словом — мешанина. Толпы людей на эскалаторах и переходах и вселенская пустота в паре десятков метров далее. Идеальное место для засады и нападения на персонал строительно-монтажных организаций.
Дежурный управления моментально разобрался в обстановке, несколько коротких, рубленых фраз и мой призрачно-медведе-кошачий отряд сломя голову несётся к спускам в столичные подземелья, где-то в пяти кварталах позади, положив языки на плечо, натужно жужжат насекомусы Пчёлки, в миру Ирины Вишневской — валькирии из Смоленска. Буду надеяться, что 'полосатые мухи' успеют вовремя. То, что в обозримых окрестностях толкутся ликвидаторы во главе с самим Буратинкой, так с них помощи, как с козла молока.
— Бер! Код 'зеро'! Всем, кто меня слышит, код 'зеро'! 'Улей', код 'зеро'! — Рихард чётко проговаривал слова. — Их тут как грязи. Шайзе! — следом полился поток брани на немецком языке, перемешанный включениями из великого и могучего и звуками стрельбы. Неожиданно стрельба смолкла. — Майн Гот! Дети! Откуда здесь дети, они гонят детей!
Оглушающий многоголосый визг и снова стрельба. Удар, хриплый мат на немецком, булькающий звук и тишина…
— Клёст! Держись, фашист недобитый!
Я застонал, в шаге от меня заскрипели зубами Тень и Багира, охнул и матюгнулся Боха. 'Зеро', на сленге охотников обозначает, что борцы с нечистью вступают в бой с заведомо более сильным противником, шансы выжить при таком столкновении стремятся к нулю. На минус втором уровне происходит нечто страшное. Клёст не из тех, кто необдуманно бросается словами, обстановка именно такая, какая была в сообщении. Группа наткнулась на таинственную стаю демонов…
— 'Улей', дай картинку, твою мать!
— Нет картинки.
— Как нет? — опешил я.
— Молча! — рявкнул дежурный. — Ни с центра, ни от 'Ария'.
Итить его налево, демоны оказались настолько умны, что вывели из строя информационный и передающий центры и порубили кабели? Не в первый раз, надо заметить.
— Тень, привязку и координаты!
— Они где-то под нами, залом ниже!
— 'Ока', вижу вас, вы над ними, — вклинился 'Улей'. — Надеюсь, что они ещё там…
Надеется он, мудак, ковыряется там пальцем в носу.
— 'Улей', ввали пиз***лей техникам, мне нужна картинка!
— Без вас разберусь, вашу мать, — рыкнул дежурный, за рыком полился поток матов. В 'улее' не отключили связь и мы стали невольными слушателями отчаянной матерной перепалки в штабе из которой стало ясно, что помощи ждать неоткуда. Ближайшие к нам группы были ещё дальше, чем спешащие на помощь ребятки 'Пчёлки', команда которой погоды не сделает.
— Боха! — заорал я. — Шевели мослами. Готовь закладку! Тень, толщина перекрытий?
— Метр, — ответила Надежда, высветив карту и схему помещений.
— Бер, что ты задумал? — спросила Люба, глядя, как я вогнал меч между гранитными плитами, устилающими пол.
— Будем прорываться… Боха, готовь усиленный. Багира, Тень, отдайте по две гранаты.
— Бер, не надо.
— Надо, Люба, надо, там дети, нельзя по-другому…, - я с трудом узнал собственный голос. Чёрт побери, Багира поняла, что я задумал, и попыталась предотвратить необдуманные действия, грозящие мне разоблачением, но… мы слишком далеко от эскалаторов и переходов, а там дети… — В сторону!
Пальцы стали толще, разбрызгивая кровавые капли, лопнули подушечки, блеснули стальные когти. Пара мгновений режущей боли и между пальцев выдвинулись узкие лезвия. Я откинул метровую плиту в сторону, в следующий миг вбурившись в бетон перекрытия, во все стороны полетела острая крошка. Я бил и бил, превратившись в бешеный отбойный молоток, не замечая адской боли в руках, сочащейся сукровицы и трещин на забрале шлема от лупивших в него бетонных кусков. На десять метров вокруг пространство заволокло цементной пылью. Минута, пошла вторая…. Время! Углубившись немногим больше полуметра, я кивнул девчонкам с минёром и отскочил в сторону. Так, где моя плита?
— Боха! Заряд! Тень, Багира, плиты!
— Готово!
В приямок полетела связка из пластиковой взрывчатки и гранат. Сверху, накрыв яму, упала тройка гранитных плит. Надеюсь, импровизированный направленный взрыв разнесёт бетонное перекрытие.
— Бойся! — проорал Боха, прыгая подальше от закладки, девчонки и я сиганули следом.
Бабахнуло знатно, пол ощутимо тряхануло, плиты взлетели вверх, смачно впечатались в потолок и разлетелись сотнями осколков. Один Всевышний знает тип и вес взрывчатки, уханьканной нашим стрелком на вышибной заряд, но он и я не зря потрудились. В полу образовалась полутораметровая дыра, из которой несло пороховой гарью, кровью и выпущенными внутренностями, но впереди волны запахов были звуки стрельбы, визги и крики до смерти перепуганных детей.
— Багира, — не сговариваясь, мы сбросили вниз гостинец, состоящий из двух светошумовых гранат. — Бойся!
Вспышка, вторая, прыжок, я осмотрел дыру и возблагодарил Боху за его неуёмную страсть к пиротехнике. Пожалей он штатной взрывчатки и металлическую арматуру бы не выгнуло бы так сильно или она бы не лопнула совсем, и так отверстие было узковато — острые металлические прутья играли роль ножей в обруче, через который прыгают львы и тигры, но мы-то не кошки, раниться нам сейчас никак нельзя. Выдохнув, я первый 'нырнул' вниз. Толчок, мягкий перекат, чтобы освободить место Багире. Меч и 'Рокот' будто сами прыгнули в руки.
Быстрый взгляд по сторонам. Господи, что здесь твориться? К дальней от меня стене, под заслоном троих израненных охотников, закрывая ладошками глаза, жалось с десяток детей тринадцати или четырнадцати лет, рядом с бойцами Генриха стояли две высоченные фигуристые девицы спортивной наружности, да и зажатые в угол дети выглядели одинаково из-за стандартной спортивной формы на них. По всей видимости, это была какая-то спортивная команда детско-юношеской спортивной школы, а девицы — тренеры или сопровождающие. Тренерши, как и треть детей, были вооружены гражданскими двенадцати зарядными пистолетами 'Шмель' и электрошокерами. Благодаря этому нехитрому арсеналу они смогли продержаться до нашего прибытия. Продержаться, я почувствовал волну ненависти, поднимающуюся из
