безрыбье и рак прокатит. Прихватив с собой старинную однокамфорочную 'Мечту', несколько тарелок и ложек, я спустился вниз.
Через час, растопив в кастрюле снег, я кое-как отмыл свалившуюся на меня маленькую, но оказавшуюся симпатичной и колкой на язык, замарашку.
Потом было священнодействие с гречневой кашей, в которую было вбабахано содержимое двух банок тушёнки. Голодная Лариса так смотрела на кастрюлю, что я грешным делом боялся, чтобы она не поужинала вместе с тарой. Пока суть да дело, отвечая на мои вопросы, девочка потихоньку выдавала свою историю.
Нет ничего нового в подлунном мире. Лариса любила анимэ и мечтала о нэка-ушках, как у героинь одного из популярных детских сериалов, а дальше…. А дальше сказка заканчивается и начинается серая быль. Три дня назад у Рыси (производное из собственного имени девочке нравилось гораздо больше оригинала), неожиданно получилось. Гонясь за мечтой, она много читала про чебадов и методики изменения тела (упорный ребёнок, такая будет переть к цели, как бульдозер через грязюку). Ежедневно, по три часа сидя перед зеркалом, она представляла себе процесс изменения органов слуха. Изо дня в день, изо дня в день, пока однажды уши не поползли вверх и не начали изменяться, обрастая шесткой. Окрылённая успехом, Рыся решила вырастить хвост. То-то подруги обзавидуются! С хвостом вышло неожиданно легко. Не было мучительных кривляний перед зеркалом и долгих тренировок. Дополнительная конечность выросла прямо на глазах у счастливой девчушки. Обрадованная, она побежала похвастаться перед папой, а потом ничего не помнит. Очнулась Рыся перед Диной, разорванной в клочья таксой соседки по лестничной площадке. Разглядев картину маслом, девочку вырвало тем, чем она недавно набивала утробу…. Перестав содрогаться в рыданиях, она позвала папу, но ей никто не ответил, подъезд словно вымер. Дверь в родную квартиру была заперта, на металлическом полотне виднелись следы когтей, сорвавших краску и оцарапавших трёхмиллиметровое железо. А за дверью она слышала шёпот мамы, просившей папу не открывать.
— Она там! — услышала девочка, и глянула вниз. Новые ушки были гораздо лучше человеческих. — Действуем аккуратно, не попадите в гражданских.
В узкой щели лестничного пролёта девчушка разглядела мелькнувшую экипировку охотника на демонов. Вот тогда Лариса испугалась по настоящему, девочка поняла, что кроме неё в подъезде нет других демонов, и Дину съела тоже она. Сейчас охотники придут и убьют её, они всегда убивают демонов…. От адреналинового удара померк разум.
Лариса убежала, выпрыгнул в окно четвёртого (!) этажа. Она плохо помнит, как бежала по городу, как за ней гнались охотники и собаки и как кто-то стрелял. Люди шарахались от неё в разные стороны, некоторых она просто сбивала с ног. Добежав до парка на окраине города, она скрылась от погони, но страх продолжал гнать ребёнка вперёд. Всю ночь её подгоняло ощущение насевших на пятки собак, зубастые пасти которых вот-вот схватят её за щиколотку. Лариса бежала через лес, потом по каким-то просёлочным дорогам. Второй раз беглянка очнулась от страшного бреда, привалившись к забору дачи из красного кирпича. Холодно не было, но очень хотелось кушать…. И хоть маленький демон боялась людей, ей хватило смелости пробраться в подвал дачного домика, давшего девочке приют на два дня.
Два дня она просидела никуда не выходя, на Ларису напало странное оцепенение. Тело требовало пищи и крови, а разум твердил обратное. Два дня она боролась сама с собой. В поединке демона и человека победил человек. Удивительно, десятилетний ребёнок обладал сильной волей и упрямством, перед которыми, в конечном счёте, спасовали инстинкты демона. В ночь третьего дня девочка через окно смотрела на звёзды, чувство голода не давало ей уснуть. Тёмный силуэт, перемахнувший через забор, был полной неожиданностью, а когда она разглядела лицо подобравшегося к дому охотника, Рыся не выдержала….
— Я испугалась, наверно, больше, чем дома, — обжигаясь горячей кашей и выковыривая из неё аппетитные куски тушёнки, говорила девочка. — По голо ты был такой страшный, а теперь я тебя совсем не боюсь, ну вот нисколечко! Ты не злой охотник, ты — добрый!
— Спасибо. Кушай, а то остынет, да не торопись, там ещё половина кастрюли.
— А ты много демонов убил?
— Много, — ответил я.
— А почему ты не в доспехах? Все охотники ходят в доспехах.
— Ну-у, — протянул я, не зная, как правильней ответить, но Лариса, дотронувшись до моих тигриных ушей, ответила за меня:
— Другие охотники подумали, что ты демон, и ты убежал. Дураки, если бы ты был демоном, ты бы меня съел.
Железная логика, тут не поспоришь. Наевшаяся девочка сонно потёрла глаза.
— У-у, подруга дней моих суровых, кому-то пора баиньки.
— Я не хочу, — неуверенно попыталась отбиться девочка. Странно, за весь вечер она ни разу не вспомнила о маме и папе. Что это, защитная реакция организма?
— Спать, спать, кто у нас носом клюёт?
— Посиди со мной.
— Хорошо.
Уложив девочку на диван и укрыв её стареньким верблюжьим одеялом, я присел рядом.
— А ты только в тигру можешь превращаться? — спросила неугомонная егоза, хлопая сонными глазами.
— Нет.
— Ой! Покажи! Покажи!
— Кто-то уже должен давно спать и сопеть в две дырочки, — строго сказал я.
— Тебе так трудно? Покажи и я сегодня больше ни о чём не попрошу.
Хитрая воробьишка. Знакомы без году час, а она уже пытается верёвки из меня вить. Э-э, милочка, так дело не пойдёт.
— Ну, пожалуйста!
— Хорошо, но больше никаких просьб!
Я прикрыл глаза….
— Ты ангел?! — поглаживая белоснежные перья, выросшие на моей правой руке, спросила Лариса.
— Демон.
— Нет, ты — ангел! Если есть демоны, значит должны быть ангелы!
Точно! Я — ангел. Падший. Нае… э-э-э, навернувшийся! Я такой ангел, что все демоны в страхе подожмут хвосты. Пернатый милашка….
Записка восьмая
Дела земные, дела небесные
— Привет, пап.
— Здравствуй, сын.
Я смотрел на изображение отца и думал о том, что пребывание у кормила власти совсем не красит моего 'старика'. Сдал отец. С каждым сеансом связи я нахожу этому всё больше и больше подтверждений. К красным, словно у поросёнка глазам и пудовым мешкам под ними, добавился нездоровый цвет кожи, на фоне которого уже не так заметны мелкие морщинки, начавшие битву за место на лице моего предка. Седина давно и надёжно прописалась в его уложенной причёске.
— Не нравится мне, как ты выглядишь, батя. Ты когда последний раз нормально спал?
— На том свете отосплюсь, — как-то вяло попробовал отшутиться отец.
— Ты, это, пап, бросай эти суицидальные мысли, слышишь?
— Уже бросил. Хоть ты, сын, не начинай, ладно?
— Сильно от мамы достаётся?
