Звезда в темном небе

вернулся Гастон с коробкой.

Кей выбрала яйца вкрутую и помидоры. Гастон принес куриную ножку и ветчину. Она добавила еще круассанов и сыра. Гастон записал все на ее счет и сложил продукты в коробку.

—

Я принесу деньги вечером, — пообещала девушка.

Повернувшись, она натолкнулась на разъяренного Пьера.

—

Это нелепо. Ты выставишь себя идиоткой.

Теперь разозлилась и сама Кей:

—

Пусть. Пусть я нелепая, пусть я идиотка. Но я накормлю этого мальчика. Денег я ему не дам. Но и голодать никому не позволю.

—

Что ты несешь? Ты думаешь, что можешь исправить мир? На свете тысячи голодающих людей. А этот сам виноват! И ты собираешься его накормить!

—

Ты считаешь, что он виноват в том, что не нашел работу на лето? — Она обошла Пьера. — Что ты знаешь о нем, о его семье, о его жизни? О его надеждах, наконец. Нельзя быть таким черствым и жестоким!

Его черты смягчились от подсознательного восхищения.

—

А у тебя сильный характер. Сколько еще открытий мне предстоит сделать в тебе?

И сколько открытий ей предстоит сделать в нем?

Увидев коробку, парень посмотрел на нее с немым вопросом. Девушка снова села рядом с ним:

—

Я… я тут принесла тебе кое-что. Чтобы подманить везение. Надеюсь, тебе понравится.

Заглянув в коробку, парень нахмурился:

—

Я искать работу, а не милостыню. В магазине говорили, что для таких, как я, работы нет. Что я должен делать за это?

—

Это подарок. От меня. Прошу тебя, возьми.

—

Почему вы это делать?

Кей промолчала, не зная, что ответить.

—

Наверное, у вас брат-студент путешествовать по свету, как я? — догадался парень. —

И вы помочь мне, надеясь, что кто-то помочь ему?

—

Да. Так и есть, — соврала Кей, чтобы он взял еду. Это была безобидная ложь. И она обрадовалась, что он сам придумал объяснение.

Парень просиял:

—

Вы очень добрая. Спасибо.

Она поднялась и ушла.

Пьер сидел на скамейке, запрокинув голову, и смотрел в небо. Когда девушка села, он ехидно покосился на нее, и она поежилась. Кей не ожидала, что он может быть таким. Пьер не был похож теперь на дамского угодника, весельчака, остроумного собеседника, каким она его знала.

—

Я думал, ты набросишься на меня с кулаками, — начал он. — Надо было догадаться, что ты способна защищаться. Но только стоило ли по такому ничтожному поводу? Ты позволяешь зову сердца подавить здравый смысл?

—

Кей поняла, что ей ни за что не достучаться до него. Возможно, она сентиментальная дурочка, но дело было не только в еде. Парню нужно было участие. Иногда душе требуется такая же подпитка, как и телу. Уж она-то это отлично знала. Сочувствие и сердечность значат гораздо больше содержимого той коробки.

Кей задумчиво посмотрела на Пьера:

—

Ты знаешь, мы с тобой слишком по-разному смотрим на жизнь. Не уверена, что смогу управлять домом так, как тебе хочется.

—

Перестань. Это всего лишь работа. Всего-то надо следить за поступлением арендной платы, подписанием договоров, за остальным персоналом да за своевременным ремонтом. Наши взгляды на жизнь тут вообще ни при чем. Ничего сложного, точно как здесь.

—

Когда ты говоришь, то кажется, что все просто. Но боюсь, это не так. Мне нужно будет общаться с людьми, отдавать им распоряжения. Я этого не умею, так как по большей части работала одна. Раньше я не замечала, что наши точки зрения так разнятся.

—

Ты думаешь, мы будем конфликтовать? — сухо спросил Пьер. — Поверь, если появится проблема, я сам все улажу. Или ты хочешь сказать, что из-за этой пустячной ссоры ты передумала? Если не хочешь помочь мне, остается только смириться. Но ты уверена?

—

Не знаю, как это все получилось. Наверное, меня несколько поразило то, каким увидела тебя сегодня, — честно призналась девушка. — Я не ожидала, что ты можешь быть таким жестким.

—

Жестким? — возмутился Пьер. — Я стал осторожнее, потому что сталкивался с обманом и воровством. А ты называешь меня жестким? Просто я реалист. Ты встретила одного и пожалела его. Но за лето ты увидишь десятки, даже сотни студентов и не студентов. И все они будут печальными, несчастными и голодными и своими рассказами разжалобят даже камень. Мы работаем днями напролет, думаем о будущем и откладываем деньги. А они живут сегодняшним днем и надеются, что им попадется кто-то вроде тебя, кто выслушает, поддержит и принесет еды. Я уж

не говорю о том, что они считают, будто их должны возить задаром.

—

Ты никогда не подвозил человека, путешествующего автостопом? — спросила Кей.

—

Они хотят обойти весь мир, вот пусть и ходят пешком. А я хочу ездить на машине, поэтому я заработал деньги, чтобы купить ее и содержать. Я же не прошу окружающих помогать мне материально. И ты тоже не просишь, кстати.

Она хотела ответить: «Не приплетай сюда меня. Я смотрю на этот вопрос иначе», но решила промолчать. Какой смысл спорить? То же самое, что стучать в запертую на засов дверь.

Глава 9

Ч

ем занималась Лейла после отъезда Марка, Кей

так и не узнала. Ее не было видно на пляже,

Пьер не встречал ее и в Сен-Тропе, когда ездил за товаром. Очевидно, уезжая, она не сочла нужным попрощаться с Кей. Лейла исчезла так же внезапно, как появилась.

— Видимо, отбыла обратно в Англию, — предположил Пьер. — Скорее всего, так. Она ведь его партнер по бизнесу, а он сейчас там. Где ей еще быть? Она приезжала сюда к нему, теперь отправилась за ним.

Наконец пришло письмо от Марка, короткое и сдержанное, словно их вообще ничего не связывало. Следом пришло другое письмо, которое Кей открывала с невесть откуда взявшимся дурным предчувствием. На ощупь в нем было несколько листов.

«Бедро снова меня мучает, — сокрушался он. — Я то надеялся, что иду на поправку, но сейчас мне прописали дополнительное лечение. Мышцы все еще каменные. Завтра уезжаю в водолечебницу в Стреттоне.

Доктор говорит, у них там самое современное оборудование. Надеюсь, что оттуда пришлю более оптимистичное письмо. Ты, наверное, теперь занята целыми днями. Не усердствуй, переутомляться вредно».