Счастье за углом

годовщина 11 сентября. И Дельта об этом знала.

— Может, на этот раз я справлюсь. Ты не могла не заметить, что в последнее время мне лучше.

— Лучше, но недостаточно хорошо, Томас. Ты знаешь, что я права. Если ты справишься с январем, то поймешь, что готов начать новую жизнь. А до тех пор тебе нужно держаться подальше от Кэти. Нельзя, чтобы она привыкла на тебя полагаться, зависеть от тебя уже сейчас, а потом увидела, во что ты превращаешься в начале года.

Я опустил голову.

— Хорошо, я тебе обещаю. Я буду держаться на расстоянии, но не могу остаться совсем в стороне. Пожалуйста. Позволь мне позаботиться о Кэти, насколько смогу. Отдай мне этот список.

Она медленно, осторожно протянула мне список.

— Ну и как долго ты сможешь ей помогать, не объявившись там лично?

Я хитро улыбнулся.

— В моем гадком замке живет целая армия миньонов. Женщин, которые не могут мне ни в чем отказать. Мой гарем.

— О боже, — криво усмехнулась она. — Ты позовешь лесбиянок.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть добро.

Лев Толстой

Мужчина имеет в своем распоряжении все четыре времени года, женщина — только весну.

Джейн Фонда

Глава 18

КЭТИ

Лог Сплиттер Герлз

Я проснулась от звука моторов. Грузовики ехали по Хребту Дикарки. Много грузовиков. Спросонья, пытаясь выпутаться из теплых покрывал и квилтов на мягком надувном матрасе, который мне отдала Дельта, я испугалась, что вся команда «National Enquirer» нашла меня и мчится за эксклюзивом. Перед глазами замелькали фотографии моего обезображенного лица на первой полосе журнала, вперемешку с цветными снимками актрис, которые поправились-похудели-под кайфом-развелись-пошли на терапию- покончили с собой. Я была самой желанной добычей, призовым фондом для прессы, которая кормилась на историях опустившихся женщин. Но когда я отодвинула самодельную занавеску из покрывала и выглянула в окно гостиной, то увидела несколько пикапов последней модели, фургон и большой трактор с прицепом, в котором тащили синий портативный биотуалет.

Туалет был первым пунктом в списке, который я отдала Дельте. Ладно. Но что это за толпа? Я не просила ее присылать незнакомцев. Честно говоря, я немало времени потратила на то, чтобы перечислить и уточнить личности тех немногих, кого хотела бы видеть. И что она сделала?

Отправила ко мне команду рабочих, портативный туалет и трактор.

Натягивая туристические ботинки поверх толстых носков, я допрыгала до второго окна и выглянула наружу. Было почти темно, сколько же сейчас времени? Я сверилась с часами на запястье. У этих людей нет понятия «рабочий день»? Первые лучи холодного зимнего солнца только начали пробиваться во двор. Один бледный луч коснулся водительской двери ведущего пикапа, большого, грузного, цвета бургунда с кабиной на два места и высокой подвеской. Я прищурилась и прочитала: ЯГОДНЫЕ ФЕРМЫ РАДУЖНОЙ БОГИНИ, Мэси и Альберта Спрюилл-Грувер, Кроссроадс, Северная Каролина. Мэси и Альберта. «Лог Сплиттер Герлз».

— «Лог Сплиттер Герлз»? — изумленно повторила я. — Они выращивают ягоды, поют лесбийский фолк и доставляют портативные туалеты?

К тому времени как я выбралась наружу, обмотав голову шарфом и выдыхая белые облачка нервного пара, во дворе столпилось около десятка женщин. Почти все были одеты в рабочие зимние комбинезоны. Я уставилась на них, они уставились на меня.

Две женщины вышли вперед. Они обе были одеты в одинаковые стеганые жилеты и вязаные шапки, но разница между ними была поразительная. У одной были длинные светлые косы и юбка цвета хаки, длиной до лодыжек. Вторая, рыжеволосая, хмурилась. На ней были охотничьи штаны. Обе излучали уверенность и спокойную силу первопроходцев. Рядом с ними я почувствовала себя цирковым пони в стаде мустангов. Я помнила фотографии на их дисках и знала, кто из них кто. Светлые косы — Мэси. Рыжие кудряшки — Альберта. Увидев их лично, я отметила главное различие между ними. Мэси: улыбающаяся, дружелюбная, теплая. Альберта: ничего из вышеперечисленного.

— Мы опоздали, — хрюкнула Альберта. — Твой переносной сральник еще не собрали, когда мы за ним приехали.

Образно. Но тон у нее был такой, словно это я виновата в том, что туалет не отгрузили вовремя. Словно я плохая мать. Я посмотрела на синюю коробку туалета и громко его пристыдила:

— Плохой сральник. Плохой.

Мэси рассмеялась, остальные женщины либо улыбались, либо смотрели так удивленно, словно никогда не ожидали от бывшей кинозвезды слова «сральник». Альберта же снова хрюкнула и протянула мне руку, а потом поморщилась, когда я пожала ей руку левой рукой. Спрятав за спину правую, со шрамами.

— Мы здесь для того, чтобы сделать работу; на нашей ферме сейчас затишье, так что у нас есть время. Оплата наличными для этих женщин очень важна. Подарки детям на Рождество, деньги, которые можно положить на счет. И они отработают каждый пенни. Мы можем работать две недели до Рождества, с рассвета до заката. Мэси ведет счета. Она обсудит с тобой наши ставки. Каждую пятницу мне нужен чек на оплату материалов и работ. Томас сказал, что за работу по высшему разряду ты будешь накидывать доллар сверху. Моя команда тебе это обеспечит. Если считаешь, что бабы не справятся с тем, что ты тут придумала, лучше признайся сразу, и мы это обсудим.

Внимательно за мной наблюдая, она замолчала. Словно и вправду рассчитывала, что мне не хватит мозгов и я разворошу это змеиное гнездо спорами о разнице полов. Меня больше заботило «Томас сказал».

— Вас послал Томас?

— Ага. Дельта сказала ему, что тебе тут нужно кое-что сделать, и он позвонил нам. Тебе что-то не нравится? Не хочешь, чтобы «такие, как мы» здесь работали? Тогда учти, что лесбиянки в нашей группе только я и Мэси. — Она криво ухмыльнулась. — Остальные у нас «нормальные». Никто не будет тебя бить, красть твои драгоценности или фотографировать, когда ты не видишь. Все эти женщины живут и работают на Радужной Ферме только потому, что им нужен безопасный дом. Ясно? Они не хотят, чтобы мир нашел их или тебя.

Томас отправил своих друзей присмотреть за мной, думала я где-то в другом мире, отдельно от Альберты. Наверное, хочет убедиться, что в доме не будет никаких изменений.

— Добро пожаловать в мой дом, — мрачно сказала я женщинам, не обращая внимания на