причинить тебе боль.
— Мне казалось, что я его неплохо знаю, — Инга чувствовала, как исходящие от рук стоявшего рядом Алекса теплота и энергия благотворно действовали на нее. Она стала успокаиваться.
— Мне кажется, что тебе было бы полезно сейчас переменить обстановку. По-быстрому собирайся, и мы махнем куда-нибудь на материк. Может быть, ко мне в Турку.
— Как же так? Алекс, пойми, я не могу просто так все здесь бросить.
— Что именно тебя удерживает здесь? Новая хозяйка заберет кур уже сегодня днем. Деньги по списку должникам я уже отправил.
— А дом, хозяйство?
— Запрем все, там больше уже нечего грабить.
Не без отчаяния в голосе Инга произнесла:
— Как бы мне хотелось забыть все, что тут происходило в последнее время. Я так от всего устала.
— Именно это я тебе и предлагаю. Здесь нас ничто не удерживает… теперь. Уедем отсюда вместе.
Внимательно посмотрев на него, Инга увидела в его глазах столько страсти, доброты и желания быть с ней, что снова подумала: а может быть, все-таки он ее полюбит так же, как она его? Я должна воспользоваться этим шансом.
Алекс улыбнулся и протянул ей руку.
— Ну все, пошли вместе вперед!
9
Когда Инга и Алекс подъехали к его дому в пригороде Турку, она поразилась: этот шедевр архитектуры был бы более уместен в южных широтах. Но он стоял там, где стоял.
— Господи, какая красота! — воскликнула Инга.
Ответом ей был гул верхушек корабельных сосен, окружавших дом. Внутри усадьбы десятки квадратных метров были покрыты цветочными коврами.
— Тебе здесь нравится? — самолюбиво поинтересовался Алекс.
— Еще бы!
— Я рад. Пошли в дом.
— А кто все это проектировал и строил?
— Я сам! Точнее, все идеи были мои, а исполняли это профессионалы — архитектор и дизайнер. Правда, и тот, и другая мои хорошие знакомые. Приветствую тебя в нашем доме! — Алекс поцеловал Ингу, внимательно наблюдая за ней.
— Ну, что скажешь?
— Мне здесь нравится, — честно призналась она. — А кто поддерживает здесь порядок, когда ты отсутствуешь?
— Моя экономка. У нее есть собственный ключ.
Еще до отъезда Алекс уладил проблемы Инги. Нанятый им адвокат оформил все документы, и деньги от сделки поступили на счета кредиторов. У нее больше не было долгов, но она стала теперь никем. Собственность улетучилась, и единственный статус, который у нее теперь был, — подруга Алекса. Осознание этого вдруг пришло к ней именно здесь и сейчас. Ее лицо погрустнело.
Он это заметил.
— Тебе что, не нравится в нашем доме?
— Да какой он наш? У меня здесь прав не больше, чем у любого цветка в горшке.
— Ты сожалеешь, что продала свою усадьбу? — Алекс положил руки ей на плечи, и она, как всегда, ощутила исходящую от него энергию.
— Да, немного. Я теперь никто, меня зовут никак, я живу нигде.
Он пропустил мимо ушей ее всплеск.
— Пошли, посмотришь нашу спальню.
— Пошли, — покладисто согласилась Инга.
Она отдавала себе отчет, в каком положении оказалась. Она любит Алекса, он, скорее всего, тоже по-своему любит ее. Он предложил ей то, что предложил. Она согласилась. Так кого же винить в том, что произошло? Пожалуй, доля ее вины в этом больше. Конечно, она могла сбежать. Но куда и зачем? К тому же он ее не обманывал. Все идет так, как он обещал.
Они вошли в спальню. Здесь было восхитительно — Инга просто не могла поверить своим глазам. На потолке лепнина с позолотой. Кровать напоминала теннисный корт. Она была застелена покрывалом с ручной вышивкой. По бокам стояли кресла, покрытые чехлами, выполненными в тон с покрывалом кровати. На стенах висели картины.
— На картинах нет людей, — почему-то ворчливо заметила Инга.
— Да, ты права. Я об этом как-то не думал. Значит, тебе не нравится? Я, кстати, не люблю присутствие людей на картинах.
— Да нет, все нормально. Мне кажется, что я знаю имя дизайнера. — И она назвала имя, женское!
Алекс был приятно удивлен. И познаниями своей подруги, и тем, что он в свое время пригласил действительно известного специалиста. Это приятная и красивая женщина. Контакты с ней он вспоминал с удовольствием. Между ними ничего не было. И это странно. Амалия, так ее звали, то ли вообще не была замужем, то ли разведена и явно была расположена к нему. В его дом она приезжала по мере надобности. Они иногда засиживались допоздна в столовой за накрытым экономкой столом. Когда та уходила, молодой мужчина и молодая женщина оставались в этом большом доме вдвоем. И ни разу он не сделал попытки к сближению. Алекс неоднократно задавал себе вопрос: почему? И постепенно пришел к выводу о причинах своего странного поведения: Амалия была слишком ярка, умна, воспитанна, чтобы он отважился на кратковременную связь. Он догадывался, что она в силу своих качеств разрыв восприняла бы слишком тяжело. А обижать он ее не хотел. Но и жениться на Амалии ему было бы сложно. Ее блестящая внешность вызывала у него какой-то странный, не свойственный ему комплекс неполноценности. Это сердило Алекса, и он пытался отыскать в этой женщине какой-нибудь изъян. Не находя, злился еще больше.
В конце концов их отношения исчерпали себя. Амалия закончила свою работу в его доме, и они расстались друзьями, хотя каждый из них недоумевал, что же помешало им — красивым, молодым, свободным — пережить бурный роман. Но произошло так, как произошло.
Обо всем этом Алекс подумал, одновременно внимательно следя за реакцией Инги. Кстати, Амалия, естественно, бывала в этой спальне, но совершенно в другом качестве.
Инга медленно перевела глаза с ковра на большое зеркало. Рядом с Алексом она показалась себе какой-то маленькой и беззащитной. Хотя на самом деле была девушкой довольно рослой. Их глаза встретились в зеркале, и она отчетливо прочитала в мужском взоре радостное волнение собственника, заполучившего наконец то, чего он достаточно долго добивался.
— Осмотрись, и давай сменим обстановку в этой комнате. Мы сделаем здесь все в полном соответствии с твоими критериями красоты и комфорта. — Он мягко и вместе с тем хитро улыбнулся.
Ингу все время не покидало ощущение, что Алекс ее проверяет.
— Зачем что-то менять? Здесь все очень красиво. — Ее сердце ёкнуло от того, что он сказал «мы». Но это же сердце и защемило от ощущения временности ее пребывания под этой крышей, от неясности ее статуса не только здесь, но и в жизни Алекса.
— Я могу объяснить тебе свою задумку. Здесь все выдержано в светлых, пастельных, если не блеклых тонах. Такая обстановка должна окружать женщину, уже пережившую пик своих чувств, желающую плыть как лодка по течению большой спокойной реки. А ты — существо мятущееся, порывистое. Тебе еще многое предстоит, в том числе и в сфере чувств. Поэтому гамма обоев, ковров и постельного белья должна быть яркой — красной, зеленой, черной, с редкими вкраплениями розового.
