с ее плантаций по вполне приемлемым оптовым ценам. Ее настроение поднялось. Считая, что Алекс уже уехал, она распрощалась с добрым ангелом торговли и вышла наружу. Машина стояла на том же месте. Сам он дремал, надвинув шляпу на глаза. Точнее, делал вид, что дремлет. Как только Инга появилась, мотор машины, словно по волшебству, заработал и Алекс бодро выпрямился на своем месте в ожидании указаний. Потом вышел, согнулся в вежливом поклоне и вопросительно произнес:
— Куда прикажете, мэм?
Инга не могла не рассмеяться.
— Выбор за вами…
Как только она успела сесть в машину, налетел балтийский мокрый ветер и посыпал дождик.
— Так куда же? — сладким голосом поинтересовался Алекс.
На Ингу что-то нашло.
— У вас в ваших новых владениях кофе найдется?
Он никак не ожидал такого поворота событий и растерялся. Но быстро справился с собой и четко сказал:
— Думаю, да.
Машина тронулась. Инге не столько был интересен кофе, сколько хотелось увидеть, что же за владения у ее нового соседа.
Какое-то время они ехали молча. Потом он спросил:
— Признайся, сколько тебе на самом деле лет. Надеюсь, ты уже совершеннолетняя?
Инга сразу не сообразила, чего больше в его вопросе — дремучей мужской наивности или примитивной лести. Она удивленно посмотрела на него.
— Не очень понимаю вопрос. Я что, кажусь старше своего календарного возраста или выгляжу малолеткой?
— Не то и не другое. Твоя юная внешность совершенно не согласуется с поведением опытной женщины и самостоятельностью в принятии решений.
— Мне чуть-чуть за двадцать. — Инга не была бы женщиной, если бы назвала свой возраст абсолютно точно. Хотя и скрывать его было еще рано. Она тут же перевела разговор на него: — А вам-то, покоритель женских сердец, сколько?
— Я уже не юн. Мне тридцать!
— Чудесный мужской возраст. Хотя вы выглядите постарше.
Алекс усмехнулся:
— Мне тоже пока вполне подходят мои года. Значит, мой возраст не будет помехой, когда ты наконец решишься отдаться мне? — Инга буквально задохнулась от возмущения и не нашлась, что сказать. А он спокойно продолжил: — Избежим преждевременного соблазна. Ко мне не поедем, я отвезу тебя домой. Ко мне поедем, когда ты решишься остаться у меня навсегда. — Последнюю фразу он произнес очень серьезно.
Такой поворот явился полной неожиданностью для Инги, но она решила удержаться на высоте:
— Это правильное решение. У меня полно дел.
Алекс пристально посмотрел ей в глаза, и по его лицу пробежала волна каких-то эмоций. Инга выдержала его взгляд, хотя внутри у нее разлилась теплая волна сладострастных ощущений. Нет, этот мужчина ей небезразличен. Но внутренний голос подсказывал: не торопись, это очень серьезно… С обеих сторон!
4
Они подъехали к дому Инги. Она не была еще готова впустить Алекса в свой дом, не оговорив рамок его поведения, но и не хотела выглядеть совсем уж ханжой. Он обещал быть приличным гостем.
Шел дождь, время от времени затихая, чтобы потом возобновиться с новой силой. Они вошли в коридор и через него в большую комнату. Инга сумела быстро разжечь огонь в камине. В сочетании с дождем за окном языки пламени создавали ощущение уюта и покоя. Правда, покоя на самом деле не было. Во всяком случае, у нее.
Странная любовная игра в слова, казалось, сейчас была важнее для них, чем естественные логичные действия, на которые не решался даже он.
— Сколько бы мы сейчас ни тратили время на пустые разговоры, все равно настанет момент, когда мы бросимся друг к другу в объятия и ни одному из нас не нужно будет оправдываться и что-то объяснять. Мы равны в своем влечении!
Инга была менее уверена в ситуации.
— Произойдет ли так, покажет время. Но… — она запнулась, — нельзя же считать получасовой флирт прелюдией к очень серьезным, во всяком случае для меня, отношениям. К сожалению, у меня уже есть отрицательный жизненный опыт. Я имею в виду отношения с мужчинами.
Честно говоря, она не ожидала, что Алекс воспримет их разговор так серьезно. Но сомнений в том не было: его глаза потемнели, голос зазвучал глухо:
— Знаешь поговорку «каждый думает в меру своей испорченности»? Ум у тебя устроен как-то странно. Нельзя же всех мужчин стричь под одну гребенку, если тебе в начале жизненного пути попался негодяй.
— Я не могу назвать его негодяем. Просто он современный, лишенный комплексов человек.
— Предупреждаю сразу. Я старомодный. Мне нужна верная, хозяйственная жена. Много детей. Настоящий дом, куда хочется всегда возвратиться.
— А с чего вы взяли, что я подхожу к этой роли? Мы слишком мало знакомы. Может быть, я циничная, корыстная женщина, которой от мужчины нужны только физическое удовольствие и материальные блага. Моя жизнь вполне могла сделать меня такой. И, честно признаюсь, я устала от борьбы за место под солнцем и необходимости отдавать практически все, что удается заработать.
— Нет. По-настоящему циничная женщина не стала бы делать подобные признания. Даже если бы она была очень хитрой. — Воспользовавшись мигом, в течение которого Инга обдумывала его слова, Алекс взял ее за руку — как раз в том месте, где пульсировала тонкая голубая жилка. — Я не требую каких-либо признаний. Твоя жизнь до меня — только твоя жизнь. А теперь она должна быть нашей. И вообще, почему бы двум взрослым людям не заняться любовью, если им этого хочется? Я несколько минут назад уже сказал об этом другими словами.
— Да уж, «броситься в объятия» и «заняться любовью», конечно, синонимы. Но, во-первых, не надо говорить за двоих. А во-вторых, я так быстро не могу стать близкой с человеком, которого совершенно не знаю. — Инга попыталась освободить свою руку.
Но Алекс держал ее крепко.
— Смотри, как сильно бьется твой пульс. Значит, физический контакт со мной тебе небезразличен.
— А может быть, просто я возмущена вашей бесцеремонностью!
— Э нет, не обманывай себя и не пытайся обмануть меня. Когда люди злятся, их губы становятся узкими, сухими. А твои — мягкие и влажные. О Господи! Как мне хочется целовать их!
В голосе Алекса было столько страсти, что у Инги снова появились предательские мысли: а может быть, я зря ломаюсь? Ведь не девочка-школьница! Но воспоминания о неудаче с Людвигом вернули ее на землю.
Алекс стал покрывать ее руку ласковыми, нежными поцелуями. Ей было все труднее и труднее сдерживать свои эмоции. Подняв глаза, она встретилась с его взглядом и увидела в нем торжество. Это подействовало на нее как освежающий холодный душ. А Алекс проговорил:
— Как жаль, что ты не видишь себя сейчас. Ты так хороша в своем волнении. Твои губы говорят о том, чего тебе хочется. Красивые густые ресницы подрагивают, на мгновения приоткрывая изумительные глаза, в которых можно уловить так много. У тебя замечательно нежная, бархатистая кожа, которую хочется ласкать и гладить. Твое восхитительное тело, грациозно выгибаясь, тянется ко мне. Не мешай ему!
