знаю. Я понимаю, что Москва лакомый кусман и при твоих аппетитах он тебе очень бы пригодился, но тебе его не укусить – подавишься. Так что твой косяк разгрести можно только по нашим понятиям. А как это делается, ты отлично знаешь. Я всё сказал, дальше пусть народ выскажется.
Сидевшие за столом воры хмуро молчали, понимая, что от их решения зависит жизнь одного из собратьев, но воровской закон суров.
- По-понятиям, оскорбление смывается кровью, - наконец сказал старейший вор в законе – Сохатый. – Мы не имеем право нарушать понятия.
- Какое мнение у остальных? – спросил Монарх, обводя присутствующих суровым взглядом.
- Кровь, - сказал Шалва.
- Кровь, - согласился сидящий с ним рядом Стилет – 'смотрящий' Поволжья.
- Кровь...раздались голоса всех присутствующих в зале.
- Ну что, Базилевс, хочешь что-нибудь сказать в отмазку? – спросил Монарх. – Народ ещё послушает тебя.
- Я зону держал, а вы мне гнилые предъявы кидаете! – закричал Базилевс, обводя всех присутствующих бешеным взглядом.
- Так Цезарь тоже не простой пацан, тоже зону топтал, а сейчас 'смотрящий' за центром Москвы, - не меняя выражения лица и тембра голоса, сказал Монарх.
- А ты, старый, значит, за него мазу держишь? – криво усмехнулся Базилевс. – С чего бы это?
- А за кого мне мазу держать, за тебя что ли? Цезарь наше общее добро бережёт и приумножает, а ты хотел лапу на чужое наложить. Я ещё с твоими аудиторами разберусь, которые в бумагах, как в говне рылись.
- Да я против народа ничего не имел, - тихо сказал Базилевс.
- Хватит пустой базар вести, ты даже стойку воровскую держать не можешь, начинаешь тут нам фуфло двигать, - презрительно усмехнулся Монарх и, подозвав к себе Шалву, тихо сказал ему что-то. Тот молча кивнул головой и вышел из зала. Не прошло и нескольких минут, как Шалва вернулся. В руках он держал большой охотничий нож.
- Тебя оскорбили, и ты имеешь право 'мочкануть' его, - кивнув головой на Базилевса, сказал Монарх и протянул Цезарю нож.
- Я не мясник, чтобы резать человека, - нахмурился Цезарь.
- Не понял? – удивился Монарх. – Ты что, хочешь спустить дело на тормозах?
- Я хочу в честном бою доказать свою правоту. Отдайте ему нож а моё оружие – это мой кулак.
- Нормальный ход, - одобрительно хмыкнул Монарх и протянул нож Базилевсу. Остальные авторитеты молча переглянулись, потом одобрительно закивали головами. Все знали, что Цезарь в прошлом боксёр, чемпион Союза в полутяжёлом весе.
- Прощайся с жизнью, император, - злобно усмехнулся Базилевс и, вытянув вперёд руку с ножом, бросился на Цезаря.
Шагнув в сторону и развернувшись (этот приём в боксе называется сайд-степп) Цезарь нанёс сильнейший удар кулаком в челюсть своего противника. Тот упал, как подкошенный...
...Разъезжаясь со сходки, авторитеты прощались с Цезарем подчёркнуто тепло и уважительно...
... - Лютый, в нашем коллективе появился крысятник. Он, оказывается, тырит общаковые деньги и размещает их на своих личных счетах в Швейцарии. Разберись с ним.
- Не вопрос. Кто крыса?
- Финансовый директор. Этот жид - Шварцман. Короче, эту гниду надо 'списать'. У него есть женщина...любовница. Он часто ночует у нее. Молодая особа не переносит табачного дыма. А живёт она на десятом этаже. Соображаешь?
– Соображаю, - усмехнулся Лютый. - Сделаем.
- Сейчас я приглашу его в кабинет.
- Зачем?
- Чтобы ты получше разглядел его рожу.
Цезарь нажал на кнопку звонка, и в кабинет тут же вошла секретарша.
– Пригласи Шварцмана!
До прихода финансового директора ни Лютый, ни Цезарь не проронили, ни единого слова. Наконец дверь открылась, и в кабинет вошел довольно импозантный мужчина, лет пятидесяти.
– Вот это и есть наш финансовый гений! – изобразив на лице радостную улыбку, воскликнул Цезарь, показывая на Шварцмана. – Познакомьтесь.
Финансовый директор со спокойным достоинством приблизился к Олегу, подал влажную и мягкую руку:
– Шварцман.
– Лютый, - в тон ему, ответил Олег.
Финансист, словно по мановению волшебной палочки, сразу же забыл о нем, целиком переключился на хозяина.
– Надо подписать несколько бумаг. – Достал из папочки стопку документов, выложил их на столе.
Цезарь внимательно принялся изучать финансовые документы, пару бумаг отодвинул в сторону.
– Это самые важные документы. Их следует подписать сегодня же, – заметил Шварцман.
– Сначала их нужно как следует изучить.
– Их уже изучили.
– Еще раз.
– Я могу подумать, что вы мне не доверяете.
Цезарь поднял глаза на своего экономического «гения», какое-то время внимательно смотрел на него, улыбнулся.
– Ну, как я могу тебе не доверять? Ты столько лет работаешь со мной. Я тебя ценю, но давай, Яша, все-таки еще раз перепроверим их.
– Воля ваша.
Шварцман с обиженным видом собрал документы и покинул кабинет.
– Вот такая падла, – усмехнулся Цезарь. – Подпиши я эти бумажки – сто тысяч ему в карман. Автоматически! Я же вижу. – И решительно заявил: – Нет, все-таки его любовница живет на самом удачном этаже. Последний этаж дома.
- Способ не оригинальный, - пожал плечами Лютый. - Неоднократно используемый. Даже в кино показывали.
- Так это и хорошо, что неоднократно используемый. Значит, осечки не будет.
- Я понял. А её тоже?
- Зачем? Мы же не душегубы.
Дом был кирпичный, десятиэтажный, одноподъездный. На улице было уже достаточно темно, когда ко двору дома подрулил старенький «Москвич» синего цвета, припарковался в небольшом скверике, как раз напротив подъезда. Один из пассажиров остался за рулем, второй направился в подъезд. В руках он держал небольшой кейс. В подъезде парень недолго поколдовал над кодовым замком, открыл дверь и сел в лифт. На последнем этаже было тихо и спокойно. Парень поднялся по неширокой лестничке к чердачной двери, отмычкой открыл замок, вышел на крышу. Было уже по-настоящему темно. С крыши отлично просматривался двор, была видна машина, в которых сидел напарник. Парень достал из кейса маленький фонарик, коротко мигнул. В ответ получил такой же сигнал. Пришлось проследовать по крыше почти на противоположную сторону, чтобы найти тот самый балкон, на который выйдет покурить финансовый директор. Из кейса парень извлек тонкий капроновый трос, принялся привязывать его к вентиляционной трубе.
