Борис отрицательно покачал головой.
- Значит, залётный?
На этот раз Борис оставил вопрос без ответа, только бросил злой взгляд на любопытного собеседника.
- Что-то ты совсем стал не разговорчивый, - ехидно усмехнулся хозяин квартиры. – А ведь только пять минут тому назад из тебя словесный понос лился. Так откуда ты прибыл в столицу нашей Родины?
- Ты чего доколупался до меня, дядя?! – не выдержав, вспылил Борис. – Хочешь сдать в ментовку - звони, вон телефон у тебя под рукой!
- Не надо так нервничать, молодой человек, это вредит здоровью.
- А чего ты кровь пьёшь?! Или думаешь, если я в твоих руках, так можешь издеваться?
- Да у меня и в мыслях не было издеваться над тобой. Просто решил поговорить.
- Условия у нас не равные.
- Это почему же?
- Потому что ты стоишь, а я сижу на полу, и смотришь ты на меня сверху вниз.
- Да ты, оказывается, ещё и философ. Хорошо, давай уравняем наши шансы. Прошу пожаловать в гостиную и там продолжить разговор.
- Ну, это другое дело, - повеселел Борис, поднимаясь с пола.
Только сейчас, когда непрошенный гость встал, Мальцев удивился, увидел какой высокий и худой его собеседник.
- Да тебе, парень, баскетболом надо было заниматься, а не по чужим квартирам шастать.
- Пусть дураки потеют на спортивных площадках, а у меня в руках профессия.
- Опасная это профессия. Не боишься?
- Я не из пугливых, - приободрился Борис, поняв, что хозяин квартиры не собирается сдавать его в милицию. – Риск, как и в каждом другом деле, конечно есть. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
- Рисковать тоже надо разумно, - усмехнулся Мальцев и предложил Борису сесть в кресло. Тот не заставил просить себя дважды и уселся в удобное кожаное кресло, с наслаждением вытянув уставшие, от долгого сидения на полу, ноги.
- Курить будешь? – спросил Мальцев, пододвигая к креслу изящный, резной курительный столик.
- Не откажусь, - усмехнулся, несколько обескураженный таким поворотом дела, Борис.
- Тогда выбирай, что душе угодно. Есть «Кент», есть «Мальборо», есть хорошие отечественные сигареты. А я гаванской сигарой побалуюсь, грешен, люблю этот сорт сигар.
Борис неуверенно взял пачку «Мальборо», повертел её в руках, положил на столик перед собой, потом опять взял яркую пачку, щелчком выбил из неё одну сигарету, нервно закурил.
'Темнит, что-то, лысый хрен', - подумал он, исподлобья настороженно наблюдая за тем, как хозяин квартиры достал из деревянной коробки сигару, неторопливо отрезал специальными ножницами кончик у неё, прежде чем закурить - понюхал, предвкушая удовольствие, даже закрыл глаза и, наконец, прикурив от стоящей на столике массивной серебряной зажигалки, выдохнул ароматный клубок дыма.
Борису тоже, вдруг, нестерпимо захотелось закурить сигару, но попросить её у Мальцева он, почему-то, не решился. Тем более что тот, откинувшись на спинку кресла, совсем закрыл глаза и больше не обращал внимание на своего визави, медленно попыхивал ароматной сигарой и, как показалось Борису, впал в какую-то полудрёму.
'Заснул что ли'? – подумал Борис и от нечего делать стал опять окидывать взором шикарные апартаменты. - 'Не по средствам живёт. Интересно, кто он - крутой торгаш или высокопоставленный чиновник'?
А хозяин квартиры и не думал спать. Просто на него вдруг нахлынули воспоминания.
В пятьдесят девятом году, после окончания ВУЗа, молодого выпускника института советской торговли – Павла Мальцева назначили директором «Гастронома» в Твери, где впоследствии и сколотил он свой первоначальный капитал. Идея создания подпольного водочного цеха пришла ему в голову совершенно случайно. Разница в цене между бутылкой простой и «Московской» водки, после денежной реформы шестьдесят первого года - всего тридцать пять копеек, но с ящика уже набегало семь рублей. А если подсчитать, сколько магазин продавал водки в день, то вырисовывалась уже кругленькая сумма денег и, почти никакого риска - жаждущие выпивки не очень-то обращали внимание на крышки, и почти никто не читал, что на них написано, им поскорее бы наполнить стаканы.
Достать этикетки «Московской» директору магазина не составило большого труда, за сто рублей экспедитор с ликёроводочного завода привёз их целый мешок. Своей идеей директор поделился с молоденькой продавщицей вино водочного отдела – Зиночкой Шаховой, которая с радостью согласилась на его предложение.
Простейший подпольный цех оборудовали в подвальном помещении магазина - установили ванну, в которой отмачивали этикетки с бутылок простой водки, а на их место клеили этикетки водки «Московской». Когда компаньоны подсчитали первый дневной «левый» заработок, они ахнули. Замелькали перед глазами зелёные, синие, красные, фиолетовые радужные бумажки – новые, только что выпущенные государством, деньги. Одна к одной, пачка к пачке, стопка к стопке… Аппетит приходит во время еды, им захотелось ещё, ещё и ещё...
С юности, кроме страсти наживы, была у Павла Мальцева ещё одна страсть - это любовь к красивым вещам, на которые денег он не жалел. Пример тому городская квартира, превращённая им в настоящий музей искусства. И ещё он очень любил красиво одеваться. Процесс перевоплощения госслужащего в респектабельного господина своей пышностью мог посоперничать с ритуалом коронации Её Величества королевы Англии, снимая свой костюм отечественного производства, он небрежно бросал его на спинку кресла. Снимал рубашку, носки и трусы так, как будто сбрасывает с себя опостылевшую и ненавистную шкуру. Даже улыбка его, такая добродушная и доброжелательная на службе, менялась на неприступную и самодовольную усмешку. Надевая на себя сшитый, на заказ костюм, дорогую обувь, нанизывая на пальцы, золотые перстни, надевая на запястье золотой «Роллекс», он отправлялся к большому зеркалу и долго осматривал себя со всех сторон. Умелые руки высококлассного портного сумели скрыть и округлость живота, и покатость плеч, и сутулость, и кривые ноги.
- Павел, ты прямо как английский лорд на светском приёме, - сказала однажды, на вечеринке, Зинаида Ивановна. Все присутствующие одобрительно засмеялись. С тех пор Павла Петровича Мальцева в узком кругу друзей так и стали звать - «Лорд»...
... - Допустим, я предложу тебе другую работу, - открыв глаза, сказал Мальцев. – Тоже связанную с долей риска, но не такую грязную, как сейчас.
- Ты что, мил человек? – засмеялся Борис. – Да я в жизни ничего, кроме чемоданов со шмутками, в руках не держал, а ты меня на работу сватаешь.
- Так тебе ничего, кроме чемодана, держать в руках не придётся, - улыбнулся Мальцев. – Слетал на самолёте в другой город, отвёз чемодан, оттуда привёз другой чемодан - вот и все дела.
- Я подумаю.
- А чего тут думать? Приятная прогулка, новые места, девочки, рестораны, шикарные гостиницы. Кроме того, будешь иметь зарплату и московскую прописку.
- Ты, прямо, как художник-фантаст, такую картину нарисовал, - засмеялся Борис. – И какая зарплата за такую красивую жизнь?
- Сто рублей.
- В день?! – удивился Борис. – Если так, то тогда с тобой можно кашу варить!
- Насчёт каши не знаю, я не повар. А зарплата у тебя будет сто рублей в месяц.
- Дядя, ты случайно не того?! – вспылил Борис и покрутил пальцем у виска. Обида на то, что какой- то фраер развёл его на пустой «базар» и ещё издевается при этом, жгла ему сердце.
'Ах ты, падла! Дай только выбраться отсюда, и я устрою тебе красивую жизнь. Век будешь помнить меня'! – негодовал в душе Борис. Лицо его от злости побелело и только присутствие в квартире огромного
