Но не дремала и контрреволюция. Войсковое правительство перешло к решительному подавлению революционных сил на Дону и в Донбассе.
Начались жестокие расправы с рабочими и крестьянами. Каледин обратился в ставку с требованием не присылать в область карательных войск. «Охрана рудников на донской земле — дело самих казаков», — доказывает он. И в рабочие поселки двинулись отряды, набранные из числа казаков-головорезов. В Горловке и Макеевке стал орудовать известный своей жестокостью есаул Чернецов, в Александровск- Грушевском — есаул Семилетов, в Богураевских, Лиховских, Гуковских, Свинаревских рудниках — палач сотник Лазарев. Возглавил всех карателей генерал Балабин.
Огнем и мечом прошлись они по городам и станицам Дона. Всюду на их пути пылали пожары, маячили виселицы, текли потоки невинной человеческой крови. Но остановить грозную поступь истории, предотвратить обреченный на гибель старый строй они не могли: великая буря, желанный Октябрь приближались.
17 (30) октября 1917 года наши делегаты выехали в Петроград. По дороге из газет узнали, что открытие съезда отложено на 25 октября, но договорились обратно не возвращаться, а продолжать путь. Прибыв в столицу, с головой окунулись в бурлящий водоворот революционной борьбы рабочих столицы.
Город в те дни был до предела наэлектризован ненавистью народа к Временному правительству. По всему чувствовалось: часы этих правителей уже сочтены, страна, народ стоят на пороге событий огромной исторической важности. Фабрики, заводы кипели митингами. По улицам города сновали броневики, грузовые машины, полные вооруженных красногвардейцев, шагали колонны рослых моряков.
24 октября отряды красногвардейцев, революционных матросов и солдат начали захват мостов через Неву и некоторых правительственных зданий. Вооруженное восстание началось! В грозных схватках с врагом прошла ночь. В хмуром, туманном рассвете рождался новый великий день.
Делегаты долго ожидали в здании Смольного открытия съезда, начало его переносили с часа на час. В городе кипели бои, Ленин руководил восстанием.
Представители Дона впервые увидели его днем 25 октября на заседании Петроградского Совета.
— Революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась! — эти слова Владимира Ильича зал покрыл громовым обвалом аплодисментов. Поднявшись вместе с сотнями других посланцев народа, делегаты от Донецкого округа восторженно приветствовали любимого вождя.
А во время перерыва Щаденко читал своим товарищам воззвание «К гражданам России!», написанное В. И. Лениным. Оно извещало народ нашей страны и всего мира о победе Великой Октябрьской социалистической революции.
25 октября (7 ноября) вечером, присутствуя на открытии II съезда Советов, депутаты Дона опять с восторгом слушали Владимира Ильича. Ночью 26 октября (8 ноября) Ленин выступил дважды. По его докладам съезд единодушно принял Декрет о мире и Декрет о земле.
В этот же день Смольный облетела тревожная весть: по приказу бежавшего из Петрограда в район Северного фронта Керенского 5-я казачья дивизия под командованием генерала Краснова двинута на восставший Петроград и уже разгружается в Гатчине.
Съезд принимает решение: для переговоров с казаками послать делегацию. В нее включили и представителя Донецкого округа Кудинова, который раньше служил в этой дивизии и имел там много знакомых.
Поездка делегации в Гатчину и переговоры, состоявшиеся там, имели важное значение: большинство казаков перешли на сторону революции и отказались наступать на Петроград.
После съезда, нагруженные мешками с газетами и декретами Советского правительства, наши делегаты выехали домой. Всюду, где только останавливался поезд, — на станциях, полустанках — расклеивали листовки и декреты о мире и о земле, — большевики первыми несли народу радостную весть о великих свершениях в Петрограде.
Но только делегация вступила в пределы своей области, как немедленно подверглась аресту. Полицейские отправили Кудинова в Новочеркасскую тюрьму, а Щаденко — в Каменскую.
Литературу, которую они имели при себе, жандармы реквизировали и спрятали в подвале одного дома. Однако скрыть от народа документы съезда было не так-то просто. В тот же день на стенах домов, на заборах станицы появились листовки. Коммунисты Каменской, узнав, где лежат мешки с литературой, тайком растащили их. А потом под давлением масс полиция выпустила на свободу и делегатов съезда.
После освобождения товарищи рассказали интересную историю их ареста. Кудинова схватили еще на станции Шептуховка, когда он вышел из вагона и расклеивал листовки, а Щаденко и других задержали в Глубокой. На перроне офицер обыскал Ефима Афанасьевича и нашел у него значительную сумму денег. Их собрали шахтеры на приобретение оружия для красногвардейских отрядов. Подняв пачки денег над головой, полицейский громко кричал:
— Вот они, граждане, немецкие марки! Их немцы выдали своим агентам-большевикам!
Издали, конечно, не отличишь марку от рубля, и офицер пытался воспользоваться этим в провокационных целях.
— Глядишь ты, — удивленно переговаривались в толпе, — ведь мы же Ефима знаем как облупленного. Наш парень... неужели и взаправду продался в шпиены?
На второй день после освобождения состоялся массовый митинг казаков Каменского гарнизона, рабочих и ремесленников. Делегаты съезда рассказали о событиях в Петрограде, вооруженном восстании пролетариата, о решениях II Всероссийского съезда Советов, знаменующих собой переход власти в руки рабочих и крестьян.
Весть о Великой Октябрьской социалистической революции трудящиеся Дона встретили с огромной радостью. Иначе реагировало войсковое правительство. При первых же сообщениях о восстании в столице, уже 8 ноября, Каледин объявил область Войска донского на военном положении. Окружные атаманы получили строжайшие приказы: «Не признавать Совдепии, всякие попытки отступить от существующего положения подавлять беспощадно, немедленно приступить к организации на местах «Советов обороны», призванных защитить Дон от большевиков».
Войсковое правительство с лихорадочной поспешностью готовило контрреволюционный заговор.
13 ноября Каледин приказывает командиру 7-й казачьей дивизии: «Помочь верным правительству войскам в Москве... Первая задача в связи с этим — взять Воронеж... 21-му, 40-му Донским полкам, 15-й конной и 4-й пешей батареям двигаться через Поворино-Лиски на Воронеж...»
Но этот план провалился: казаки не захотели идти войной против Советской власти и заявили о нейтралитете.
Каледин лихорадочно ищет себе союзников. Он связывается с Центральной украинской радой, бросает по всей России пресловутый клич: «Слетайтесь, орлы!» И Новочеркасск становится центром тяготения всех контрреволюционных сил. Сюда, на Дон, спешат недобитые министры, бывшие хозяева «единой и неделимой России»: братья Рябушинские, Родзянко, Савенков, Милюков, граф Ростовцев, а вслед за ними — генералы Алексеев, Деникин, Лукомский, Краснов, Корнилов. Началось формирование «добровольческой армии».
Но народные массы требовали изменения порядков. Разуверившись в намерениях войскового правительства, иногороднее крестьянство, беднейшее казачество бралось за оружие. В Таганрогском и других округах крестьяне громили помещичьи имения, делили землю между собой. Прибывшие с фронта казачьи части требовали сближения с иногородним населением. Брожение проникло и в запасные части. Каледин приказал разоружить их. Однако казаки отказались выполнить требование атамана.
Не удалось разоружить и стоявший в Каменской 276-й стрелковый полк. Окружной атаман Михайлов предложил личному составу сдать оружие и разойтись по домам. Солдаты не подчинились. Тогда атаман на следующий день приказал ввести казаков в расположение полка и разоружить бунтарей силой. Но наша партийная организация сорвала и это распоряжение. Большевики-агитаторы уговорили казаков отказаться от такого грязного дела.
Огромное влияние на их настроение оказало Обращение Совнаркома от 26 декабря 1917 года ко всему трудовому казачеству. Правительство объявило о разрешении земельного вопроса в интересах трудового
