Возвращение

рассмотреть бродягу, и, опустив руки, замерла с раскрытым ртом. Все молчали. Наконец Левек спросил:

- Вы здешний?

- Здешний, - подтвердил тот.

Теперь он тоже поднял голову, глаза его встретились с глазами женщины, остановились, застыли, как будто взгляды их зацепились друг за друга.

Внезапно она проговорила низким, дрогнувшим, изменившимся голосом:

- Это ты, муженек?

Он медленно вымолвил:

- Да, я.

И все так же не двигаясь с места, вновь принялся жевать.

Левек, скорее удивленный, чем взволнованный, переспросил:

- Это ты. Мартен?

Тот просто повторил:

- Да, я.

Второй муж полюбопытствовал:

- Откуда ж тебя принесло? Первый рассказал:

- С берегов Африки. Мы сели на мель и затонули. Спаслись всего трое Пикар, Ватинель и я. Потом нас поймали дикари, продержали у себя двенадцать лет. Пикар с Ватинелем померли. Меня подобрал один путешественник, англичанин, довез до Сета. Вот я и пришел.

Тетка Мартен заплакала и уткнулась носом в передник.

Левек пробормотал:

- Как же теперь быть?

Мартен спросил:

- Ты ее муж?

Левек подтвердил:

- Да, муж.

Они посмотрели друг на друга и замолчали. Потом Мартен обвел глазами окруживших его детей и указал головой на девочек:

- Мои?

- Твои, - отозвался Левек.

Мартен не встал, не обнял их, только изумился:

- Господи, до чего ж большие! Левек повторил:

- Как нам теперь быть?

Мартен задумался: он тоже стал в тупик. Наконец решился:

- Как скажешь, так и будет. Я на тебя зла не держу. Только вот с домом загвоздка. Ребят у меня двое, а у тебя трое - каждому свои. Мать - то ли тебе, то ли мне, твое дело. Тут я не перечу. А уж дом - мой: мне его отец оставил, я в нем родился, и бумаги у нотариуса есть.

Тетка Мартен, негромко всхлипывая, прятала лицо в синий холщовый передник. Старшие девочки прижались друг к дружке, беспокойно поглядывая на отца.

Мартен доел хлеб. Теперь и он спросил:

- Так как же будем? Левека осенило:

- Пошли к кюре - пусть рассудит. Мартен встал, шагнул в сторону жены, и вдруг она, рыдая, бросилась ему на грудь.

- Ты вернулся, муженек! Бедный мой Мартен, ты вернулся!

Она обхватила его руками, словно ее нежданно овеяло дыханием прошлого, и воспоминание, всколыхнув ей душу, воскресило их молодость и первые объятия.

Мартен, тоже растроганный, стал целовать ее в чепец. Услышав плач матери, оба малыша, сидевшие на очаге, дружно ударились в рев, а последыш пронзительно, как испорченная дудка, запищал на руках у младшей дочки Мартена.

Левек ждал у двери.

- Пошли, - позвал он. - Надо разобраться. Мартен отпустил жену, и та, заметив, что он глядит на дочерей, прикрикнула:

- Поцелуйте отца-то!

Девочки подошли одновременно, не проронив ни слезинки, недоумевая и малость побаиваясь. Он звонко, по-крестьянски чмокнул одну за другой в обе щеки. Последыш, видя, что к нему приближается чужой, зашелся в таком истошном плаче, что у него едва не сделались судороги.

Мужчины вышли.

Проходя мимо кабачка 'Для торговцев', Левек предложил:

- Пропустим по стопочке?

- Я не против, - согласился Мартен.

Они вошли в пустое еще помещение и уселись.

Левек крикнул:

- Эй, Шико, две стопки водки да покрепче! Мартен вернулся Понимаешь, Мартен, первый муж моей жены. Тот самый, с 'Двух сестер', что пропал без вести. Пузатый, краснорожий, заплывший жиром кабатчик принес в одной руке три стопки, в другой бутыль и, как ни в чем не бывало, спросил:

- Ишь ты! Значит, вернулся, Мартен? Мартен ответил:

- Значит, вернулся.