разные времена и в разном обличье. В средние века философы-схоласты спорили до драки, как происходит на самом деле: существует ли будущая форма внутри настоящей в том же виде, что и наличествующая форма (преформизм) или будущая форма воспроизводится внутри настоящей из бесформенных составных элементов (эпигенез). Обе точки зрения были логически далеко не безгрешны. В первом случае непонятно, как может находиться в яйце бесконечное число форм всех яиц и куриц, которые когда-либо произойдут от этого яйца. Во втором случае непонятно, как самовоспроизводится данная форма, если внутри нее нет основы для ее постоянного самовоспроиведения. А если такая основа есть, то она должна содержать всю последовательность форм до скончания века… С открытием ДНК, генома, матричного принципа репликации и пр. эту проблему, вроде, закрыли. Ан нет, закрыли, да и не закрыли! Как прикажете понимать это слово «приспосабливающийся»? Если некий генотип дает опеределенные приспособительные черты растению или животному, то оно исходно приспособлено к определенным, заранее заданным условиям существования, и в течение всей жизни новых приспособительных механизмов у организма появиться не может, и у всего вида в целом тоже. Типичный преформизм. Все предопределено, генотип при жизни не изменяется, и пусть мистер Маллой идет к черту. Да здравствует преформизм, и точка! Но мистер Маллой к черту идти не хочет, потому что одно из этих приспособленных животных — это человек, и мистер Маллой желает доказать, что именно человек является существом не просто приспособленным, а постоянно приспосабливающимся к новым условиям. Разумеется за счет интеллекта. Генотип не меняется, но человек все время что нибудь новое придумывает, потому что уж больно жить хочется. Опять получается преизрядная плюха, называемая логическим парадоксом: генотип человека не меняется, и этот самый генотип определяет специфичность человеческого интеллекта. Но при этом человек с неизменным генотипом и неизменным интеллектом переходит ко все более сложным и изощренным способам развития и выживания. Это уже нечто похуже преформизма. Это типичный эпигенез. Нечто новое, имеющее форму, постоянно появляется на свет, а откуда появляютя эти новые формы, из какой формы — неизвестно. Появляются само по себе. Заводятся как вши от грязи. Типичный эпигенез в его наихудшем виде. Может мне кто нибудь внятно объяснить, каким образом практически неизменный генотип, при неизменном интеллекте обеспечивает постоянное усложнение формы приспособительного поведения? Откуда берется эта новая форма? Каким образом она формируется? С одной стороны, она, понятное дело, определяется генотипом, а с другой стороны — не только им. А чем еще? А еще — знаниями, накопленными в культуре в процессе совместной деятельности и исторического развития. Но ведь знания — не материальны! Знания не привязаны к строго определенной форме, они многообразны. Соединение ранее накопленных знаний с интеллектом их актуальных обладателей создает возможности развития, неподвластные никакому прогнозированию. Человек насоздавал против самого себя столько всякой дряни, что ему приходится непрерывно приспосабливаться, чтобы выжить. И он успешно приспосабливается и побеждает в борьбе с самим собой. Конечно прав мистер Маллой, молодец он, просто гений! Ведь борьба с самим собой — это самая трудная из всех видов борьбы! Для того, чтобы победить в этой борьбе, действительно надо быть не раз и навсегда приспособленным, а каждый раз приспосабливаться к совершенно новой очередной гадости, самим же человеком произведенной на свет, типа гамбургера, кока-колы, террористических актов, колебаний финансового рынка или радиоактивных отходов, и приспосабливаться постоянно. Иначе — крышка! Да, безусловно он прав! А впрочем, нет, пожалуй все же неправ. Да нет, точно неправ! Вот подумайте: человек создал и накопил огромное количество знаний. Но благодаря чему родились все эти знания? Почему у человечества эти знания есть, а у сообщества, скажем, муравьев или пчел их нет? Почему со времен формирования человека современного типа, прообразом которого считается кроманьонец, жизнь человечества изменилась разительным образом, а жизнь муравьев, пауков, мартышек и ягуаров — нет? Ввиду специфичности человеческого интеллекта, позволяющего человечеству добывать, аккумулировать и развивать знания. А благодаря чему это возможно? Благодаря генетическому набору, свойственному человеку. И этот генетический набор обеспечивает постоянные свойства человека — его интеллект, являющийся его основным и самым мощным в природе приспособительным механизмом, принципиально отличным от всех остальных. В то время как все остальные виды приспосабливаются к среде, человек активно изменяет эту среду, создает новые среды. И все это только благодаря уникальному генотипу. Выходит, все-таки, что человек приспособлен к окружающему миру изначально. Именно приспособлен! Да-да, дорогой мистер Маллой, именно, что приспособлен, а не приспосабливается. Занесите это, пожалуйства в протокол, господин секретарь Ученого Совета. А вы, господин Маллой, отдыхайте! И запомните, пожалуйста, раз и навсегда: человек приспособлен, а не приспосабливается. Это человеческий интеллект приспосабливается, когда человек напрягает башку. А человеку, который ее не напрягает, или у которого в ней попросту ничего нет — такому человеку приходится расплачиваться за пустую башку собственой задницей. С другой стороны, излишек интеллекта тоже не приносит никакой пользы, кроме очевидного вреда… У яйцеголовых тоже жизнь совсем не сахар. Нет, как ни крути, а середнячком быть надежнее всего. Занесите это, пожалуйста, тоже в протокол…
Ах да, черт! Я же не на Ученом Совете, а стою у балкона в трусах, неумытый и нечесаный, дома нечего жрать, и кажется, зубной пасты тоже кот наплакал. И между прочим, какая же это сволочь царапает меня за коленки и бьет по лодыжкам хвостом? Ну да, конечно, это он, мой друг и компаньон кот Уксус собственной персоной. Самочинно открыл дверь лапой, вломился ко мне в комнату и теперь напоминает мне о своих паршивых кошачьих правах — жрать он, видите ли хочет! Можно подумать, что я не хочу! Хотя, я вру, конечно. Жрать я не хочу. Сейчас мне больше всего на свете хочется кофе. Вот выпью полкружки, тогда, может, удастся втолкнуть в себя пару бутербродов.
Кот сипло, безголосо мявкнул и застыл в выжидательной позе, то бишь, уселся копилкой и стал мрачно смотреть мне в глаза.
С другой стороны, человек дошел в своих познаниях до той роковой черты, когда он уже может управлять собственными генами. В принципе, он со временем может научиться модифицировать собственную иммунную систему, так чтобы излечивать рак, предупреждать вирусные заболевания, прямо на генетическом уровне. Опыты уже начались. В конце концов, найдут в геноме и раздраконят под орех и ту его часть, которая определяет особенности интеллекта, эмоций, мотивов поведения. Найдут даже генетические детерминанты нравственных чувств. Чтобы немедленно извести их как мешающий предрассудок. Why not after all? Выходит, все же прав мистер Маллой? Если человек может походя изменить не только окружающую среду, но и свой генотип, то уж точно — приспосабливается прямо на ходу. Не сегодня-завтра он сам себя склонирует, несмотря на все запрещения, и конечно же в качестве образца для клонирования выделит из своих рядов такую восхитительную сволочь, которую непонятно как вообще можно было найти. А потом эта сволочь склонирует сама себя и выживет с планеты всех остальных, пока сама случайно не склонирует еще большую сволочь, которая в виде благодарности выживет с планеты исходную, менее сволочную сволочь. Хорошие, добрые и приятные в общении люди, само собой разумеется, клонированию не поддаются, да и на кой хрен их клонировать — все равно выживать они на свете не умеют, им мешает это делать нравственность. Вот так — скоро человеческая порода кардинально изменится, и разумеется, далеко не в лучшую сторону. Ничего постоянного, непреходящего, светлого, что грело бы душу,
— Мяяяяяяуу!! — на этот раз мохнатая скотина мяукнула довольно громко и злобно.
А впрочем, с чего я взял, что он прав? Ведь, собственно, почему человек, в конце концов, может менять свой генотип и добавлять в него пакостность и сволочизм? Да потому что исходный генотип обладал нужными свойствами, то есть позволил организмам, построенным по данному образцу, накопить знания, необходимые для того чтобы изменить первоначальный образец в нужном направлении. Нет-нет, мистер Маллой, Бога не перехитрить! Всё было создано изначально, всё имеет свои изначальные корни, и любые изменения зиждятся на изначальном постоянстве или по крайней мере, на первородной интенции, которую вдохнул в наш род тот, кто сильнее, или по крайней мере,
