вообще бесполезно вытягивать информацию, если он сам не хочет ею поделиться. А поскольку обычно он настроен ко мне вполне дружелюбно, его нежелание поделиться сведениями выглядит довольно занятно.
– Хемуль, – снова подал голос Гусь, – а ты про теолога этого откуда знаешь? Ну, когда он родился?
– А, – я отмахнулся, по-прежнему думая о своем. – В школе по малолетству пытался произвести впечатление на одну девчонку своей невероятной эрудицией… Самое смешное, дату до сих пор помню. А вот лица ее – уже давно нет…
– Ну и как девчонка? – заинтересовался отмычка. – Ответила взаимностью?
– Предпочла одного спортсмена, – сказал я. – Вот тогда я и записался в свою первую секцию…
Остаток ночи прошел без происшествий. Гусь оказался болтливым малым и вскоре конкретно меня утомил; я пару раз велел ему заткнуться, но через какое-то время его прорывало снова, и я махнул на него рукой.
Когда Патогеныч объявил всеобщую побудку, наверху по-прежнему завывала свирепая энергетическая буря.
– Похоже, мы тут прилипли на какое-то время, – проворчал Борода. – Надо бы перекусить…
Еды у его команды оказалось мало – они уже возвращались из Зоны, когда я подал сигнал о помощи. Тем не менее всю еду они выложили на ящик и поделили на всех. Привыкаем работать в команде, как говорит в таких случаях один страус. А вот воды вообще почти не осталось: выжрали вчера после горячего боя. Поскольку водки тоже было мало, следовало что-то делать – сушняк стоял нешуточный.
– Фигня, – сказал Енот. – Сейчас сообразим.
Он пошел в угол и тщательно изучил одну из трещин, из которых сочилась вода. Прежде чем нырнуть крошечным ручьем в отверстие в полу и провалиться в преисподнюю, вода образовывала в углу небольшую лужицу, которая и стала основным объектом внимания Енота. Он поводил ладонью над лужицей, потом встал на четвереньки, осторожно приблизил к ней лицо и понюхал. Поверхность воды вдруг заколыхалась, и от нее к лицу сталкера стремительно прозмеились миниатюрные багровые молнии. Енот едва успел отдернуть голову.
– Не годится, – хладнокровно прокомментировал он и направился в другой угол.
Здесь вода текла гораздо обильнее, однако она имела подозрительный желтоватый оттенок, поэтому вполне понятно, почему Енот не сразу пошел к этому источнику.
Следопыт сунул под струйку лакмусовую бумажку. Неодобрительно покачал головой, глядя, как лакмус неохотно меняет оттенок, потом взял воды на палец и положил каплю в рот. С сомнением пожевав бледными губами, сплюнул и сказал:
– Можно умыться. – Подумав, добавил: – Можно прополоскать рот. И то только после химической обработки. Внутрь – ни в коем случае. Если не найдем ничего лучше, придется довольствоваться этим. – И перешел к третьему «роднику».
С дверной притолоки капало довольно бодро – однако именно капало, а не текло и не сочилось. С этим источником мы, конечно, намучаемся, прежде чем наберем пару фляг.
Енот тщательно изучил воду на глаз, пополоскал в ней лакмус, провел органолептическую экспертизу. Покачал головой:
– Похоже на норму.
Пока Вова с Гусем наполняли фляжки, я присел на корточки перед Динкой:
– Как ты, красавица?
Выглядела моя красавица немного опухшей, словно с сильного перепоя. Черные прядки волос прилипли ко лбу, на щеке осталась полоска пороховой гари – видно, Мармелад мазнул рукой, когда падал с простреленной головой. В глазах еще плескалась остаточная муть после наркоза. Однако никаких видимых повреждений я на ней не обнаружил.
– Нормально, Хемуль, – она попыталась улыбнуться, но вышло криво. – Порядок. Они что… глушанули меня чем-то?
– Похоже, – сказал я. Достав из кармана ПДА Динки, я аккуратно защелкнул его на руке моей милой девочки. – Что-нибудь помнишь?
– Помню, как доехали до Периметра, а потом все. Отрубилась. – Динка поежилась, обхватила колени руками.
– Тебя не били? – поинтересовался я.
– Нет, – ответила подруга. – Даже удивительно. Я ведь их и пинала, и крыла по-всякому, трехэтажно. Терпели. В машине блокировали жестко, но не грубо…
– Ты на кой черт из бара-то выскочила, идиотка? – спросил я, убедившись, что она уже вполне способна адекватно общаться. – Шустрая, поганка, не угонишься! Знала ведь, чем это может закончиться. Думала, утром с нами в игрушки играли?
– Мне написал отец, – тоскливо проговорила Динка.
– И ты, разумеется, поверила, дура, – тяжело вздохнул я.
– Хемуль, я не дура, – окрысилась девочка. – То есть дура, конечно, чего уж отрицать. Но не идиотка. Мне действительно пришло сообщение от отца.
Видимо, моя физиономия выражала все, что я думаю о ее мыслительных способностях, поэтому Динка щелкнула своим ПДА, быстро нашла нужное сообщение и показала мне.
«Червячок, срочно жду тебя возле бара „Шти“. Папа».
– Тонко сработано, – оценил я, прочитав. – Куда тоньше, чем сработал тот зомби, когда пытался выдать себя за меня. Обратный адрес, разумеется, не определен. Червячок, значит?
– Так папа называл меня в детстве, – пояснила Динка. – Я как это увидела, у меня словно крышу сорвало. Даже в голову не пришло, что это может быть ловушка…
– Ну, в общем, понимаю тебя, – нехотя признал я. – Не настолько распространенное словцо, которым называют маленьких девочек, чтобы с первого раза удачно попасть пальцем в небо. Тот, кто прислал сообщение, знал его наверняка, иначе написал бы что-нибудь более общепринятое – «котенок» там, или «птичка», или «доченька». – Я задумался. – Ты никому о нем не рассказывала?
– Нет, конечно, – возмущенно фыркнула Динка. – Это было очень давно, и это никого не касается. Даже ты узнал о нем только что.
– Верно, – сказал я. – Выходит, этот человек знал твоего отца. Тот ему и рассказал про Червячка.
– Либо мой отец жив, – угрюмо проговорила подруга.
– Либо так, – согласился я, в уме уже прикидывая список подозреваемых. Кроме заветного слова, паскуда должен был знать, что Динка судорожно разыскивает отца, иначе одно это слово не выманило бы ее из бара – наоборот, насторожило бы. Разумеется, ее поиски не секрет, но и не настолько общеизвестная вещь, чтобы о ней сплетничала вся Зона. Итак, Бубна и Че – основные фигуранты. Патогеныч, безусловно. Муха и Енот? Вполне возможно, они мои близкие друзья, и Динка вполне могла ненароком разоткровенничаться с ними в мое отсутствие. Болотный Доктор – по просьбе Динки я лично наводил у него справки насчет ее отца. Снова Доктор. Ай, как нехорошо-то. В который раз Доктор всплывает в связи с этим делом. А ведь он очень плотно общается с темными, они его кормят и выполняют всякие его поручения. И твари Зоны его слушаются. Неужели все-таки Доктор?! Но какой ему интерес?.. Или же мы сейчас идем в команде с предателем, с одним из тех, кто организовал похищение Динки, или как минимум активно помогал ему?..
Н-да. Погано как-то все. И Черный Сталкер непонятно себя ведет.
– Ладно. – Я полез в карман, достал «хай пауэр» погибшего Храпа, показал подруге. – Умеешь?
Динка взяла пистолет, оттянула затвор, проверила обойму.
– Стандарт… – Она подняла на меня огромные глазищи.
– Пусть у тебя будет, – сказал я. – На всякий противопожарный случай. И вот это… – Я придвинул к ней скатанный ССП. – Наденешь после завтрака. На территории могут быть горячие пятна. Я тебе помогу.
– Э, Ромео и Джульетта! – позвал Муха. – Жрать идите! И будем выдвигаться потихоньку.
Мы расселись вокруг почти потухшего костра. Патогеныч выделил нам нашу долю – натовский армейский сухпай в термопакете на двоих. Я выдернул из пакета вощеную нить, раздался негромкий хлопок, и термопленка ощутимо нагрелась. В воздухе запахло сублимированным мясом и вареной кукурузой.
Енот тем временем колдовал над двумя флягами с водой, которую собрали малолетки. В каждую он
