своей любовницей.
Он уважал Льюиса как режиссера, ценил его работы, с готовностью финансировал его новые фильмы. Однако все это не остановило бы его, если бы их отношения с Харриет зашли чересчур далеко. Страсть, на его взгляд, была движущей силой всех человеческих поступков, вечным двигателем истории, не менее мощным, чем мотор лимузина, в котором он несся под дождем по мокрому шоссе. Угрызения совести ему были чужды, совесть он считал химерой. Тот факт, что Харриет связала себя с Льюисом брачными узами, не останавливал его, а только раззадоривал. Ведь запретный плод, как известно, самый сладкий.
К тому времени когда Харриет и Льюис наконец добрались до Пенруанского дворца, дождь стих и превратился в изморось. Поместье окуталось густым туманом. И, выходя из лимузина, Харриет с наслаждением отметила, что погода стоит сырая, но теплая, не такая омерзительно холодная и промозглая, как в Лондоне в эту пору.
Льюис размял затекшие ноги, прогулявшись возле машины, и стал рассматривать огромный дом в елизаветин ском стиле. Построенный из серого камня и заросший плющом особняк с обеих сторон был обрамлен зелеными газонами. Не ускользнули от внимательного взгляда режиссера ни бассейн, в котором в хорошую погоду можно освежиться, ни прекрасное, ухоженное поле для игры в гольф. Льюис усмехнулся, представив, как они с Эдмундом будут играть на нем, возможно, заключат пари, которое он, естественно, выиграет, поскольку Эдмунд далек от спорта. Льюису почему-то очень хотелось утереть Эдмунду нос в самой обыкновенной житейской ситуации, лишний раз ощутить свое превосходство над ним.
– Слава Богу, что здесь тепло, – заметила Харриет, представляя себе, как выглядит этот дворец и прилегающая к нему территория в ясную погоду.
– Тепло? – Льюис удивленно вскинул бровь. – Слава Богу, что мы не приехали сюда зимой!
Харриет рассмеялась, глаза ее заблестели.
Глядя на ее счастливое лицо, Льюис подумал, что ему очень повезло с такой женой. Он не представлял себе жизни без этой женщины. Даже от одной только мысли о возможной разлуке с Харриет у него побежали мурашки по коже.
В следующий миг подкатил лимузин с Эдмундом и Нелл. Первой из машины вышла она – сексуальная блондинка в обтягивающей красной юбке до середины бедер.
– Какая красота! – восторженно завизжала Нелл, оглядываясь по сторонам. – Милый, ты только посмотри, в какое волшебное местечко мы с тобой попали!
Эдмунд тоже выбрался из автомобиля, только с другой стороны, обошел вокруг него и встал рядом с супругой, обняв ее за плечи. На нем был дорогой темно-синий костюм-тройка, безукоризненно белая сорочка и каштановый шелковый галстук. Он походил больше на адвоката или хирурга, чем на продюсера, и абсолютно не гармонировал со своей вызывающе сексуальной женой, которая явно была не в ладах с правилами хорошего тона и не скрывала этого.
Харриет почувствовала на себе пристальный взгляд карих глаз Эдмунда, и у нее возникло ощущение, что он читает ее мысли. Он усмехнулся и спросил:
– Ну, как себя чувствует невеста?
– Совершенно разбитой, – ответила она.
– А жених?
– Утомленным, но не сломленным. Есть еще порох в пороховницах! Будем надеяться, что дождь вскоре прекратится. Мне не терпится осмотреть усадьбу.
Шофер Льюиса прокашлялся и сообщил:
– Прогноз погоды хороший, сэр! В этих местах у меня живет кузен. Так вот он утверждает, что скоро начнется жара, а дождей не будет по крайней мере три недели.
– Это сказки для отдыхающих! – рассмеялся Льюис. – Пожалуйста, отнесите в дом чемоданы, мы рискуем промокнуть до нитки. Пошли, дорогая! – добавил он, обнимая Харриет за талию. – Надеюсь, что нас напоят горячим чаем.
– Я с удовольствием выпью чашечку чаю, – сказала она.
Эдмунд проводил молодоженов завистливым взглядом, вздохнул и проглотил подступивший к горлу ком: вид стройных ножек Харриет поверг его в смятение. По ее взгляду он понял, что заинтриговал ее, и теперь лихорадочно соображал, какие шаги ему предпринять дальше.
– Я продрогла, – пожаловалась Нелл. – Нужно было захватить с собой манто!
– Сейчас лето, милочка, манто в такую пору носить не принято. Потерпи, я тебя согрею, – сказал Эдмунд.
– Давай вместе залезем в ванну! – войдя в холл, предложила она. – Я позволю тебе намылить мне спину, если ты разрешишь мне…
Закончить фразу ей помешал молодой мужчина лет двадцати восьми, вышедший им навстречу. Он протянул Эдмунду руку и радостно сказал:
– Мистер Джеймс? Я Оливер Кесби, владелец Пенруанского дворца. Надеюсь, вам здесь понравится. Если возникнут какие-то проблемы, то…
– Я не мистер Джеймс, – перебил его Эдмунд. – Он уже в своих апартаментах. Я Эдмунд Митчелл, а это моя супруга Нелл. Льюис пригласил нас сюда на свой медовый месяц.
Оливер покраснел, смутившись, и замялся, не зная, что сказать.
Нелл он понравился: ростом примерно в пять футов и десять дюймов, он был прекрасно сложен, коротко подстрижен и обладал чудесными светло-голубыми глазами, излучающими тепло.
– Так это ваша усадьба?! – восторженно воскликнула она. – Будь я владелицей такого чудесного дворца, я бы ни за что не сдавала его на лето отдыхающим.
Оливер растерянно переступил с ноги на ногу и пробормотал, смутившись еще сильнее:
– У меня возникли некоторые финансовые затруднения. К тому же этот дворец для меня чересчур велик, я предпочитаю жить в коттедже.
– Оригинально! – с плохо скрытым сарказмом воскликнул Эдмунд.
Оливер стал пунцовым.
– Не могли бы вы передать мистеру Джеймсу, чтобы он связался со мной?
– Может быть, и передам, если не забуду, – грубо ответил Эдмунд.
– Не сердитесь на мужа, он устал с дороги, – сказала Нелл, проникшись жалостью к бедному хозяину.
Эдмунд взял ее за локоть и потащил по коридору.
– Ты мог бы разговаривать с этим молодым человеком и повежливее, – упрекнула она его, когда они удалились на достаточное расстояние.
– Ничего, ты с лихвой компенсировала мою холодность своим жарким взглядом. Я думал, ты испепелишь его.
Двери гостиной распахнулись, оттуда выглянула Харриет.
– Зайдите сюда на минуточку! – сказала она. – Здесь очень мило. Миссис Уэбстер сейчас угостит нас чаем с ячменным печеньем.
– Вам нравятся незатейливые радости жизни? – негромко спросил у нее Эдмунд.
Харриет окинула его холодным взглядом:
– Да, нравятся. А что в этом дурного?
Он улыбнулся, и сразу же его лицо изменилось, стало мягче и радушнее.
– Ничего дурного в этом нет! Это означает, что вам понравилось в доме мистера Кесби, вот и все!
– Похоже, дорогой, ты принял робкого Оливера за простака! – расхохотался Льюис. – Внешность обманчива.
Нелл вошла в гостиную, оставив мужа в коридоре, и воскликнула:
– Не обращайте на него внимания, он утомился с дороги и злится на весь свет! Через час-другой это пройдет.
– Что-нибудь не так, Эдмунд? – спросил Льюис.
– Все чудесно! – поспешил заверить его Эдмунд. – Я немного устал, вот и все.
– В таком случае присядь и отдохни возле камина. Он не разожжен, но благоприятно воздействует своим видом на нервную систему, – сказал Льюис не без легкой иронии.
– Ты счастливчик, дружище. Я завидую твоим стальным нервам. Для твоего возраста у тебя прекрасное
