…Ужин был великолепен, как и все в этом дворце. Не буду описывать, как живут неприлично богатые люди. Обо всех этих фонтанах посреди огромных мраморных гостиных, коллекциях антиквариата, бассейнах с подсветкой, акулах в огромных аквариумах и бриллиантах на сливных бачках золотых унитазов пишут достаточно.
Расскажу о людях, ибо все остальное мне не интересно. Алина Евгеньевна сделала еще одну ошибку: уволила горничную-болтушку. А надо было ее прикормить, тогда бы та держала язык за зубами. Теперь же пари могу заключить, разрезанное на куски платье от Шанель обильно полито слезами и осыпано проклятьями. Горничная мечтает отомстить. Вместе с гаишником они составят прекрасную пару, если дойдет до очной ставки.
Олигарх Гаврилков мне понравился. Вменяемый человек, достаточно открытый, хлебосольный. К такому надо со всей душой. И душа моя раскрылась, как цветок.
– Могу я побеседовать с вами тет-а-тет? – Это он предложил, не я.
Алина Евгеньевна была настолько уверена в своих силах, что и тени ревности не мелькнуло на ее красивом холеном лице. Да и я понимала, что Гаврилков мне не по зубам. Чтобы его соблазнить, надо потратить слишком много времени, столько не живут. Для него любовь – сделка. А у меня столько нет. То есть я на столько не умею любить, сколько он готов заплатить. Поэтому оставим эту мысль, и беседа будет чисто деловой.
Мы закрылись в кабинете, куда принесли великолепный херес. Я обожаю сорт «Фино» соломенного цвета, с обильным послевкусием, его и принесли. И крекеры с розмарином, которые я полюбила, путешествуя по Италии. Беседовать с Юрием Анатольевичем оказалось приятно.
– Я хочу разобраться во всей этой истории, – начал он. – Если вам удобно говорить о своем любовнике…
– Мне удобно. А кого вы имеете в виду? – спросила я с интересом.
– Ну, как же? Человек из министерства.
– Ах, это…
– У вас что, не один любовник?
Я сделала вид, что смешалась. Но, в конце концов, это чистая правда. Любовник у меня теперь не один.
– Давайте так: откровенность за откровенность? – предложил Гаврилков.
– Охотно!
Приятно иметь дело с человеком, который поднаторел на заключении сделок. Все верно: надо что-то дать, чтобы ровно столько же получить взамен. Конфеты «Откровенность» легко обменять на сорт печенья с тем же названием. Кто первый начнет?
Начал Гаврилков:
– Признаюсь: я слегка устал от Алины. И эта должность…
– Своего рода отступные, – догадалась я.
– Вы все правильно поняли.
Вот оно как!
– А она знает?
– Нет, конечно. Я хорошо о ней позабочусь.
– И она заживет в свое удовольствие! – подхватила я. – Повезло!
– Но если она мне изменяла…
– Но ведь вы ей тоже изменили.
– С чего вы так решили?
– Раз вы собираетесь ее оставить, значит, у вас уже есть кандидатура на роль очередной жены.
– Я мужчина. И потом: это я за все плачу. У Алины не было ни гроша, когда я на ней женился. А я собираюсь дать ей все, что только можно пожелать. С маленьким условием: она должна доказать, что мне верна.
– Справедливо.
– Ну так что?
– Юрий Анатольевич, что бы я вам сейчас ни сказала, вы мне все равно не поверите. Начну ее закладывать, скажете: завидует. Примусь выгораживать, подумаете: покрывает. Ведь она станет моей начальницей, когда вступит в должность ректора. И признаюсь честно, она пообещала мне хлебное место своего зама, если я скажу то, что ей надо.
– А на самом деле?
– Хотите поговорить с женой Козелкова?
– С женой? – удивился он.
– Но ведь это дело семейное? Мы же не будем впутывать сюда еще и частного детектива? Я уверена, что вы уже допросили горничную, охранника, личного шофера своей жены. Кто-то соврал, кто-то сказал чистую правду. В зависимости от того, сколько денег получил от нее и сколько от вас.
Юрий Анатольевич рассмеялся:
– А вы забавная дама, Георгина Георгиевна!
– Жена Козелкова – лицо материально незаинтересованное. Можете навести о ней справки. Чудесная девочка из хорошей семьи, папа большой чиновник, мама банкир. Тем не менее девочка чистая, светлая. Да вы сами все увидите.
– А она захочет со мной встретиться? – с сомнением спросил Гаврилков.
– Не знаю. Но я попробую.
– Вы что, общаетесь с женой своего любовника?
Я промолчала.
– Георгина Георгиевна?
– Саша мой ученик. Этого я отрицать не буду. А все остальное вы увидите сами.
– Договорились.
Юрий Анатольевич был великолепным актером. Его жена даже ничего не заподозрила. Мы вышли из кабинета довольные, улыбающиеся, держа в руках бокалы с хересом. И Алина Евгеньевна тоже расцвела улыбкой. Она была так хороша в этот вечер! Выше меня на полторы головы на своих высоченных каблуках! Огромные глаза сияли, губы блестели. Поначалу она немного нервничала, но теперь расслабилась, и бриллиант засверкал всеми своими гранями. Ума не приложу, почему Юрий Анатольевич решил оставить такую роскошную женщину? Но неисповедимы пути к суровому мужскому сердцу. Кто-то другой перешел дорожку Алине Евгеньевне.
Встречу мы назначили в шикарном ресторане, Юрий Анатольевич решительно сказал, что оплатит счет. Когда я сообщила об этом Насте, она растерялась:
– Ой, а мне Лизу оставить не с кем! Я только что уволила няню. Давайте назначим другое время?
– Ни в коем случае! Приезжайте с Лизой!
– Да? А у них есть детское меню?
– Настенька, это такой ресторан, что, если у них его нет, они специально для вас его тут же изобретут и напишут золотыми буквами на вощеной бумаге. Приезжайте, не сомневайтесь.
Фортуна была на моей стороне. В зале мы сидели одни, только у дверей застыла в почетном карауле охрана. Лиза звонко смеялась, а вокруг нее суетились официанты. Мигом появился детский стульчик и свежевыжатый морковный сок. Настя с нежностью смотрела на дочку:
– Вы только гляньте! Ей нравится! Такая крошка, а уже понимает толк в хорошей кухне!
Я правильно просчитала Юрия Анатольевича. Ни один взрослый не смог бы тронуть его закаленного в боях с конкурентами сердца. Но ребенок! Настя была так невинна, так мила и так непосредственна в своей игре во взрослую барышню, что олигарх оттаял. Охотно играл с ребенком, словно забыв, зачем сюда пришел. Но я была уверена: все, что ему надо, Юрий Анатольевич выяснит.
– Настя, мне не хочется вас обидеть, – мягко начал он. – Но вы уверены, что все знаете о своем муже? – Гаврилков посмотрел при этом на меня.
– Я затем и приехала. Мне известно, что он изменяет мне с вашей женой. Вы должны что-то сделать, – сказала Настя тоном обиженного ребенка.
– Что именно? – Юрий Анатольевич прикрыл глаза тяжелыми веками. Казалось, он дремлет.
