бишь мне) на мужа наплевать, на квартиру и дачу – тоже. Бывают же счастливые мужья, имеющие жен, живущих чаяниями семьи! И за примером далеко ходить не надо – Виктор Стебельков. Его Анечка – исключительная хозяйка и домоседка. В последние дни даже из дома не вылезает. Все хлопочет, хлопочет…
– Дима, ты не прав! – вступилась за меня свекровь. – За примером как раз лучше идти куда-нибудь подальше. Анечка, бросив мужа и двоих деток, три дня назад улетела в Амстердам. С каким-то голландцем. Мне Катюша, ее соседка, рассказывала. С этим голландцем Анечка в очереди в кассу универсама познакомилась. Они забыли, кто за кем стоял. Пока выясняли – он не очень чисто говорил по-русски, заодно обсудили погоду. Голландец сначала думал, что она пенсионерка. Потом пригляделся и… Словом, надоела Анечке жизнь в кухонной клетке. Так в записке и написала. Теперь Виктор сам хлопочет. На нем два двадцатитрехлетних оболтуса – ну настоящие близнецы! Даже картошки в мундире сварить не могут. Слава богу, у отца какие-то элементарные знания по добыванию пропитания с давних пор сохранились. Помнит, откуда оно берется. Да и реклама помогла. Купил лапши «Доширак», ею и кормятся. Вот так: Анечка хлопотала, хлопотала… А Виктор схлопотал!
– Надеюсь, Ирина уматывает не в Амстердам. – Муж взглянул на меня с подозрением, слегка приправленным чувством юмора. – Мне только непонятно, почему она не сообщила об этом заранее?
– А мы у нее сейчас спросим! – заявила я, взглянув на себя в зеркало и поправив волосы. – Ирина Александровна, Дмитрий Николаич интересуется, почему вы не сообщили неприятную новость о своем планируемом отъезде вчера?
Ответила за меня свекровь:
– Так вчера, когда Ирочка приехала, мы всё Моцарта хоронили. А потом этого, как его – Хохланда. Она тебя расстраивать не хотела. Но со мной советовалась.
Я благодарно улыбнулась в зеркале отображению моей второй мамы. Димка удивился, сказанное проглотил и заворчал уже на другую тему – завтрака.
А вот от Аленки отбиться не удавалось. Дочь на полном серьезе собралась ехать с нами. Более того, Димка, наступив на горло собственной песне о моем легкомыслии, решил лично доставить нас в Шереметьево, а затем на автовокзал, попутно удивляясь, с каких это пор самолеты из Барнаула стали прибывать в аэропорт международного назначения.
Алена призадумалась, взглянула на меня, похлопала ресницами и ускорила темпы сборов, громко ворча, что в Домодедове идет массированный ремонт взлетно-посадочных полос, о чем давно знают все мало-мальски осведомленные люди. Затем, перехватив меня по дороге к Наташке, куда я заспешила за добрым советом, как избавиться от Димкиной опеки, ставившей под угрозу успех задуманной операции, дочь заявила, что ей лучше всего сразу рассказать всю правду.
Я все еще слабо отбрыкивалась, когда навстречу с крыльца вылетела Наташка, уверяя мужа и сына, что им уже к вечеру надоест ее постоянное присутствие. Следом за ней вылетела боксериха Денька и радостно запрыгала вокруг нас, как будто не виделись с год. Мы сразу умолкли.
– В общем, так, – не обращая внимания на Алену и аккуратно отпихивая ногой собаку, прошипела подруга, с силой утягивая меня за руку к калитке, открывающейся прямо в сосновый лес. – Для моих: я еду исключительно у тебя на поводке… Нет. На поводу!.. Именно у твоей стародавней знакомой, находящейся на лечении в нашей клинике, возникла необходимость переправить дочь к бабушке в Касимов. Борису надоела моя благотворительность, и он включил стоп-сигнал. В том плане, что либо он, сын и дом, либо мое очередное благодеяние. Я, естественно, выбрала его, Лешку и дом. К ним я, что называется, уже как-то привыкла… Поэтому пора бы немного от них и отдохнуть. Попросила, чтобы дорогой муж сам отказал тебе в помощи. Моей и своей. Закрой рот и иди к Борису. Твоя задача – дать себя уговорить пойти на жертву с его стороны, то есть отпустить меня в Касимов. А уговаривать он начнет прямо с порога. На тебя без слез не взглянешь. Этакий ангел во плоти. Только не забудь, что тебе надо согласиться. А то сдуру проявишь благородство… И не забудь попросить его не информировать Димку, что это твоя подруга обратилась к тебе с просьбой. Скажи, что Димка ее терпеть не может. Она, в свое время, была убеждена, что ваш брак – ошибка.
Я уже почти направилась к Борису, когда Наташка удивилась присутствию Алены, на протяжении всего ее монолога стоявшей рядом со мной.
– Вот, напросилась с нами, – виновато пояснила я, пожав плечами. – Требует правдивого отчета о необходимости поездки. Первая придумала, как оправдать посадку самолета из Барнаула в международный аэропорт.
– А что тут думать? Вынужденная посадка. Командира лайнера за нарушение трудовой дисциплины сняли с международных авиарейсов. Перевели на местные. Так он по привычке все в Шереметьево лётает… Денька! Сидеть!
Собака, пытавшаяся распустить декоративную шнуровку на кармане «бермуд» дочери, моментально уселась мне на ногу. Вот только забыла раскрыть пасть. Алена по инерции рванулась ко мне вместе с «бермудами». Не выскакивать же из штанов. В итоге мы без дополнительной команды втроем улеглись у Наташкиных ног. Денька вскочила на лапы первая.
– Ирочка, ну зачем же такие крайности?! – донесся со стороны крыльца голос Бориса. – Не хватало еще у Натальи в ногах валяться! Вполне понятно, что ты в твоем положении одна не можешь ехать.
Барахтаясь на плотной подстилке из годами накопленной опавшей хвои и отбиваясь от Деньки, я мучилась вопросом о своем загадочном «положении». Наташка была занята операцией по спасению белых «бермуд» дочери от загрязнения. Рационализм подруги заставил ее в первую очередь поднять с земли Аленку.
Я ойкнула и вскочила – парочка ошалевших от страха муравьев, цапнувших меня за ногу, разлетелись в разные стороны.
Борис скатился с крыльца, моментально оказался рядом и бережно помог отряхнуться, уговаривая не расстраиваться. Наталья обязательно поедет со мной. Она уже и вещи почти собрала…
– Вещи я собрала в стирку! – В голосе подруги слышался скрежет металла. – И ехать никуда не намерена! Будем отдыхать семьей. Без всяких там рыбалок, компьютеров и…
Я опять ойкнула. Надо же, до чего болезненные укусы!
Борис встрепенулся:
– Но… ты же сама собиралась с Ирочкой? Мы вполне переживем твое временное отсутствие. Кстати, почему бы и Леше не поехать вместе с вами? Куда лучше отправиться на машине, нежели тащиться на автобусе, связанным расписанием. Да еще сломается по дороге!
Под сарафаном наметилось чье-то бестолковое ползание, и я ожесточенно затрясла подолом. Наглые муравьи гуляют по ногам, как по пешеходной зоне Арбата. Денька радостно подскочила ко мне и с целью оказания посильной помощи ухватила за край подола.
– Нельзя! Сидеть! – рявкнула Наташка.
Борис от неожиданности сел на бревнышко. Собака выплюнула сарафан, удивленно посмотрела на хозяйку, потом на хозяина и, тяжело вздохнув, улеглась. Муравьи ее не беспокоили.
– Хорошо, в этот раз я пойду тебе навстречу и поеду с Ирой. Но в следующий – ты просто обязан будешь мне уступить! Да! Димка терпеть не может мамочку этой дикорастущей девочки. Она чуть не женила своего брата на Ирке. Брат застрелился. Ир, не помнишь – до того или после того?
– А чего «того»-то? – пролепетала я, но Наташка уже отмахнулась:
– Не важно. Главное, не стоит напоминать Димке об этой истории. Ну что ж, будем собираться. Вот только прогуляю Деньку. Вы со мной? – Наталья решительно открыла калитку в лес. Не отвечая, мы с Аленкой последовали в указанном направлении. – Наконец-то ты хоть раз в жизни поговорила с Борисом правильно, – деловито заявила мне подруга, забыв очевидно, что все переговоры прошли без моего непосредственного участия. – Теперь разберемся с тобой, дорогая, – повернулась она к Аленке. – И на фига тебе тащиться в такую даль за неприятностями? Их можно вполне дождаться и дома. Можешь не протестовать! – сделала она предостерегающий жест, заметив попытку дочери возразить. – Именно от тебя мы как раз ничего не собираемся скрывать. Да! Все действительно выглядит немного не так. Но близко к правде. Вместо подруги у твоей мамочки объявился школьный друг. Я только одного не поняла, была ли эта первая любовь взаимной? – вопросительно покосилась она на меня. Дочь покосилась еще вопросительнее.
