Почему же она раньше этого не замечала?! Да потому что была увлечена лишь одним человеком: собой. А ведь Тимур пытался ей это объяснить.
Ее взгляд упал на витрину соседнего киоска, и там отразилось то, чем она сейчас стала: тетка с распухшими от тяжелой работы руками, в грязных туфлях, ужасной одежде, с неопрятными сальными волосами. Ей даже некогда было помыть голову! Падала, как убитая, приходя с работы, а потом сутки отсыпалась! А они такие молодые и красивые, Тимур и Марина! Отличная пара!
Она вовсе не восхищалась ими и не собиралась подарить им счастье. Тем более отдать все то, что принадлежит ей. Каждый сам за себя. А это ее квартира и ее машина. Ее муж, в конце концов. Она просто сравнивала эту Марину и женщину, отразившуюся в витрине, и поняла, что не хочет, чтобы Тимка увидел их рядом. Ведь он может подумать: я был прав в своем выборе. Мало того, что моя жена – избалованная эгоистка, она еще и неряха. Осталась без денег отца и опустилась вконец.
А ей так не хотелось, чтобы он оказался прав! Не стоило все это затевать, чтобы явиться перед ним грязной посудомойкой!
Ну, уж нет! Не дождетесь! Она машинально сделала шаг назад. А потом поняла, что не стоит прятаться. Они ее не узнали. Да и немыслимо было узнать в этой избитой жизнью тетке очаровательную Людочку Сальникову, порхающую по жизни бабочку.
Они прошли мимо, причем оба на нее посмотрели. И даже, кажется, застеснялись своего счастья. Красивые, занятые только собой. И тут она поняла, в чем ее сила. Теперь они никого и ничего вокруг не видят. Они уязвимы. Счастье всегда уязвимо, почему о нем и молчат. Оно без кулаков, и его легко побить. Она чуть не рассмеялась. Получишь ты у меня свое, Тимка!
Хлопнула тяжелая подъездная дверь. Она расхотела воскресать. В другой раз и при других обстоятельствах. Еще будет повод испортить им праздник. К черту правила! Честным путем в этой жизни ничего не добьешься. Кто верит в сказки, тот живет и умирает в нищете. А она этого не хочет. Ни за что. Надо просто как следует подумать. И решение найдется.
И как привычный припев ко всем ее несчастьям, вертелось в голове: «А у кого-то на даче павлина съели…»
Глава 3
Мика
1
Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стал магазин, куда она заскочила купить чего-нибудь сладенького. С десертами в забегаловке, где она работала, оказалась напряженка, короче, их просто не было. А от салатов с майонезом и синюшной картошки уже тошнило. Эти покойники на рынке общественного питания ее не могли воскресить, добавить ей сил, чтобы с энтузиазмом мыть отвратительную, испачканную кетчупом посуду.
Она стояла у витрины со сладкими соблазнами, истекая слюной, и прикидывала насчет пастилы в шоколаде, четыре штуки взять или пять, а стоящий перед ней пузатый мужик в модном плаще покупал шоколадные конфеты:
– Это у вас что? «Белочка»? Такая же, как раньше? Двести граммов. Чего там сто, – это уже стоящей рядом девице в мини, – не распробуешь. А это «Трюфели»? Двести граммов. «Стратосфера»? Двести. Рядом что? С орехами? Двести. «Ассорти»? Двести…
Люся уже изнывала от нетерпения. Мало того, что слюнки текли, мужик все никак не унимался, а продавщица с энтузиазмом наваливала конфеты в пакет, словно не замечая других покупателей. Услышав сумму, которую она назвала, Люся мысленно взвыла. Треть ее зарплаты! Да чтоб у него и его девки задницы слиплись от этих конфет! Буржуи чертовы!
Когда мужик наконец отошел, она тихо сказала:
– А мне пастилы в шоколаде четыре штуки. Нет, пять. Гулять, так гулять.
И женщина за прилавком понимающе улыбнулась, кивнув вслед мужику:
– Сама таких не люблю, хоть они мне и выручку делают. Господа. Наверняка на ворованные шикуют. В соседнем отделе он икру покупал, я видела. Вот, возьмите. Бонус, – и на прилавок легла маленькая шоколадка.
Эта женщина была первой, кто обошелся с ней как с человеком, после того как она перестала быть Людочкой Сальниковой. И она чуть не заплакала. Но, пока шла по улице с пакетом в руке, держалась.
А оказавшись дома, не выдержала и разревелась. Успокоившись, она выпила чайку, первым делом съев дареную шоколадку. Это прибавило ей сил. Не все вокруг сволочи!
Но тут она опять вспомнила мужика, которому наваливали в пакет самые дорогие конфеты. Вот откуда у людей деньги? Продавщица ясно сказала: на ворованные шикует. Было бы что украсть! Не тарелки же! Да и выручка в ресторане такая, что не разживешься.
Чтобы отвлечься и хоть как-то успокоить нервы, она машинально взяла с книжной полки первое, что подвернулось под руку.
Это был глупый календарь, перечень всех возможных имен, которыми можно назвать новорожденных и различные варианты их сокращений. Видимо, подружка собиралась замуж или просто решила родить без мужа, для себя. А может, уже была беременна. Итак, что у нас означает имя Людмила? Ох ты, сколько они всего напридумавали! Люся, Люда, Мила, Мика… Что за чушь? То ли кошачья кличка, то ли собачья.
Мика…
Она огляделась по сторонам. Хорошая квартирка у подруги, и сколько же в ней красивых вещей! Это вам не ресторан с его жалкой выручкой! Здесь точно есть чем поживиться! Надо же, не замужем, родители – голодранцы, а устроилась в Москве подружка совсем неплохо. О Тимке что сказала? Плебей. А сама-то! Недалеко ушла. Но теперь как же, москвичка! Вся такая элитная. Интересно, как ей это удалось? Переспала, что ли, с кем? Теперь вот в Европу уехала, в командировку. Глядишь, и найдет себе там какого-нибудь богатенького! И все сама! А ведь они с ней – ровесницы! Только одна в двадцать восемь всего добилась, а другая все потеряла. Ну почему же ей, Мике, так не повезло?
Мике? А ведь забавно! Отныне она – Мика! Долой рабство и горы грязных тарелок! Это все равно не деньги. На такой работе не разбогатеешь, а вот ноги протянуть можно запросто. И никто о ней не заплачет, даже на венок не скинутся. Найдут другую, это же конвейер! Каждый день в столицу приезжают толпы провинциалов, готовых на любую работу.
Ни-ще-та.
Она вспомнила, что никогда раньше не думала о деньгах. Если заканчивались «свои», всегда был в резерве отец, его бездонный кошелек. А теперь пришлось просто-напросто забыть, что на свете есть магазины. Туда не с чем было идти. Первое время она тратила слишком много, и только когда деньги закончились, спохватилась, что бездонного папиного кошелька больше нет. Есть лишь свои собственные руки, едва справляющиеся с горой грязной посуды, и обещанные хозяином двести долларов, сто в аванс, сто в получку, которые все равно не решат главной проблемы. Ей надо где-то жить. А зарплаты даже на комнату в коммуналке не хватит, а если хватит, то на еду ничего не останется.
Ее признание подружка не оценит, вытурит «квартирантку», ей ведь надо устраивать личную жизнь. Что же делать?
«Завтра зарплата», – думала она, глядя, как по телевизору крутят очередной блок рекламы. Фильма – с гулькин нос, зато всего остального – валом. Тампонов, подгузников, зубных паст, стиральных порошков… Раньше ее это не раздражало, но сейчас… На свою зарплату она могла только освежить дыхание после того, как заплатит за комнату, которую собирается снять. Потом это дыхание надолго еще останется свежим, жрать-то все равно будет нечего. А на что покупать стиральный порошок хотя бы? Да те же прокладки! Бинты, что ли, грязные стирать? Докатилась! Через неделю приезжает подруга. И надо еще навести здесь порядок, ликвидировать следы почти двухмесячного пребывания, вымыть плиту и пол.
Она в отчаянии оглядывала квартиру. Ну и засрала, прости, господи. Все из-за каторжной работы. Не привыкла. Как же неохота наводить порядок! Бедная Мика! Мика? У кого бывают клички? У кошек, у собак, у гламурных девиц, к коим она не относится. А еще у воров. У преступников, за которыми охотится милиция. Но она охотится за живыми преступниками. А если…
Кто заподозрит в краже труп?
Решение проблемы нашлось неожиданно. С подачи продавщицы в кондитерской: «Шикуют на ворованные». На ворованные… Не надо наводить порядок в квартире. Наоборот, надо создать как можно
