подруга.
Хлынувшие слезы помешали ей продолжить обвинительную речь. Прежде чем я с трудом вытащила пачку бумажных носовых платков из ее кармана, она успела обплакать мне все мое дружеское плечо, а конца этому потоку не предвиделось. Наташка умела жалеть себя с необузданной силой. Руслан крякнул с досадой и обернулся: честное слово, в его глазах плескалось море сочувствия.
– Ну что я могу сделать для вас, кроме того, что делаю?! – взревел он.
Я испугалась: с таким напором море сочувствия запросто выйдет из берегов. Или расплескается. Наташку это не волновало. Уловив в голосе Руслана жалостливые нотки, она зарыдала с новой силой.
– Мне кажется, тебе надо поменять главную задачу, – осторожно предложила я. – Сейчас ты бегаешь от преследователей и по пути спасаешь всех, кого считаешь нужным спасать. Давай объединим усилия и перейдем на лучший вариант защиты – нападение. Тебе не обязательно светиться в этом деле. А мы перед законом и совестью чисты. Это только со стороны кажется, что заляпаны грязью. Будем считать, что на нас маскировочные костюмы. Работников санэпидемстанции.
– Брючные… – слабо возвестила о возвращении в реальность Наташка.
– Хорошо. Но одно условие: вы выкладываете абсолютно все, что вам известно. Я скажу только то, что сочту нужным. Потом подумаем о выходе из сложившейся ситуации.
– Тогда начнем сначала, – обрадовалась я. – От печки. Точнее, от вашего с Ренатой домашнего очага. Если буду завираться, поправишь…
По словам Анны, Рената зачастила к ней сама и именно в последнее время. Такое впечатление, что навязывалась в близкие друзья. Разрешила отсрочку последнего долга за квартиру, предложила сделать за свой счет ремонт… Короче, благодетельница. Но не только. Квартира якобы напоминала ей о счастливых днях жизни с обожаемым мужем Русланом. Довольно странная ностальгия, если учесть, что в данной квартире она прожила очень короткое время. И в этот небольшой срок ухитрилась расплеваться со свекровью. Не сошлись, так сказать, характерами. А учитывая тот факт, что ты, Руслан, наставил любимой супружнице рога и устроился с любовницей в малогабаритной двушке матери, оформленной на тебя еще при ее жизни, Рената должна была мысленно сто раз испепелить праведным гневом это гнездышко разврата. Ну какие счастливые воспоминания оно могло рождать в измученной душе женщины? Только одно – когда выкинула из квартиры Марину. Не удивлюсь, что прямо в домашних тапочках.
До поры до времени Рената жила спокойно. Тела погибшего мужа сразу не нашли, зато выудили из реки его машину с характерными признаками аварии. А тут как тут и чужой, изрядно подпорченный труп подвернулся. Зато без огнестрельных ранений. Прямо по спецзаказу! Не все ли ему равно, кем считаться? Так и опознали неизвестного как Руслана Сергеевича Хованского. Рената в установленном порядке оформила наследство. Стала руководителем принадлежавшей мужу туристической компании. Продала ненавистную квартиру, с радостью вручив ключи от нее новой владелице. И стала дожидаться манны небесной – очень больших денег. То, что муж их зарабатывал, она знала точно… Извини, Руслан, я не ошибаюсь, раньше вы купались в деньгах?
– Не ошибаешься.
– Недвижимость и счета за границей?
– Положим, да.
– Потом денежный поток постепенно превратился в небольшой, но надежный ручеек. Здесь, в России, он тебя вполне устраивал. В отличие от Ренаты.
– Она думала, я ее обманываю. Но турфирма действительно давала не очень большую прибыль. Со временем я хотел перебраться за границу. Надоело все! Рената – наркоманка со стажем. Я много с ней возился, таскал по врачам и клиникам, не давал ни копейки, но без толку. Со временем ушло все – любовь, жалость… Осталось только отвращение – это чувство сильнее ненависти. Ненависть иногда затмевает разум, отвращение постоянно держит его в тонусе. Ненависть ко мне была у Ренаты.
– А как она познакомилась с братом Марины Геннадием Хрюшановым?
– Вы и это выяснили? Браво! – грустно сказал Ренат. – Ну как могут познакомиться два заядлых наркомана? Предполагаю, что на рынке сбыта. Не думаю, что их связывали какие-то слишком личные отношения, хотя Рената умела вскружить голову кому угодно. Дело в том, что благодаря их связи мы познакомились с Маришкой. Именно она позвонила мне с просьбой о помощи. Хотела оградить своего брата от Ренаты.
Руслан замолчал, раздумывая, стоит ли рассказывать подробности. И я продолжила сама:
– У Ренаты неожиданно появились собственные немалые деньги. Забил новый источник дохода: Геннадий, работавший на химзаводе, имел доступ к ртути и использовал его на всю катушку. Ворованную ртуть сбывала Рената. Не удивлюсь, если и за границу. С помощью твоей турфирмы, но тайком от тебя. Это не добавило нежности в ваши отношения. Геннадия поймали на воровстве и арестовали. Ты сам просил его не выдавать Ренату?
– Через Маришку. В тот момент думал только о себе и своей фирме. Тем не менее заставил Геннадия написать обличительные показания. Их заверил нотариус. Это стоило больших трудов и денег, но, когда я показал бумагу Ренате, понял, что все сделал правильно. В ней умерла великая актриса, осталось одно дерьмо!
– Эти показания тоже отправились в тайник?
– Разумеется. А после истории с киллером я уехал за границу. Решил, черт с ней. Пусть живет, как хочет. Стабильный доход у нее есть, больше я ей ничего не должен. Нет меня для нее на этом свете. Подумывал перетащить к себе Маришку. Наши отношения нельзя было назвать любовью, но нам было вместе достаточно хорошо. В прошлый мой приезд мы даже подали заявление о регистрации брака.
– Здесь, в Москве? – удивилась Наташка и скептически поджала губы.
– В Нидерландах есть определенные трудности с изменением фамилии жены или мужа на фамилию мужа или жены, если они не граждане страны.
– Давайте ближе к делу, – заволновалась я. – Начинает темнеть. Если Андрей кинется нас искать, никому не поздоровится.
– Можете послать ему сообщение о том, что с вами все в порядке. Или вы так не считаете? – Руслан протянул мне мобильник.
– Ну ты совсем перестал соображать! Как я пошлю сообщение с рогожинского телефона? Да его в два счета найдут, а через него тебя и нас. Анну-то ты наверняка у него запрятал. Не знаю, что ты там наплел этому порядочному человеку, но не сомневаюсь, что дал ему слово не оставлять нас без помощи. Хотя и порывался это слово нарушить. Я не могу и не хочу жить за решеткой. Только на родном тринадцатом этаже.
– Тебе бы сыщиком работать. И что мы тут торчим? Надо приобрести новый мобильник, – спокойно отреагировал Руслан, заводя двигатель.
– Я бы с удовольствием продала вам свой, но его конфисковали, – вздохнула Наташка и сунулась вниз за сумкой. Долгое время она была занята тем, что вытаскивала из карманов и раскладывала по кармашкам сумки все, что приготовила на вынос, собираясь бежать. Сопровождалось все тихим бормотанием – подруга разговаривала со всеми вещичками, вплоть до тюбика губной помады.
Приобрести мобильник не удалось, салоны связи не попадались. Зато встретился душевный человек – водитель фуры, остановившийся на ночевку у знакомых в деревне. Он как раз выволакивал из кабины ящик с водкой, когда мы тихо остановились рядом и напугали его до такой степени, что он готов был подарить его нам. Поэтому слезную просьбу позволить воспользоваться мобильным телефоном, торчащим у него из верхнего кармана спецовки, воспринял с радостью.
Посланное нами Андрею сообщение отличалось краткостью: «Мы в порядке».
Дальнейший путь коротали в непринужденной беседе о вреде наркомании, заедая общеизвестные истины кусками хлеба, варварски отламываемого прямо от батона, и колбасой – прототипом той, с которой отец Федор, сломленный уничтожением стульев из гарнитура генеральши Поповой, влез на скалу. Разговор по делу начался только после того, как Наташка предложила не рваться изо всех сил во Владимирское, а переночевать в уже знакомом нам месте. Если хозяйка при виде нас не лишится дара речи.
Руслан категорически отказался останавливаться где-либо на ночлег. Пару минут покемарил и снова готов был вести невидимый бой с врагами с помощью лихого бегства от опасности.
– Я поняла, почему ты не спал вторую, вернее, первую ночь, – торжественно объявила Наташка и
