карьеры! — и понимал, что вопросы отца дочери-невесты о молодом, неженатом короле отличаются от досужего любопытства по поводу матримониальных планов Георга и его любовных связей. Андрей Дмитриевич успел полюбить Грецию и был взволнован положением ее дел. Король ее был очень молод, совершенно не искушен в делах правления, тем паче в столь непростой и совершенно чуждой ему во всем, вплоть до религии (Георг был лютеранин, а большинство греков исповедовали христианство, за исключением малой горстки мусульман), стране…
— Нет ничего удивительного в том, что его величество немедленно оказался под влиянием прогерманской группировки, которая выдает себя за крайних патриотов, — рассказывал Блудов. — Смешная сторона в том, что именно они были инициаторами отречения Оттона. Однако лишь потому, что их не устраивал сам король! Сам Оттон как личность! А также бездетность королевы… Теперь они сторонники Георга — но только до поры до времени. Они будут поддерживать его всеми силами, если он станет плясать под их дудку.
— В каких вопросах? — насторожился Константин Николаевич. — Они боятся за свою собственность? Их негоции связаны с Германией?
— Конечно, это прежде всего. Именно это определяет их приоритеты.
— А что Георг думает о браке? — спросил великий князь как бы между прочим.
— Считается, что он ищет себе невесту, — пожал плечами Блудов. — На самом деле он находится под сильнейшим влиянием своей фаворитки.
— У него уже есть фаворитка?! Впервые слышу об этом…
— Если вы имеете в виду фаворитку, каждый шаг которой на виду, которая то и дело появляется с королем на публике и фасоны платьев которой копируют модные дамы, то такой фаворитки у него нет. Но та, что есть, накрепко прицепила Георга к своим юбкам, а заодно и, с позволения сказать, штанам прогерманской партии, ставленницей которой она является.
— Так Георга держит около ее юбок любовь или политика? — криво усмехнулся Константин Николаевич.
— Страсть, я бы так назвал это чувство, — пояснил Блудов. — Неодолимая страсть! Он совершенно заворожен этой особой. Ее втихомолку называют ведьмой — не удивлюсь, если в ход были пущены самые изощренные приворотные зелья. И это очень на руку прогерманцам. Одно время они даже мечтали женить его на этой даме, и Георг, надо сказать, был бы не против.
— Она что, принцесса? Герцогиня? — с живейшим интересом спросил великий князь, в котором всякая страсть всегда встречала сочувствие… пусть это даже противоречило его интересам.
— Ходят слухи, что эта особа — дочь Дмитрия Ипсиланти и его невенчаной жены Мандо Маврениус, — сказал Блудов значительно.
— Дмитрия Ипсиланти? — изумленно повторил Константин Николаевич. — Постойте, но он умер уже лет тридцать тому… Даже если ребенок родился в год его кончины, сколько же этому дитятке сейчас лет?!
— Этой даме за тридцать. Если она в самом деле дочь Ипсиланти.
— Так наш герой — любитель антиквариата? — хохотнул великий князь, и в голосе его прозвучала нотка снисходительного презрения.
— Она старше его на десять лет, но ни один человек не даст ей этого возраста. Иногда кажется, что она обладает колдовским секретом, позволяющим ей выглядеть на десять и даже более лет моложе. Годы отточили ее ум, охладили сердце, закалили характер, но не проложили ни одной морщины по лицу. Я слышал, Мандо Маврениус была такой же. Ей так и не удалось доказать, что она была обвенчана с Дмитрием, однако их любовь воплотилась в этом ребенке. Дочь Ипсиланти, пусть даже незаконная… Для греков это почти то же самое, что внебрачная, но признанная дочь императора. Разумеется, когда об этом стало известно в Англии и Дании, Георг немедленно получил два письма: от старшей сестры своей Александры, жены наследника английского престола, и от отца — короля Дании Христиана. Сестра только мягко увещевала его и уговаривала образумиться, а отец категорически приказал держаться подальше от красавицы Элени.
— Ого! — вскинул брови заинтригованный Константин Николаевич. — Еще одна Елена Прекрасная?
— Нет-нет, ваше высочество, не Елена, а Элени… Это имя и произносится иначе, и сродни не свету, а скорее тьме: Элени означает «луна». А другое значение — «тайное бегство». Это весьма соответствует загадочной натуре Элени Ипсиланти, или, как она теперь зовется, Элени Плакентийской, по имени своей приемной матери.
— Итак, Георг получил от отца приказ покинуть любовницу, — продолжал великий князь. — И что было потом? Посмел ослушаться?
— Посмел бы, — значительно поднял палец Блудов, — еще как посмел бы, ваше высочество, если бы Элени родила ему сына. Он настолько увлечен ею, что готов был жениться и признать себя отцом ее ребенка. Но Элени так и не забеременела. Ходят слухи о ее бесплодии.
— Могу себе представить, как они оба огорчены, — пробормотал Константин Николаевич с лицемерным сочувствием.
— Георг — о да, конечно, да и Элени, пожалуй, хотя с ней никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Всю жизнь она считала свое бесплодие благом.
— Ага… — протянул Константин Николаевич, который тоже был весьма догадлив.
— Да-да, — подтвердил Блудов, — Элени редкостно красива и так же редкостно сластолюбива. Георг у нее не первый и, я так понимаю, не последний. Не удивлюсь, если свободу жизни и свободу выбора мужчин она ценит выше, чем королевский трон. Среди ее любовников были самые разные люди: клефты, негоцианты, чиновники, моряки, даже цыгане… Она охотно проводила время в их таборе и уж там-то давала себе волю вполне! Она пользовалась расположением Оттона и, хотя активно враждовала с королевой Амалией (по примеру своей матери, я полагаю), предана Германии. Среди ее друзей — ярые приверженцы одного из подрастающих германских принцев. Конечно, он еще ребенок, но они готовы согласиться даже на возвращение Оттона в качестве регента, только бы убрать англичан и их ставленника Георга.
— Погодите, вы только что сказали, что они выступали против персоны Оттона!
— Это было два года назад. Теперь они готовы потерпеть его еще немного — в качестве регента, повторяю! — а они тем временем воспитают себе карманного короля, который непременно примет православие и будет играть роль разряженной куклы при своих министрах. Они-то и хотят сами править Грецией. Разумеется, для всякого разумного человека, который глядит на ситуацию со стороны и способен оценить ее с точки зрения расстановки сил европейской политики — раз, и человеческой психологии — два, все это выглядит противоречиво и не слишком умно, а где-то даже и глупо, тем более что Георг завоевывает все больше симпатий в стране. Если бы он еще принял православие или женился на православной, он был бы вообще неодолим, все симпатии народа и большинства местных значительных людей обратились бы к нему. Но эти греческие любители комплотов не перестали бы влиять на него через женщину. Как это говорят? Никта кукос, ночная кукушка дневную перекукует? Пока рядом с ним Элени, всякая жена будет обречена на неуважение и второстепенную роль. А ведь и французы также хотят обойти Англию во влиянии на короля! И тут снова не обойтись без Элени, ведь ее приемная мать — француженка. Она работает на две разведки, у меня такое ощущение, и делает это успешно!
— Ну хорошо, — нетерпеливо перебил Константин Николаевич. — Это все прекрасно: планы, прожекты, мечты… Но главное, что сам Георг не может жениться на Элени. Значит, ему нужна другая женщина в качестве будущей королевы.
— Разумеется. Эти люди ищут ему супругу среди многочисленной родни экс-короля Оттона. Результатом их усердия будет то, что они привезут ему какую-нибудь бессловесную баварскую курицу, а Элени будет вертеть королем и его политикой как хочет.
— Метит в новые мадам Помпадур? — фыркнул Константин Николаевич.
— А что, она на многое способна. Не боится вообще ничего! Абсолютно бесстрашна и жадна до новых впечатлений. Я уже говорил, одно время она жила в цыганском таборе, путешествовала по Турции… Темная личность. У нее есть свой корабль, необыкновенно быстроходный. Команда предана ей слепо. Рассказывают, Элени может внезапно сорваться с места и отправиться путешествовать. Правда, с тех пор
