— А Наталья так и зовет ее — негламурная красавица, — улыбнулась Рина, на которую слова Павла совершенно очевидно подействовали положительно.
— Вот видишь, какой я замечательный психолог, — удовлетворенно кивнул Павел. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, что этот факт никоим образом не меняет наших отношений?
— Теперь понимаю. А Антошка?
— А с ним-то что не так?
— Ну, если он твой сын… А я вроде бы теперь его мать… То есть я как раз собиралась… В смысле, он стал называть меня мамой.
Она вконец стушевалась и замолчала, не зная, как правильно сформулировать мысль. Но Павлу, казалось, были неведомы никакие сомнения.
— Вот видишь, как все удачно получилось! — воскликнул он и подошел к Рине вплотную. — Мы все оказались повязаны кровными узами: Тошка — твоя родная племянница, Антошка — ее сводный брат, а я — его родной отец. Обалдеть, что за комбинация! Я только еще собирался жениться, а оказалось, что у нас тут уже готовая семейка. И голову ломать не надо.
— Ты собираешься жениться? — переспросила Рина и положила руки Павлу на грудь.
— Еще как собираюсь! — бодро откликнулся тот, обнимая ее за плечи. — Если только за время моего отсутствия ты снова не спелась с Ипполитом.
— Не спелась, а даже наоборот, — сказала Рина, с улыбкой глядя Павлу в глаза. — В это трудно поверить, но он оказался вероломным мерзавцем. Он попробовал отомстить мне, наехав на бизнес Романа, представляешь?
— Эх, надо было все же ему тогда накостылять по шее, — с сожалением сказал Павел. — Но это еще успеется. А пока я хотел бы выяснить, согласишься ли ты выйти замуж за обремененного ребенком мужчину с сомнительным прошлым?
— Только если этот мужчина по уши влюблен, — выдохнула Рина.
— Он просто сгорает от любви, и если немедленно не поцелует предмет своего вожделения, то лишится чувств от переизбытка страсти, — сказал Павел, наклоняясь к ее губам.
Мартовские иды. Год спустя
Золотой солнечный лучик, пробравшись сквозь кружевную занавеску, рассыпался на сотню желтых лужиц, которые немедленно затопили большую кухню. Здесь сегодня с самого раннего утра дым стоял коромыслом — две хозяйки, бабушка и внучка, занимались тем, что месили тесто, готовили аппетитные начинки и пекли десятки пирогов на любой вкус. Воздух пропитался соблазнительным ароматом выпечки, а солидный старый самовар, который накануне вытащили из кладовой и начистили до блеска, готовился возглавить предстоящее сегодня вечером чаепитие.
— Так, рулет с маком не выставляем на стол до прихода теть Наты, — деловито заявила Тошка, отряхивая фартук. — Это ее любимое лакомство, и если все съедят без нее, она нам этого на простит.
— Да мы можем и два рулета приготовить, что нам стоит, — добродушно пробасила Нина Никифоровна, продолжая месить тесто в огромной кастрюле.
— Кстати, бабуль, мы с мамой всегда делаем заначку — припрятываем в укромном местечке творожную ватрушку. Ну, на тот случай, если замотаемся и не успеем урвать пирожок.
— Ну что ж, и мы так сделаем, — кивнула бабушка Нина. — Мы испечем не только лишнюю ватрушку, а еще и пирог с яблоками. Сама посуди — в прошлый-то раз вас всего двое было, а сейчас одной ватрушкой уж и не обойдешься — семейство-то вон как разрослось.
— Точно, — засмеялась Тошка, — нас теперь целая команда, и даже именинников стало не двое, а трое.
Она имела в виду Павла, который теперь тоже являлся полноправным участником Мартовских ид.
— А скоро уж и вообще четверо будет, — поддержала ее Нина Никифоровна.
— Доктор говорит, что крайний срок в конце марта, — озабоченно сдвинула брови Тошка, — будем надеяться, что все пойдет по плану.
— Тьфу-тьфу, — сказала Нина Никифоровна и удовлетворенно шлепнула ладонью по упругому тесту. — Ну все, теперь пусть подходит.
Рину, которая неадекватно реагировала на запах пирогов, в этот раз до кухни не допустили, и она, обложившись подушками, сидела в своей мастерской и листала женские журналы. Она отыскивала в них статьи с советами для будущих мам и старательно выдирала страницы с теми из них, которые казались ей полезными.
Несмотря на то что ей смертельно надоела ее беременность, ее неповоротливость и неуклюжесть, настроение у нее было приподнятым. Со дня на день ожидалось появление на свет их с Павлом дочки, и Рина трепетала в предвкушении. И еще она ужасно волновалась и нервничала. А как тут не занервничать? Все же несмотря на наличие двоих детей, рожать ей предстояло впервые.
Дверь осторожно приоткрылась, и в нее просунулась голова Павла. С утра он бегал по магазинам, закупая напитки, а теперь, вернувшись, заглянул проведать жену.
— Ты не спишь? — тихо спросил он, заходя в мастерскую.
— Ой-ой, закрывай поскорее дверь, — всполошилась Рина, которая тут же учуяла вкусные запахи.
Павел моментально захлопнул дверь, подошел к жене и поцеловал ее в макушку.
— По-моему, ты ужасно бледная, — сказал он озабоченно, присел на подлокотник кресла и обнял Рину за плечи. — Может, повести тебя на прогулку?
— Не хочу. Что я, сенбернар какой-нибудь, чтобы меня на прогулку выводить, — капризно надула губы Рина. — Я есть хочу. Мы с Настасьей есть хотим, — погладила она себя по большому круглому животу.
Дочку, которая должна была родиться в конце марта, Рина решила назвать Анастасией. Она нашла это имя в мартовских святцах, оно ей очень понравилось, и Павел без колебания одобрил ее выбор. К тому же имена старшей Антонины и среднего Антона тоже начинались на «ан», и Рина посчитала это символичным.
— Принести тебе кефирчику, счастье мое? — улыбнулся Павел.
— Не хочу кефиру, я уже налилась им по самую макушку, — проворчала Рина. — Я хочу булку с маком и бутерброд с колбасой. А Настасья хочет мороженого.
— Сейчас тебе надо немного потерпеть, потому что если ты съешь бутерброд с колбасой, то позже не получишь булку с маком, — стал уговаривать ее Павел. — А Настасья твоя и вовсе перебьется — ей никак нельзя набирать вес, иначе потеряет форму. Ты же не хочешь, чтобы дочь у тебя была красивая, но толстая.
— Откуда ты знаешь, что она будет красивая? — засмеялась Рина.
— А как же? — очень искренне удивился Павел. — Ты у нас привлекательна, я — чертовски привлекателен, так что в кого бы она ни уродилась, все равно получится симпатягой.
Рина снова засмеялась и прижалась щекой к руке мужа. Она знала, что в последнее время стала вздорной и раздражительной, но ничего не могла с собой поделать. Хорошо, что домашние относились к ее выкрутасам с пониманием. Павел вообще очень спокойно переносил вредничания любимой жены, постоянно ее жалел и старался во всем ей угодить.
«Хорошо хоть, что вся моя привередливость поровну распределяется между ним, Ниной Никифоровной и Тошкой, — подумала Рина. — Иначе мой дорогой муж уже давным-давно взвыл бы, бедняга. Охо-хо, уж скорее бы все это закончилось. Хотя, когда Настасья появится на свет, все наверное, только еще начнется».
В этот момент раздался звонок в дверь, и Рина немедленно вскинула голову.
— Пашка, это Григорий Петрович с Антошкой с прогулки вернулись, — озабоченно сдвинула она брови. — Оба наверняка промокли насквозь. Пожалуйста, проследи, чтобы Антошка переоделся во все сухое. Да и папе твоему, наверное, тоже потребуется сменить одежду.
