отмечен юбилей Победы (Польшу на торжества решили не приглашать, Грузия сама не приехала), а в Швейцарии был арестован экс-министр атомной промышленности Адамов.
Архангельский Александр, интеллектуал: За бурным празднованием юбилея Победы как-то ушло в тень ключевое политическое событие последнего месяца: швейцарский арест министра Адамова для последующей его передачи американам.
Александр Архангельский, интеллигент: Отчего ж вы думаете, что оно ушло в тень? О нем рассказали все телеканалы, вспомнили к месту о зеркальной ситуации с Пал Палычем Бородиным: того задержали американцы и выдали швейцарцам. Знакомая ситуация.
Архангельский Александр, интеллектуал: Во-первых, рассказать — не значит сфокусировать внимание публики на теме. Есть такой тип информационного сообщения, который на самом деле размывает интерес к сюжету; рассказывая о судьбе несчастного г-на Адамова, наши телеканалы вынуждены были применить именно этот прием. По той простой причине, что власть не знает, как ей к адамовскому прецеденту относиться. То ли поддерживать законные требования американов и ссориться с патриотами, то ли защищать своего стратегического министра и ссориться с державой полумира. В результате — то жалкий лепет про доступ Адамова к военной тайне, то робкие опровержения собственных суждений на сей счет… Но главное не в этом. Отавное — в той ложной параллели между судьбой атомного монстра и кремлевского завхоза, на которую ссылаетесь и вы. Вам-то простительно, вы вольный интеллигент, а правители могли бы вести себя и поумнее.
Александр Архангельский, интеллигент: Вы конкретный интеллектуал. Тем не менее в вашей логике полно нестыковок и противоречий. Разве арест Бородина и арест Адамова не являются проявлениями одной и той же тенденции современного западного мира? Я бы определил эту тенденцию как синдром Карлы дель Понте[10]: западное общество в целом, западный обыватель в частности считают себя носителями принципов вечной справедливости, которая экстерриториальна и надмирна. Они вершат безграничный — в прямом смысле безграничный — суд, не признавая национальных суверенитетов. И не слишком заботясь о доказательной базе: непрофессионализм судей Гаагского трибунала сравним разве что с непрофессионализмом женевского прокурора Бертоссы, который и объявлял в розыск Пал Палыча Бородина. Забавно, что и в Гааге, и в американо-европейских судебных проектах главную роль играют швейцарцы, представители страны, которая давным-давно не воюет и потому испытывает комплекс излишней нравственной полноценности…
Архангельский Александр, интеллектуал: Бы нагородили сорок бочек арестантов. Гаага, Женева, далее везде. Да в том и разница между делом Бородина и делом Адамова, что в первом случае речь шла о частном случае частного подозрения в воровстве, а во втором — о политическом подтексте. Бородина задержали, чтобы выпотрошить швейцарского ловкача Пакколи; может быть, в этом и был некий русофобский привкус, но не слишком острый. А бескорыстного торговца российской территорией под захоронку западных ядерных отходов г-на Адамова арестовали совсем с иной целью.
Александр Архангельский, интеллигент: С какой же, позвольте узнать?
Архангельский Александр, интеллектуал: Да с такой, что нынешнему российскому режиму послали черную метку: никто не забыт и ничто не забыто, не тешьте себя иллюзиями, будто после завершения срока вашей власти вам позволят сохранить экстерриториальную безопасность. Поэтому не дурите и не повторяйте ошибок Кучмы и Шеварднадзе. Не нарушайте принципов демократии и не управляйте рынком так беззастенчиво, все припомним. Так сказать, живи и помни, за базар ответишь.
Александр Архангельский, интеллигент: Ну, коли так (хотя не вижу непримиримых противоречий между моим, философским, подходом и вашим, тактическим), значит, не все для нас, свободолюбцев, потеряно. Власть будет поменьше дурить, побольше думать, кислород в легкие будет поступать регулярнее, свободы будет больше, законность укрепится…
Архангельский Александр, интеллектуал:…и брат обнимет брата, а обиженный помирится с обидчиком своим. Нет, я настроен куда более мрачно. Создатели новой российской политики, которую кто-то определил как конспирологическую, реагируют на жизнь своеобразно. Боюсь, они в конце концов правильно прочтут американское «послание» и сделают свои выводы. То есть усилят идиотическую пропаганду борьбы с «внешним управлением» и постараются остаться у руля навсегда. Потому что смертельно испугаются, поняв: уже наломали таких дров, что отступать некуда, позади Москва…
Александр Архангельский, интеллигент: Нет нет, дорогой мой. Москва — за нами. А не за ними. И нет на земле ничего вечного. Особенно политических режимов. Утешьтесь.
Инструкция двадцать седьмая, на неделю 16–22 мая 2005 года, когда академики встретили министра образования и науки т. Фурсенко натуральным свистом, суд над Ходорковским и Лебедевым вступил в завершающую стадию и митинги у здания Басманного суда приобрели характер политического противостояния: «Наши» против «ненаших».
Александр Архангельский, интеллигент: Вы знаете, я человек неполитизированный. Мне, по существу, безразлично, как именно зовут президента, кто кого обманул в крупном бизнесе и какие партии имеют шансы победить на выборах, оппозиционные или правительственные. Лишь бы не фашистские и не радикально-левые, а так все равно. Зато у меня обостренное обоняние, мне важно, чтобы от окружающей жизни не разило гнилым совком, застойной тиной. И вот что же я вижу по телевизору? Сначала «Наших», повторяющих стилистику позднего советского комсомола — того самого, который мы с вами застали и от которого, уверен, вас тошнило так же, как меня. Выглаженные начетчики, резиновые карьеристки, привкус несчитанных бюджетов, потраченных на пустое правильное словоговорение. Затем наблюдаю пикеты против Ходорковского возле здания суда; ладно бы это были реальные враги, ненавистники олигарха — имеют такое же право осуждать его, какое союзники имеют защищать. Нет же: это откровенно отрабатывающие отгул производственники и контролирующие их ветераны чекистского движения. Все как на излете холодной войны, когда уже никто ни во что не верил и митинговать к американскому посольству свозили активистов профкома в обмен на льготные путевки. Стоят, скучают, держат профессионально отпечатанные плакаты, полученные под расписку… Я вот одного не могу понять. Зачем все это делается? Зачем власть подставляется, зачем прилюдно валяет саму себя в советской пыли? Неужто кто-то надеется, что комсомольцы имени тов. Якеменко и протестанты имени тов. Устинова кого-то обманут, кто-то всерьез к ним отнесется, кто-то поверит, что есть молодежный пафос строителя развитого капитализма и борца за право красть у бывших олигархов по 10 миллиардов? Хуже того: именно они, эти вонючие, прокисшие от сырости декорации прав человека настраивают против режима таких как я, — именно тех, на кого власть могла бы в принципе и опираться. Зачем создавать врагов из потенциальных друзей?
Архангельский Александр, интеллектуал: Уж не обессудьте, но вас, интеллигентов, так мало и вы такие шумные и заранее всем недовольные, что на вас власть давно перестала оглядываться и с вашими эмоциями считаться. Хотя нет, вру; скандал с реформой Академии наук, имевший на прошлой неделе суровое продолжение, когда академики фактически освистали министра Фурсенко, а тот перед ними чуть не заискивал, показывает, что власть по инерции робко обращается с интеллектуалами. По крайней мере, научнотехническими. Но в целом, конечно, она заинтересована в другом адресате. Имя ему народ.
Александр Архангельский, интеллигент: Это какой народ? Тот, который сначала возбуждают отменой льгот, она же монетизация, а затем будоражат угрозой запрета праворульных машин?
