Литса продолжала свой рассказ.
— В общем, суд был скор и единогласен — злодея приговорили к смерти. А пока к процедуре этой шли недолгие приготовления, Лодиуса оставили посторожить преступника. Приговоренный взмолился, клялся, что больше никогда, обещал исправиться и просил его отпустить. А Лодиус мягок. В общем, отпустил он душегуба. Да так неудачно получилось, что все свои клятвы позабыл пойманный уже через минуту и, убегая, зашиб егеря, который встал у него на пути. А у егеря семья да двое малых детишек остались. Поймать-то душегуба поймали, не смог он далеко уйти, а вот Лодиуса простить не смогли. Не смогли и не захотели. Не пошли впрок прошлые заслуги. Не вспомнилось все то добро, что он сделал людям. Да что там, он сам себя винил, а здесь еще и люди от него отвернулись. Если и приходили с просьбами, то лишь с такими, что и выполнять их не хотелось. Помучился он так месяца три, да и подался в глушь, подальше от людей. Года два терзался он виною, хотя и виноват был лишь в том, что слишком добр да чересчур доверчив. Вот с тех пор и живет здесь неподалеку — полдня пути всего. Ко мне в гости иногда наведывается. Вот так она обернулась — излишняя доброта.
Да, история весьма поучительная. И заставляет о многом задуматься. И многое позволяет понять. По крайней мере, становится ясно, отчего Лодиус сидит в такой глуши. Вот он каков — отшельник. Не так я его себе представлял, совсем не так. Почему-то наши представления имеют свойство сбываться самым неожиданным образом. Непросто будет найти с ним общий язык. Поселившееся в его душе недоверие заставляет его быть настороже, с подозрением относиться ко всем, кто явится к нему с просьбой. Поможет ли он Диму? Было бы очень заманчиво. Может быть, Литса поможет его уговорить?
Если же говорить о белых и зеленых, тоже возникает немало вопросов. Неужели так-таки я ни к чему не тяготею? Или ко всему понемногу? Надо же, оказывается, я белый. Кто бы мог подумать?
Так кто же я? Почему из всех, кто спокойно ходит по улицам и ведет вполне обычную жизнь, попасть в этот волшебный мир довелось именно мне? Случайно? Насколько случайны те случайности, что с нами происходят? Случайно столкнулся с таинственной незнакомкой, та меня отправила неизвестно куда, опять же случайно, и уж совсем случайно я оказался в замке Баралора. Который из всех случайных непоназначенцев выловил на межмировых путях именно меня. А вот Дим, например. Случайно ли так получилось, что в собаку превратили именно его? С Димом, положим, все более-менее ясно — оказался в ненужном месте в ненужное время. Или, наоборот, в нужном? Случайно ли? Не будь всего этого приключения, не встретил бы он Фрею. О, ужас, мысль, что меня посетила, была подобна вспышке молнии — не уговори Дим поехать меня в Тьери, я никогда не встретил бы Айлу. Из скольких случайностей все сложилось. Сумма случайностей, называющаяся иначе — судьба.
Дим довольно задремал после плотного и несколько раннего обеда. Я же, пользуясь случаем, решил немного расспросить Литсу об окружающем меня мире. Вещах волшебных и не очень. Ведунья она, судя по всему, знатная.
Литса разлила по чашкам чай. Ах, жаль Дим задремал — он большой любитель чая. Особенно такого, что заваривают ведуньи.
— Скажите, тетушка Литса, мне показалось или так оно и есть — Вы не слишком были удивлены, услышав, что я совсем из другого мира?
— Ох, непрост ты…. Кстати, а как тебя зовут, племянничек?
— Альберт.
— Альберт? Альбертус?
Ну, вот, и эта тоже туда же. Я тяжело вздохнул.
— Альбертус, право, красивее, — ответила ведунья на мой вздох. — Ладно, ладно, Альберт так Альберт.
— Что там, я уже начал привыкать.
Литса хихикнула: 'Ладно. Что ты там хотел спросить? О других мирах'?
— Ну да. А он не один? В смысле, другой мир?
— Конечно, не один. С чего бы ему быть одному? Существа из других миров иногда у нас появляются. Чаще всего бесплотные — такие, как Саори, или фантомы.
— Так что же получается, они из одного мира?
Литса задумалась, налила себе еще чаю, спросила, не добавить ли чаю мне.
— Пожалуй, нет. И те и иные имеют энергетическую природу, но на этом все их сходство и заканчивается. Разные они, слишком разные. Саори, скорее всего, были созданы искусственно. Фантомы, разумеется, тоже были кем-то созданы, но, по моему мнению, самим дарующим искру, тем, кто создал все сущее и наделил его жизнью.
— С чего такие выводы? — удивился я.
— Выводы? Это к ученым, — Литса кивнула на моего спящего заколдованного друга. — Я же ведунья. То, что видят мои глаза и слышат мои уши — лишь малая часть из того, что я узнаю об окружающем мире. Да и не о том ты хотел спросить.
— Вы правы, тетушка, не о том. И все же, — я не смог унять свое любопытство, — люди тоже появляются?
— Появляются, и не только люди. Иногда существа настолько необычные, что трудно и представить. Но редко. Чтобы живое существо, в другой мир отправить? Немного таких умельцев, совсем немного.
— И все же они есть?
— Ни домой ли собрался?
Я пожал плечами: 'Не сейчас, конечно. Может, после'.
— А сейчас и не получится. В межмировых путешествиях я тебе не помощница. Может быть, Лодиус что о них знает? Но об этом разговора у нас не было.
Чего бы им об этом разговаривать? Судя по всему, им и здесь совсем неплохо. Даже неудобно, что пришлось разрушить эту идиллию.
— Да ты не смущайся, — откликнулась Литса на мои мысли, — Лодиусу небольшое развлечение будет только на пользу. Засиделся он здесь в глуши без людей.
Ой ли. Что-то он нам был не сильно рад.
За чаем мы просидели долго. Я рассказал ведунье всю нашу историю — свою и Дима. Слушала она очень внимательно, местами смеялась, местами удивленно качала головой, расспросила об Айле. К сожалению, кроме восхищенных эпитетов, я мало что смог поведать о ее делах.
— Вот так и получилось, что теперь мы ищем, кто бы помог вернуть моему другу его первоначальный облик, — закончил я свой рассказ, — И почему Баралор сделал его таким большим?
— Насчет облика не скажу, здесь думать надо. А вот почему он большой, здесь как раз нет никакого секрета. Сам догадаешься, если подумаешь.
— Ну вот, смотри, — увидев в моих глазах недоумение, Литса все же решила объяснить.
Она взяла со стола яблоко, покрутила его в руках и положила на середину: 'Что ты видишь'?
— Яблоко, — я с непониманием посмотрел на ведунью.
— А теперь? — Литса накрыла яблоко кувшином.
Нелепые ассоциации о волке и красной шапочке, должно быть, отразились на моем лице очень явно.
Литса расхохоталась: 'Да нет. Не все так просто. То есть, одно, конечно, содержит другое, но не как кувшин яблоко. Дим является частью большой собаки. Часть не может быть больше целого. С точки зрения превращения, превратить его в большую собаку было гораздо легче, чем в собаку, лишь ненамного превосходящую его по размерам. Ты, наверное, заметил, что аура его несколько отличается от обычной'?
— В общем-то, да. Слишком много в ней желтого, — согласился я.
— Вот то-то. Его должно быть настолько много, чтобы желтый преобладал над всеми остальными цветами вместе взятыми.
Вот оно как. А я-то думал, чем больше существо, тем сложнее в него превратиться.
— А меньше? Меньше превращенное существо может быть?
— Превращенное? Превращенное нет. Возможен, конечно, перенос сознания. Но маги таким умением не владеют. Разве что Магистры. И то из самых умелых.
