вплотную и кинуть осколочную гранату в кузов. Точно такая же хрень была неподалеку от Кандагара, зеленая зона. Только там еще и кустарник был. Совались туда с большой опаской, практически каждый foot-patrol заканчивался нападением и перестрелкой, эту зону неоднократно бомбили, а постоянных постов там и вовсе не было, ни афганских, ни британских.
Никаких зацепок для того, чтобы точно установить местонахождения корректировщика не было, дрона не было и с воздуха тоже никто не прикрывал. Поэтому, Сосед выбрал чрезвычайно рискованную тактику поиска корректировщика — носясь на мотоцикле, он простреливал одиночными все подозрительные места, тратя на каждое по пять — семь патронов. В его понимании — корректировщик во-первых, тоже не лежит, прижавшись к земле, ему надо было видеть, куда падают мины, а во-вторых — у него тоже есть нервы и он на огонь рано или поздно ответит огнем или побежит. Могло быть и так, что корректировщик работает из другого сектора — но Сосед нюхом чуял, что он здесь. В конце концов, раз миномет работает с их сектора — наверняка и корректировщик пришел отсюда же…
Видимо, дуракам везет — или наоборот — не везет — а только он едва успел убраться из-под пулеметной очереди, резанувшей по нему справа. Просто в какой-то момент, что-то пролетело совсем рядом и в пространство вокруг, с ухающими невдалеке минометными разрывами и треском мотоциклетного мотора вплелся еще какой-то звук, и этот звук обозначал опасность. Отстреливаться было глупо — и он просто полетел с мотоциклом в траву, сильно удавившись и слушая грохот пулемета и свист пуль совсем рядом, почти над головой. На него посыпалась какая-то труха — то ли пыль, поднятая при падении, то ли трава, срезанная пулеметом.
Мать твою!
Он пополз вправо, стараясь ползти так, чтобы не шевелилась трава. Его учили, что когда перед человеком стоит выбор направления — он неосознанно выбирает направление, соответствующее его рабочей руке. У большинства людей она правая, а то, что для него направо, для его противника наоборот — будет налево. Потому Сосед пополз вправо, искренне надеясь, что на его пути не попался леворукий ублюдок. Пулемет метров с двухсот — и ты кандидат в покойники…
Пулемет продолжал частить — пулеметчик давал очереди по пять — семь выстрелов с небольшими перерывами. По прикидкам Соседа — это могло значить, что он и сам перемещался. Чтобы запутать его — Сосед бросил гранату вперед — чтобы заставить пулеметчика обстрелять это место…
Пока пулеметчик обстреливал место разрыва — он хватанул рацию. И с ужасом понял, что он не знает ни позывных, ни частоты.
Он пошел ва-банк — пополз навстречу пулеметчику, сокращая и так небольшое расстояние между ними. Все это было похоже на шахматную игру, только вместо клеток была трава, а ставками были жизни. На что надеялся Сосед — так это на то, что пулеметная стрельба привлечет внимание основных сил, а пулеметчик не рискнет попасть под огонь скорострельной пушки. Это ему — надо сматываться…
Следующая очередь прошла совсем близко, ударила в землю так, что Соседа осыпало землей, и он понял, что пулеметчик заметил его. Следующий ход — для кого-то из них станет последним…
Сосед сделал то, что по здравому размышлению не рискнул бы сделать никто — он вскочил на ноги. В полный рост. Вскочил и побежал, делая огромные прыжки по этой чертовой траве, рискуя в любой момент нарваться хотя бы на растяжку, которой корректировщик обезопасил свою позицию. Или на пулеметную очередь. Или…
Он увидел резкое движение в траве, там куда он и смотрел — и открыл огонь на бегу. Высадил туда все, что было в стопатронном магазине. Пристегнул новый магазин, уже на тридцать, продолжил стрелять. На половине — произошла задержка, он выпустил карабин, перехватил трофейный Калашников. Но стрелять было уже не в кого…
В следующее мгновение — бабахнуло со спины, и в нескольких метрах от Соседа встал такой фонтан земли, что он грохнулся на бегу, ругаясь самыми непотребными словами, какие только приходили в голову. Под рукой — оказалась дымовая шашка, старая, еще с того мира — он сорвал ее, активировал и бросил рядом с собой, искренне молясь, чтобы цветовые коды опознания оставались теми же самыми, то и в том мире. Иначе — пулеметчик пристреляется — и хана.
— Свои! Свои, мать твою! Свои!
В поле видимости снова появился Пинц, он шел на дым, обозначающий удачный конец охоты…
Улов с убитого корректировщика — а Сосед точно знал, что теперь это все принадлежит ему по местным традициям — оказался неожиданно богатым. Прежде всего — сам пулемет. Русский пулемет Калашникова — но с более длинным и тяжелым стволом, чем обычный, и с воронкообразным пламегасителем как на Брене. Приклад тоже необычный — постоянный, не складной, металлический, из двух сваренных толстых прутков арматуры, обмотанных черной изолентой с обмотанным изолентой же удобным стальным затыльником с подкладкой из строительного упругого утеплителя, так называемой «колбасы». Пистолет, похожий на ПМ, русский пистолет Макарова и три гранаты необычного вида.
— Мои поздравления, сардж… — сказал Раффлс, когда Сосед укладывал снаряжение в машину — добро пожаловать в семью.
— Семью, сэр?
— Конвойщики! — сказал от пулемета Дик — у каждого конвойщика должен быть пулемет. Как минимум ротный. Дай, гляну…
Дик наскоро осмотрел пулемет
— Русский, переделка из танкового, уже местная — заявил он — в Мекке их клепают. Новый совсем, повезло тебе. Он дальше бьет чем обычный, ствол то тяжелый. А это хаттабки.
— Хаттабки?
— Так русские называют эту дрянь. Граната, переделанная из выстрела к русскому автоматическому гранатомету.[138]
— Может, выкинуть нахрен?
— Зачем? Бери…
— А муджик этот? В машине места нет.
Конвойщики засмеялись.
— Нахрена машину поганить? Бросим тут и все. Гиенам тоже надо чем-то питаться.
Удивительно — но Сосед чувствовал себя в этом мире все лучше и лучше. В Афганистане тоже шла война — но там каждого убитого муджика следовало подобрать (иногда рискуя жизнью), привезти в расположение, взять материал для теста ДНК, потом выдать родственникам вместе с пособием на погребение, либо самим похоронить по мусульманским традициям. И еще мулла, если он был на базе — читал Фатиху.
Здесь — враг был просто враг…
Ближе к вечеру — появились новости. Были и хорошие и плохие…
Хорошие состояли в том, что после ликвидации неосторожно приблизившегося корректировщика — минометный огонь удалось подавить достаточно быстро. Миномет сам по себе — штука смертельно опасная: чертовски скорострельный, мина падает по отвесной траектории, не увернешься, простой и в то же время мощный. Но наиболее опасен он в таких местах, где минометчик может укрыться: лес, урбанизированная среда, горы. Здесь же — плоская как стол, далеко просматриваемая степь с высокой травой, которая тем не менее не могла скрыть работающую минометную батарею. Маневрирующие, быстро перемещающиеся на местности вооруженные автомобили британских рейдовиков — создали вокруг подбитого вертолета зону безопасности, простреливая все из крупнокалиберных пулеметов и автоматических пушек. О том, чтобы стационарно развернуть минометную батарею не могло быть и речи, оставалось только палить наугад минами и самодельными ракетами с таких же пикапов, маневрирующих в степи. Ни о какой точности не могло быть и речи. Стрельба велась наугад. Один из офицеров придумал гениальный ход — после очередного ракетного налета они собрали всю ветошь, какая была, добавили к этому дающую густой дым траву, присовокупили пару покрышек из тех, которые не жалко, оттащили это все от вертолета на пятьсот ярдов, полили солярой и там подожгли. Моджахеды, маневрирующие возле британской стоянки как волки, но не приближающиеся на прямую видимость — подумали, что все таки попали в совершивший посадку вертолет. Минометчики моджахедов получили «ориентир» и палили теперь
