мокрое место останется…
Миша поставил трубу на максимальное увеличение, увидел машину скорой помощи — она была у крайних домов. Цви выстрелил — и было видно, что машина начала оседать назад, шина была разорвана…
— Зачем ты это сделал?
— Ты что, думаешь, что это скорая? Да ублюдки доставляют на ней боеприпасы. Ну что там…
Нашел не сразу — но все-таки нашел. На крыше… километра три… даже больше — но считай, прямой наводкой бьют. Маленькие фигурки людей на крыше, сама крыша необычная, с возвышением. Или — это не крыша, а готовая стартовая позиция для неуправляемых ракет.
— Ракетная позиция — три километра. Несколько ХАМАСовцев.
— Наводи. Сейчас я вызову артиллерию. Сумеешь?
— Да, нас учили…
Миша нажал на кнопку — и невидимый лазерный луч связал его позицию и позицию боевиков ХАМАС, которые нашли подходящую позицию. А через пару минут — снаряд калибра сто семьдесят пять миллиметров от старой, но по-прежнему смертоносной американской дальнобойной артиллерийской системы, поставленный на воздушный разрыв — превратил ублюдков в ничто…
К полудню подошли танки. Десант остался с ними, выполняя роль танкового десанта и прикрытия танков — а спецназовцы пошли дальше…
Сектор Газа, центральная часть города Газа
Район мечети Кука
24 июля 2014 года
Последние дни ефрейтор Миша Солодкин — новое звание дожидалось его в Тель-Авиве, ему никто не сообщил, что его повысили в звании и наградили медалью «За отвагу», второй по значимости военной наградой Израиля — очень хотел спать. Их бросали то туда, то сюда, затыкали все дыры, сопротивление в городах было намного выше расчетного. Они наводили точечные авиационные удары, спасали попавших в беду бронетехнику и солдат, подавляли укрепленные огневые точки противника. За два года — Газа превратилась в сильно укрепленный район как минимум с тремя рубежами обороны, насыщенный снайперами. Один из них — вчера поймал капитана, и командование принял Шамир. Однако, покомандовать он почти не успел: их вывели на пределы города, они выпили немного водки, которую Миша раздобыл у одного резервиста, тоже русского — и, забившись в какую-то нору, как звери — провалились в сон. Сил не было даже на то, чтобы поесть.
Миша видел сон про Иран. Дрожащее мелкой дрожью чрево десантного вертолета Сикорского, крики солдат, ревущее пламя Минигана. Во сне — он не спрыгнул с вертолета, испугался — и теперь видел, как вдруг по левому борту полыхнуло пламя попавшей в борт ракеты, сожрало сразу двоих солдат — и вертолет ощутимо стал падать. Огонь подбирался все ближе к нему, вертолет трясло и…
Он открыл глаза. Перед ним на коленях стоял Шамир — их нора в полуразрушенном здании была такой, что там можно было находиться либо согнувшись в три погибели, либо стоя на коленях. Он тряс Мишу за плечо.
— Поднимайся, русский. Мы уходим…
Их теперь было четверо — из семи человек: Шамир, Цви, Арон и Миша. Или «русский» — все его называли так, «русский». Гилада ранило случайной пулей, глупо и обидно. Иосиф погиб, когда рухнуло здание, подорванное фугасом. Их капитана звали Джон, точнее Йонатан. Он проявил секундную неосторожность — и получил две снайперские пули, это было в районе Сабра. Одна из пуль — явно русская, с вольфрамовым сердечником, здесь таких полно — пробила каску, и они не знали, жив ли еще капитан. Когда медики вытаскивали его — был жив…
Ползя за Шамиром на четвереньках, Миша выбрался наружу, встал в полный рост. Было темно… точнее, почти уже стемнело — но слева, со стороны города — тлело зловещее зарево и то и дело взлетали красные очереди трассеров — бой продолжался и ночью. Машинально охлопал себя — рюкзак, оружие. Цви — протянул ему запаянный в пластик паек, бутылку с водой и дружески хлопнул по плечу. Никто уже не вспоминал, что он — просто их проводник, знающий эту местность. Каждый был здесь — не тем, кем он хотел быть, а тем, кем он мог быть. С того момента, когда его так глупо подловили на дороге к аэропорту Газы — прошло, казалось, миллион лет.
— Слушайте… — сказал Шамир, и голос его был слышен через шум бьющих по целям минометов — у нас большие проблемы. Танк второго батальона попал в засаду в районе мечети Кука, подорван смертником.
Цви скептически присвистнул
— И как он там оказался? Это же осиное гнездо, там лагерь гранатометчиков мучеников.[20]
— Неважно, как он туда попал, важно, что там творится сейчас. Там сущий ад — смертники, ракетчики, снайперы. Рядом командный центр отрядов аз-Адин эль-Касам, по данным разведки там больше ста ублюдков поклялись стать шахидами, но не пропустить нас. Дальше по улице — несколько школ, разведка имеет данные, что один из учеников этих школ бросился под танк и подорвался, с чего все и началось. Два танка этого же батальона и отряд саперов попытались прийти на помощь попавшим в беду танкистам — на сей час подорваны все три машины, экипажи были вынуждены отступить в один из домов, отбиваются в полном окружении. Атака тринадцатого отряда захлебнулась, [21] там открытое пространство, простреливаемое со всех сторон. Командование решило поручить это дело нам и отряду Яэль, он уже прибыл. Нам выделено два танка и у саперов есть свои две гусеничные бронемашины. Мы должны прорваться к мечети, деблокировать окруженные и ведущие бой экипажи и закрепиться там. Пехота пойдет за нами, она обеспечит коридор и, в случае нашего успеха — вторую волну атаки. Если мы сможем пробиться к первому подорванному танку — будет хорошо, если нет — это сделают те, кто пойдет за нами. Всем все понятно?
Угрюмое молчание было лучшим ответом.
— Приказываю всем взять максимальное количество патронов, какое только возможно, рассчитывайте, что нам придется вести бой в окружении. У саперов возьмите по одному саперному заряду, пусть они тоже у вас будут. Пайки на один день и по две аптечки. Сбор — через двадцать минут, вон там, где горят файеры. Все, разошлись!
— Какой сегодня день? — спросил Миша у набивающего ленту Ави
— Пятница… — ответил Ави — только вот аллашники совсем забыли про то, что сегодня день молитвы
— Мы сами к ним пришли…
— Эй, ты что, их оправдываешь?
— Нет… — Миша патрон за патроном набивал кривой, с ребрами жесткости магазин к АК-47 — я их убиваю. Просто не надо думать, что мы лучше, чем мы есть.
— Ты говоришь как один из этих… чертовых либералов. Если бы я не знал, что ты сделал в последние два дня — набил бы тебе морду…
— Лучше бить морду, чем врать, брат…
Израильтянин, сабра — посмотрел на сына русского эмигранта и ничего не ответил. Он не знал, к чему приводит ложь. Но чувствовал…
Танки и бронемашины, приданные им, прятались за большим, наполовину разрушенным зданием. Две Меркавы и два новейших Намера — тяжелых бронетранспортера на базе той же самой Меркавы. В развалинах — никто просто так не стоял здесь на открытой местности ни одной лишней секунды —
