пожертвовать ребенком. Двумя детьми. Десятью детьми. Сотней детей. А они, израильтяне — не могут пожертвовать ни одним ребенком. Даже таким большим и глупым, как лейтенант Абрамович.
— Дотянут до эвакуации?
— Думаю, да… — ответил Ури — шок, тяжелые контузии, переломы.
— Что там было?
— Сильный взрыв. Очень сильный. Прямо под днищем.
И в самом деле — смертник.
Из танка — высунулся Самуил
— Ари! Иди, глянь!
Капитан вернулся в свой танк. И увидел на экране монитора переправу…
— Махаон, я главный Левита, главный Левита. Мне некогда нахрен ждать связи, принимайте. Примерно в пятнадцати километрах от Исмаилии вверх по течению Суэца наведена крупная переправа, по ней переправляется бронетехника противника. У меня потери, два-один выведен из строя, один убитый. Принял решение выдвигаться и захватить переправу! Вместе со мной следуют танки моей роты, танки второй роты оставлены прикрывать танк два-один.
— Главный Левита, ожидайте связи…
— Махаон, мне некогда ждать связи, твою мать! Пусть поднимают авиацию, вертолеты… все что есть! И бросают на переправу…
— Контакт! Танки противника с фронта! — закричал Самуил
— Боеконтакт! Конец связи!
Ударила пушка…
— Левит главный — Левитам первой роты — атака, атака, атака! Маневрирование индивидуальное — вперед!
Последующие полчаса — запомнились капитану на всю жизнь…
Они атаковали не успевшую толком развернуться египетскую танковую часть. Этот бой был против всех правил, какие только возможны. Дело в том, что встречный бой танка с другими танками — в современном искусстве танкового боя считается ошибкой командира. Танки должны уничтожаться при помощи авиации — самолетов и специализированных боевых вертолетов с ПТУРами. Допустимы так же и танковые засады, когда танковая часть встречает наступающего противника из засады, с заранее оборудованных позиций. Тяжелые потери, которые понесли сирийские танковые части при атаке израильских позиций — как раз и объяснялись тем, что они атаковали сходу оборудованные, не подавленные артиллерией позиции израильтян. Когда израильтяне пошли в наступление на Ливан — что в первый, что во второй раз — плохо пришлось уже им, потому что им пришлось атаковать укрепленные позиции врага. Во вторую ливанскую войну — в одном бою у израильтян подбили четырнадцать танков и бронемашин — одними ПТУРами и в одном месте. Не исключено, что отказ американцев от захвата Ирака в девяносто первом связан не с политическими соображениями — а с результатами танкового боя у Истинг- 73. Так что — атака в лоб превосходящие силы противника — могла стоить командиру погон, если до этого она не стоила ему жизни.
Но сейчас — захватить неповрежденную египетскую переправу через канал было важнее.
Полчаса — израильские танки упорно шли вперед. Египтяне не успели развернуться в боевой порядок, недостаточно опытные экипажи мешали друг другу, танки сталкивались друг с другом, горящие — мешали еще действующим. Но зато — ни та, ни другая сторона практически не имела шансов промахнуться, атаковали в лоб, видимость была прекрасная. Осыпаемые вражескими снарядами как градом, израильские танки шли вперед, каждое попадание отзывалось содроганием всего танка и глухим, мощным ударом. И та и другая сторона подставляла под огонь свою мощную, лобовую броню, вопрос был в точности попаданий и возможности попасть в уязвимые места. Превосходство израильтян в приборах наблюдения и прицеливания — вполне компенсировалось численным превосходством египтян. Больше десяти танков, в том числе Абрамсы, другие бронемашины, солдаты с РПГ — а их было видимо — невидимо…
Свет в танке давно погас, половина приборов не действовала. Разбило прицел наводчика, теперь Сами ориентировался по наводкам командира. Вышел из строя небольшой электрический конвейер, подающий снаряды, заряжающий, злой как черт — метал в орудие снаряд за снарядом, они выстрелили уже столько, что орудие могло взорваться и погубить их всех. Температура в танке была не меньше пятидесяти градусов по Цельсию, кондиционер не работал. Дышать было нечем, поэтому — они приняли меры как при поражении химическим оружием — только так можно было дышать. От выстрелов орудия шумело в голове, никто уже не отмечал попадания. Горело со всех сторон, легкие египетские бронетранспортеры при попадании разрывало на части. Все ждали только одного — когда откажет двигатель — тогда их расстреляют в упор.
Потом — танк качнуло и повело вниз, механик — водитель едва успел его остановить. Они были на берегу Суэцкого канала, облицованного бетонными плитами — а совсем рядом, буквально в сотне метров — была переправа. Советская механизированная переправа, в полный рост, понтонная, способная выдержать танк.
— Дошли! — сказал кто-то…
Капитан какое-то время пытался отдышаться. Потом — взял трофейный АКМС, полез наружу…
На переправе — а ее охраняли танк, несколько бронемашин, по ней шли сейчас пикапы и грузовики с солдатами — все остановилось, замерло как в спектакле. Все стояли и смотрели на вывалившийся на берег избитый израильский танк.
— А ну, пошли отсюда! — капитан дал длинную очередь над головами египтян…
Их могли уничтожить. Сосредоточенным залпом РПГ, из того танка, который стоял у переправы. Да его, капитана — мог уничтожить всего лишь снайпер. Или пулеметчик. Но вместо этого — египтяне бросились бежать. Кто-то стал бросаться в воду, кто-то — просто побежал. Но никто не выстрелил. И преследовать кого-то у обессиленных израильтян на держащемся на честном слове танке не было никаких сил…
Капитан вернулся обратно в танк
— Господи, мать твою, это она. Это она — сказал наводчик, выбравшись через свой люк
Капитан Шагал включил рацию.
— Один-два это один-один, мы вышли к переправе, где вы?
Ответом была тишина…
— Один-два это один-один, мы вышли к переправе, где вы?
Мерзкая, холодная змея осознания вползала в душу.
— Один-три, один — три, это один-один, ответь?
И эфир донес ответ
— Один-один, я Один-три, слышу тебя. Я вышел из строя, хода нет, но пушка пока исправна.
— Один-три, тебе нужна помощь?
— Один-один, отрицательно, повторяю — отрицательно, помощь не мне нужна. Противник бежит. Мы останемся в танке, запросим помощь.
— Один-три, вопрос — что с один — два, ты видишь его?
— Один-один, отрицательно, я его не вижу. Здесь все в дыму. Ни хрена не видно…
— Вертолеты! Вертолеты! — закричал Сами
— Один-три, сюда идут вертолеты, я запрошу для вас помощь немедленно.
— Махаон — общий, тишина в эфире. Левит! Левит, ты слышишь меня?
— Левит — Махаону, Левит — Махаону! Переправа примерно в десяти километрах севернее Исмаилии взята неповрежденной, повторяю — взята неповрежденной. Срочно направляйте сюда войска, нужно форсировать канал. У нас остался один танк, он поврежден. Если к противнику подойдут подкрепления — мы не удержим рубеж! Махаон, как понял…
Трофеями израильтян стал новый, совершенно неповрежденный танк Абрамс — его экипаж тупо сломал машину, а израильский вертолетчик промахнулся, потом два гусеничных бронетранспортера, три
