позволяю вам сделать это, так же, как и в том случае, если я прошу вас выпить эту воду? Если я вижу девочку, идущую по оживленной автомагистрали, и прохожу мимо, когда могу легко вернуть ее на тротуар, то не несу ли я пусть частичную, но ответственность за ее возможную смерть? И не будет ли заблуждением говорить о том, что Грег в ответе за смерть рабочих в туннеле, если он поворачивает рычаг, но он не несет абсолютно никакой ответственности, если он не поворачивает этого рычага?
И, однако же, если мы не проведем некоторого нравственного разграничения между убийством и позволением умереть, то не приведет ли это к более неприятным последствиям?
Или возьмем более очевидный случай. Если мы считаем, что врачи вправе позволять смертельно больным пациентам умирать, а не продолжать жить помимо своей воли, то почему они не вправе помогать им умереть легкой и безболезненной смертью, если пациенты сами попросят об этом? Менее очевидным, но более вопиющим является утверждение о том, что мы в ответе за смерть людей в развивающихся странах, которым мы позволяем умирать из-за отсуствия воды, пищи, медикаментов, которые мы могли бы довольно легко им дать, без особых затрат для себя.
Если утверждение о существовании огромной разницы между убийством и позволением умереть кажется неразумным, то противоположное утверждение о том, что такой разницы не существует, создает целый набор новых нравственных дилемм.
Смотрите также
15. Обыкновенный героизм
29. Зависимость от чьей-то жизни
53. Двойная неприятность
71. Жизнеобеспечение
90. Нечто, чего мы не знаем
Джордж Бишоп стал внимательно вглядываться в стоявшую перед ним чашу с апельсинами, а затем мысли его пошли в другую сторону.
Он начал с того, что провел четкую границу между характеристиками апельсинов, которые касались их видимой сущности, и теми качествами, которые они имели на самом деле. Цвет, к примеру, является простой видимостью: мы знаем, что дальтоники или животные, имеющие другую физиологию, видят «апельсин» совершенно не так, как обычный человек. Вкус и запах апельсина тоже являются простой видимостью, поскольку они тоже зависят от кого-то или чего-то, что воспринимает этот фрукт, хотя сам фрукт остается тем же самым.
Но когда Джордж начал убирать с фруктов «простую видимость», то обнаружил, что у него не осталось практически ничего. Мог ли он говорить о реальном размере и форме этих фруктов, когда данные характеристики, казалось, зависят от того, как его зрение и осязание воспринимает их? По-настоящему представив фрукт сам по себе, без видимости воспринимаемой органами чувств, он остался со смутным представлением о чем-то, чего он не знал. Так что же такое настоящий фрукт: призрачное «нечто» или все же набор простых видимостей?
Чтобы понять разницу между видимостью и реальностью, не нужно много размышлять. Как и младенцы, мы являемся «наивными реалистами», считающими, что мир представляет собой то, что мы видим.
По мере взросления мы учимся понимать разницу между тем, какими вещи кажутся нашим органам чувств, и тем, какими они являются на самом деле. Некоторые из таких различий — например, разница между действительно маленькими предметами и предметами, которые кажутся маленькими, потому что просто находятся вдали, — настолько очевидны, что о них едва ли упоминают. Другие различия, такие, как вариации вкуса и цвета в зависимости от человека, нам известны, хотя в повседневной жизни мы игнорируем или забываем их.
Развивая свое базовое научное понимание мира, мы, возможно, начинаем видеть эти различия в свете скрытой атомной структуры предметов и в том виде, в каком они предстают перед нами. Мы можем смутно осознавать, что саму эту атомную структуру можно объяснить с помощью субатомной структуры, но нам не следует забивать себе голову подробностями нынешних научных достижений. Нам нужно знать лишь то, что видимость вещей представляет собой функцию взаимодействия между нашими органами чувств и тем, что реально представляют собой эти вещи.
Все это есть нечто большее, чем здравый смысл, но это здравый смысл, который затемняет некоторые важные детали. Реальность отделена от видимости, но у нас по-прежнему нет четкого представления о том, что же такое эта реальность. Ничего страшного, можете подумать вы. Интеллектуальное разделение труда означает, что мы оставляем эту работу ученым.
Но не является ли эта ситуация случаем, когда ученые находятся в мире видимостей, так же как и мы? Они тоже изучают то, что предстает перед нашими пятью органами чувств. То, что у них есть инструменты, позволяющие им исследовать невидимое невооруженным глазом, сбиваег нас с толку. Когда я вижу что- либо в телескоп или микроскоп, я нахожусь в таком же мире видимостей, как и тогда, когда я вижу что-либо невооруженным глазом. Ученые не видят того, что находится за этим миром видимостей, они просто смотрят на этот мир более пристально, чем обычно смотрим на него мы.
Это философская, а не научная проблема. Кажется, мы понимаем разницу между видимым миром и миром реальным, но похоже, что заглянуть за эту видимость и увидеть «реальный» мир невозможно.
Когда мы понимаем, что Луна не является крошечной, просто она находится далеко от нас, и что палка, опущенная в воду, не согнута, мы не выходим за рамки видимого, мы просто узнаем, что одни видимые объекты являются более обманчивыми, чем другие.
И тут возникает одна дилемма. Продолжаем ли мы придерживаться представления о мире, существующем за пределами всего видимого, и соглашаемся ли мы с тем, что мы не знаем этого мира и нам не дано вообразить, каким образом мы вообще способны его понять? Или же мы отказываемся от этого представления и соглашаемся с тем, что единственным миром, в котором мы можем жить и который мы можем знать, является в конечном счете мир, который мы видим?
Смотрите также
28. Кошмарный сценарий
51. Жизнь в бочонке
81. Чувство и чувствительность
98. Аппарат виртуальных ощущений
91. Никто не пострадает
Скарлетт не могла поверить своей удаче. Ибо, насколько она себя помнила, Брэд Депп был всегда ее кумиром. А теперь, к своему удивлению, она случайно наткнулась на его уединенный курортный домик на Багамах, о существовании которого не знали даже папарацци.
Более того, когда Брэд увидел фигуру, одиноко прогуливающуюся по пляжу, он предложил ей напитки и во время их разговора оказался таким же очаровательным, каким она его и представляла. Затем он признался в том, что за эти последние несколько недель ему стало немного одиноко и, хотя из-за его стиля жизни это должно остаться в тайне, ему бы очень хотелось, чтобы она провела с ним ночь.
Существовала всего одна проблема: Скарлетт была замужем за человеком, которого она сильно любила. Но то, чего вы не знаете, не может обидеть вас, а он никогда ничего не узнает. Она получит ночь фантазий, а Брэд немного утешения. Каждый либо останется таким же, каким он был, либо станет немного опытнее. Никто не пострадает. Когда можно приобрести так много и ничего при этом не потерять, какие
