свадьбу-то пригласишь?
— Что? — дружно ахнули Янка и Виталий.
Только Виталий ахнул с кровати, а Янка из-за двери. Кощей не поленился встать, распахнул дверь, развернул девицу на сто восемьдесят градусов и легким шлепком по попке задал ей нужное направление.
— Брысь отсюда!
Каблучки девицы застучали по лестнице вниз. Кощей вернулся обратно, на этот раз лично закрыв за собой дверь.
— А теперь поговорим серьезно. Во-первых, ты, царский сплетник, на меня зла не держи. Ты парень молодой, горячий. Знаю, сейчас, как на ноги встанешь, сразу начнешь разборки чинить. Так вот, имей ввиду: мои люди к тому, что в этих термах заморских произошло, непричастны.
— Охренеть… ты ж мне только что жизнь спас. С того света вытащил. С какого рожна я на тебя теперь грешить буду?
— Будешь, — безнадежно махнул рукой бессмертный злодей, — Как твоя Парвати к тебе в очередной раз придет да объяснит, что к чему, сразу грешить будешь.
— И что она мне должна будет объяснить? — насторожился Виталий.
— Что ты и без меня бы на ноги встал. Ты ж под ее защитой находишься. А я, хитрюга, чтоб к тебе в доверие войти, просто ускорил процесс. Ну… собственно говоря, я это и сделал, — почесал подбородок Кощей, — Но ты главное запомни: ни я, ни мои люди в этом непотребстве не замешаны. Нам, понимаешь, совсем ни к чему то, что на Русь собираются спустить.
— Инквизицию, — задумчиво произнес Виталий.
— Гммм… а у Янки губа не дура. Умного мальчика себе присмотрела. Ну выздоравливай, — поднялся со стула Кощей. — Да, то, о чем мы с тобой на последней «стрелке» договаривались, все в силе. Веришь?
— Верю, — невольно рассмеялся юноша, — но проверю.
Царскому сплетнику вдруг так сильно захотелось спать, что глаза его закрылись раньше, чем дверь за Кощеем.
И опять Виталий разбудил шум и гвалт, поднятый в гриднице. Только на этот раз бушевала одна Янка, защищая покой постояльца.
— Не пущу! Ему сил набираться надо. Лучше по-хорошему уходи, я не посмотрю, что ты царь, как дам ухватом!
Стрельцы и остальная команда Виталий на этот раз либо отсутствовали, либо дипломатично молчали, не рискуя выступать против державного.
— Племяшка, да ты что, с ума сошла? — услышал юноша ласковый голос Василисы Прекрасной.
«Вот это номер! — мысленно ахнул юноша. — Моя хозяйка не только с Кощеем, но еще и с самим царем, оказывается, в родстве!»
— Яночка, я ж типа поблагодарить его пришел, — лебезил перед лекаркой Гордон, — за то, что детишек моих без отца не оставил, ну и еще пару слов сказать, и все!
— Кощей велел никого к нему не пускать! — уперлась девица.
— Что? — возмутился Гордон. — Твой царь-батюшка для тебя, выходит, уже не указ? Кощей авторитетней царя получается? Нет, Василиса, ты как хочешь, но я ее выпорю! Распустилась девчонка!
— Нет, — донесся до царского сплетника смеющийся голос Василисы, — боюсь, ремешком ее воспитывать уже поздно. Ты лучше их спроси: на свадьбу пригласят?
— Что?!! — опять дружно завопили Янка и Виталий.
На этот раз голос царского сплетника звучал громко и звонко. Он отоспался и чувствовал себя бодрым и абсолютно здоровым. А еще он ощущал зверский голод.
— О! Проснулся, — обрадовался царь, и его сапоги загромыхали по лестнице.
Гордон стремительным шагом вошел в опочивальню.
— Слышь, Лексеич, ты на моих людей зла не держи…
— Что?!! — опять ахнул пораженный юноша.
Ну Кощей с Доном понятно, но от царя-батюшки он такого финта не ожидал.
— Зла, говорю, на моих людей не держи, — повторил Гордон.
— А почему я на них должен злиться? — помотал головой царский сплетник, пытаясь понять, о чем речь.
— Ну я бы на твоем месте на них обиделся, — пояснил царь. — Это они, бездельники, заговор прошляпили. А тебе за них пришлось свою грудь под меч подставлять. Я уже весь Разбойный приказ разогнал. Ух, я им задал! — показал царь Виталий разбитые костяшки пальцев.
— Тьфу ты! А я уж было подумал… — Виталий спрыгнул с постели и начал быстро одеваться на глазах изумленного царя.
— Да ты никак уже оздоровел?
— Ага. Кощей чуток подсобил. Живой и мертвой водой сбрызнул. Знаешь, насчет Разбойного приказа ты, царь-батюшка, по-моему, погорячился. У него другие функции. Их дело обычных уголовников ловить. А раскрытием заговоров должна специальная служба заниматься, что-то типа тайной канцелярии или службы государственной безопасности.
— А у меня такой нет, — почесал затылок Гордон.
— Ну и зря.
— Во! Ты ее и возглавишь! — осенило царя.
— Не, мое дело газета. Пока ее на ноги не поставлю… слушай, царь, давай о делах потом, а? Жрать хочется, сил нет!
Гордон распахнул дверь и заорал во всю мочь своих легких:
— Янка! Ты что ж своего постояльца голодом моришь? А ну быстро накрывай на стол.
Виталий с умилением смотрел на державного и ловил себя на мысли о том, что его совсем не тянет обратно в Рамодановск и он даже не представляет, как сможет жить в нем без Жучка, без Васьки, а уж тем более без Янки. Он чувствовал, что теперь это — его дом. Надо только в этом доме порядок навести: царя- батюшку от болезни Плюшкина вылечить, криминальных авторитетов на место поставить, хозяина дона Хуана найти, да и выпуск газеты, в конце-то концов, наладить. Обещал же. А то Гордон и впрямь на бриттов войной пойдет. С него станется. Короче, дел впереди много. Вот погуляет с царем-батюшкой немножко и сразу за них возьмется…
— И пусть кто-нибудь распорядится, чтобы бочку зелена вина сюда подкатили, — добавил Гордон. — А боярскую думу в шею! Заседания сегодня не будет… да и завтра тоже. Передайте, что царь-батюшка с царским сплетником гулять изволит!
Виталий тяжко вздохнул, сообразив, что ни сегодня, ни завтра, а скорее всего и послезавтра, за дела ему взяться не удастся…
