Только великолепная спецназовская выучка и изумительная реакция спасли его от верной смерти. Он успел отдернуть голову, прежде чем в створку двери вонзилась белая стрела.
— Святозар, ты охренел, что ли? — взвыл юноша, сообразив, кто в него только что стрелял, и ввалился в спальню.
— А-а-а… это ты, царский сплетник…
Юноша кинулся к истекающему кровью старцу, лежащему на полу, дивясь, как он из этого положения еще умудрился выстрелить. Дрожащая от напряжения рука древнего витязя разжалась, роняя лук, и с глухим стуком упала на пол. В комнату влетели Семен с Янкой, Жучком и Васькой и уставились на Виталика, стоящего перед Святозаром на коленях. Юноша, не обращая на них внимания, рванул на старце домотканую рубаху, чтобы осмотреть рану. Маленькая дырочка на груди в районе сердца, из которой толчками выплескивалась кровь, сказала ему о многом. Это была огнестрельная рана. Причем, судя по диаметру пулевого отверстия, стреляли не из пистоля или пищали. Пуля была выпущена из вполне современного оружия.
— Такие стрелы я отбивать не умею, — прошептал Святозар. — Издалека стреляли.
— Через окно?
— Через окно. Я даже сразу не почуял.
— СВД, — сообразил Виталик. Обрывком рубахи старца сплетник зажал рану, невольно выпачкав руки в его крови. — Кто стрелял?
— А разве не ты? — обжег его колючими глазами старец.
— С чего ты взял? — опешил юноша.
— Пахнуло твоим миром.
— Да он со мной все время рядом был! — вступилась за Виталика Янка, опускаясь на колени рядом с Виталиком. — Ой, прямо в сердце, а как ты еще…
— Не все на этом свете сделал я еще. — Голос умирающего старца становился все тише и тише. — Сплетник, наклонись.
Виталик послушно наклонился. Святозар, собрав последние остатки сил, поднял руку и положил ее на грудь царского сплетника.
— Пришла пора тебе послужить витязем Руси.
Магическая мощь, рванувшая из ладони старца в тело юноши, была так велика, что Виталика отбросило к противоположной стенке. Рука старца вновь упала на пол, и он перестал дышать.
Со стороны разгромленной кают-компании послышался шум. В спальню влетел запыхавшийся Федот. Увидев лежащего на полу мертвого старца и Виталика с окровавленными руками, сидящего перед ним, он аж заскрипел зубами.
— Вечно ты, сплетник, вляпываешься во всякое дерьмо! Уходите отсюда быстро. Сюда по вашу душу епископ с посольской слободы идет. Он толпу поднял.
Виталик бросился к разбитому окну и убедился в правоте Федота. К подворью приближалась огромная толпа с факелами, вооруженная вилами и косами.
— Разнести это гнездо порока!
— Царского сплетника на костер!
— На святого человека руку поднял!
— Смерть сплетнику!!!
— Сссука, — с ненавистью выдохнул Виталик. — Так это ты Святозара завалил…
— Думаешь, епископ? — недоверчиво спросил Федот.
— Кто обычно первый кричит «держи вора», не знаешь? И на ком обычно шапка горит?
— Кэп, подворье уже со всех сторон обложили! — ворвался в спальню Митяй. — Со стороны Маховой тоже толпа прибывает.
— Гриня, — позвала Янка.
Из-под кровати, покряхтывая, выполз домовой.
— Чего, хозяйка?
— Выход тайный отсюда есть?
— Нет.
— А своими, только тебе ведомыми путями многих отсюда вывести можешь? — Зеленые, колдовские глаза Янки уставились на домового.
— Только одного, — виновато вздохнул Гриня.
— Выведи его, — кивнула девушка на Виталика.
— Э! Почему меня? — запаниковал Виталик.
— Потому что тебе еще царя спасать, — каким-то безжизненным, потусторонним голосом сказала Янка.
— Ты что, с ума сошла? Какого царя?
— Настоящего царя, — девушка посмотрела на сплетника своими колдовскими глазами так, словно прощалась с ним навсегда. — Гриня, исполнять!
— Нет, Янку спасай!
То, что он для домового не авторитет, Виталик понял, когда маленькая, цепкая ручонка вцепилась в его палец, и царского сплетника утащило в стену «капитанской рубки».
31
— Ой! Я же не сюда хотел!!!
Отчаянный писк домового заставил вываливающегося из стены Виталика сконцентрироваться, и царский сплетник успел резко пригнуться, одновременно заряжая пяткой здоровенному детинушке под дых. Выпавшая из рук улетевшего в угол увальня дубина, которой тот чуть не благословил его по затылку, оказалась в руках Виталика. Домовой, разумеется, в драку не полез, а просто растворился в воздухе.
Юноша оказался в просторной гриднице незнакомого дома. Судя по тому, что обычно стоящий в таких помещениях стол был заблаговременно отодвинут в сторону, его тут ждали. И комитет по встрече собрался довольно представительный. Десятка полтора вооруженных до зубов бойцов Дона в черных масках и одна до боли знакомая Виталику личность без маски.
— Опаньки! Никвас! — обрадовался юноша. — Это я удачно зашел. Ты-то мне и нужен, родной.
— Чего же вы стоите? — заверещал насмерть перепуганный купец. — Стреляйте!
— Дон велел брать живым, — возразил один из людей Дона купцу.
— Так берите его скорей!
Два бойца выдернули из ножен мечи и вышли вперед, встав в довольно грамотные стойки. Сообразив, что за мечи они держат в руках, Виталик, вместо того чтобы испугаться, почему-то обрадовался. Мозаика потихоньку начала складываться в его голове.
— Ах вы, ниндзя мои недоделанные, — ласково обратился к ним Виталик, любуясь на катаны. — Это хорошо, что вам меня живым приказали взять. А вот вы мне, ребята, живые не нужны. Вот с Никвасом я бы потолковал…
«Недоделанные» ниндзя ринулись в атаку. Причем не только те двое, что держали в руках самурайские мечи, но и все остальные бойцы, обтекая его по бокам и норовя обойти Виталика с тылу, чтобы разом потом навалиться на него со всех сторон. Дело принимало плохой оборот. Как ни хорохорился Виталик, но справиться с такой толпой… Только вот почему они двигаются так медленно?
Царский сплетник легко уклонился от лезвия самурайского меча, падавшего на него сверху вниз наискосок, а вот меч второго «недоделанного» ниндзя отбил с трудом, удивляясь, почему абордажная сабля так плохо его слушается. И только когда его «сабля» проломила череп противника, заодно выбив из рук последнего катану, сообразил, что пытается фехтовать дубинкой. Как только он это понял, дело сразу пошло на лад. Пользуясь тем, что его соперники до сих пор пребывали в ступоре, юноша стал их конкретно гасить, пока такое же странное оцепенение, навеянное чьей-то магией, не накрыло и его. Царскому сплетнику было невдомек, что это не противники его замедлились, словно увязли в вязкой патоке, а сам он
