Здесь же развиваемой мною трети лошадиной силы вполне хватало для удержания трети же собственного земного веса в более плотной атмосфере с помощью крыла разумной площади. Для того чтобы выполнять сумасшедшие маневры, как колибри, этого, разумеется, недостаточно, но летать на уровне нашего обычного гуся уже можно. Что меня пока вполне удовлетворяло. Впрочем, и до гуся мне еще было далековато. За первые дни достаточно уверенно освоил лишь взлет-посадку, плавные виражи с разворотами и технику использования восходящих потоков. Ну и, собственно, машущий полет. Несмотря на то что, судя по выражению лица «инструктора», продвигался в освоении пилотажа исключительно быстрыми темпами, хотелось большего. Я все же профессиональный летчик, а не впервые дорвавшийся до практических полетов любитель. «Ангелы», конечно, владели гораздо более впечатляющими способностями. Не говоря уже о безумно сложной технике нанесения молниеносных и точных ударов ножными лезвиями на выходе из пикирования или метания дротика с резкого виража, те выполняли и более «конвенциональные» маневры, такие как бочки, петли, пикирование под разными углами и другие. Однако для их освоения безопасное, но тесное пространство «песочницы» никак не подходило, увы. Поэтому на второй неделе тренировок я всеми доступными способами, в том числе использованием в различных комбинациях трех десятков выученных на этот момент «ангельских» слов, попытался уговорить Питроласа перенести занятия во «внешний мир». Это, конечно, опасно, но сами же они как-то там летают?
Уговаривать пришлось долго, даже после захватывающей дух демонстрации видеозаписи воздушного боя из какого-то исторического фильма, завалявшейся в памяти планшетника. Кстати, идя за ним, с удивлением застукал гнома, упоенно роющегося в моем рюкзаке. Смущенный моим неожиданным появлением Хторн (он-то считал, видимо, что я на обычной в это время дня тренировке) всеми способами стал показывать, что ничего оттуда не взял. Я погрозил ему кулаком и этим на первый раз ограничился. Может, и зря, жестче надо было отреагировать.
Как бы то ни было, Питролас, конечно, согласился. На следующее утро мы, взлетев, направились к небольшому проходу, спрятанному в ветвях растущих в конце оврага деревьев, через который «ангелы» и покидали поселок. Пролететь сквозь узкое неровное отверстие тоже, кстати, являлось для такого малоопытного пилота, как я, нетривиальной задачей. Но все получилось, и мы оказались на широкой поляне, ограниченной огромными «баобабами». Мой спутник, немедленно пристроившись сзади, стал внимательно обозревать окрестности. В отличие от наших предыдущих тренировок он был вооружен – на поясе удобно разместился колчан с тремя дротиками. Лицо Питроласа сразу приобрело оттенок серьезности и озабоченности, совершенно несвойственный ему дома. Наблюдая за поведением «инструктора», я начал понимать, почему «ангелы» летают только парами – в таком опасном окружении охотник, сосредоточившийся на погоне за добычей, сам быстро станет жертвой какого-нибудь хищника. Поэтому его всегда, как и у нас в военной авиации, прикрывает «ведомый». В данном случае эту роль взял на себя Питролас.
Несколькими взмахами набрав высоту метров в тридцать и тоже поддавшись веявшему от собранного вида напарника ощущению опасности, решил проверить, могу ли достать оружие в «подвешенном» положении. Метанием дротиков не владею, потому ими и не запасся, но верный ПМ, снаряженный последним, увы, магазином, висел в кобуре на прежнем месте, под мышкой. Чтобы достать его, отпустил ручки крыльев. Вот сейчас и проверим устойчивость аппарата при брошенном управлении! Крылья под напором встречного потока поползли вверх и там и застыли на стопорах. Мой «крылолет» стал уверенно планировать, без малейшей раскачки. Я специально, для проверки, вывел его из равновесия легким движением ножных рулей. Получивший крен аппарат тут же, после возвращения руля в «нейтраль», самостоятельно выровнялся. Прекрасная устойчивость!
Теперь можно и попробовать достать оружие. Правой рукой расстегнул кобуру, одновременно чуть-чуть подрабатывая ногами, так как любое движение конечностями изменяло центровку и приводило к ненужному крену и отклонению от желаемой траектории полета. Пистолет удалось достать сравнительно легко. Попробовал прицелиться. Получалось неплохо – тряска во время устойчивого планирования была невелика. Кстати, о планировании. Высота ощутимо уменьшалась, а ощущения от полета настолько походили на подводное плавание, что я рефлекторно заработал ногами, как будто на них были надеты ласты. Увы, но ножные рули на роль движителя никак не подходили, и, кроме опасной раскачки, никакого эффекта не последовало. Пришлось срочно засовывать пистолет обратно в кобуру и хвататься за крылья, пока я не сел на «брюхо». Причем в самом прямом смысле слова – туловище-то в полете располагалось горизонтально.
Первый «заплыв» на открытом воздухе мы затягивать не стали, ограничившись отработкой нескольких энергичных маневров и посадки на толстую ветку одного из деревьев-гигантов. Первый блин, как водится, вышел комом – точно рассчитать заход и остановиться я, конечно, не сумел, что называется – «передержал машину» и сорвался вниз с округлого края ветки. Ничего страшного в этом, разумеется, не было – инструктор для отработки посадки выбрал место на высоте метров в семьдесят, более чем достаточно для безопасного выравнивания, но сработал рефлекс, и я, падая, сдуру вонзил укрепленные на ногах серпы в податливую древесину. Весьма удачно. Лезвия вошли глубоко, и теперь я беспомощно висел головой вниз, похожий со стороны, наверное, на пьяную летучую мышь. Связанный в буквальном смысле по рукам и ногам конструкцией «крылолета», сам сделать ничего не мог. Пришлось ждать, пока подлетит Питролас и освободит от созданной собственными же руками (а точнее – ногами) ловушки. Тем не менее неудача меня не смутила, и я повторил попытку. На этот раз вышло более-менее.
В последующие дни программа тренировочных полетов резко расширилась. Под руководством инструктора успешно освоил пикирование, перевороты и бочки. А также, что еще более важно – стабилизацию «аппарата» при срыве в беспорядочное падение. Штопора в привычном «конвенциональному» пилоту понимании на «крылолете», в силу нестандартной аэродинамики, не происходило, но подобное ему беспорядочное падение после срыва потока – сколько угодно. Правда, благодаря более широким, по сравнению с самолетом, возможностям управления, а также большей плотности воздуха, выход из срыва особой проблемы не составлял. Главное – не паниковать и не щелкать клювом, тогда даже десятиметрового запаса высоты хватит для выхода из любой неприятной ситуации. Теоретически. Практически же, как показал случай с Сафротасом, возможны варианты. Хотя я и не знаю, что точно у него произошло, но важен сам факт…
Но наряду с освоением новых маневров удалось также и удивить кое-чем своего инструктора. А именно – улучшенной техникой поиска восходящих потоков, большая часть которых не фиксировалась визуально. Не знаю, какими еще способами пользовались для их нахождения «ангелы» – чувствуя запах или тепло от них, но я просто нацепил на каску охотничий прибор ночного видения, прихваченный с собой из торгового центра. Все время смотреть сквозь него при дневном свете было, разумеется, нельзя, но можно, перейдя на несколько секунд в планирующий полет, надвинуть прибор на глаза и быстренько осмотреться. Термики таким способом определялись на раз, отчетливо выделяясь на фоне более прохладного окружения.
Еще несколько дней – и я освоил все, не такие уж и хитрые, в общем-то, маневры, используемые «ангелами». То есть, как я понял, в порядке баловства те могут «завернуть» в воздухе фигуры и покруче, но в повседневной работе ограничиваются небольшим «утилитарным» набором. Пикирование, виражи, змейки и перевороты, позволяющие резко уйти от хищника. Всё, в общем-то. Оно и понятно – у нас также строевые пилоты (и я в их числе) не выполняли на «сушках» всякие там «кобры Пугачева», в реальном воздушном бою польза от таких сверхсложных фигур весьма спорна. Гораздо важнее четкое взаимодействие в группе, чему исполнение навороченных индивидуальных маневров только мешает. В то же время, в недолгий период процветания моего бизнеса на гражданке, успел полетать в свое удовольствие на спортивных самолетиках, свободные полеты на которых и соответствовали местному «баловству». Там я заворачивал такие фигуры, которые годом раньше мне же, как пилоту Су двадцать седьмого, и не снились. Хотя реактивная «сушка» по тяговооруженности и намного превосходит поршневой спортивный «Як».
Однако я-то как раз тут по большому счету «баловством» и занимался. Поэтому не удержался, попробовал (набрав достаточно высоты) кое-что, выходящее за стандартную «ангельскую» программу. Например, управляемый штопор и вариацию той же «кобры», позволявшую почти мгновенно повернуться к преследователю лицом, продолжая лететь хвостом вперед. Через пару секунд эта фигура, разумеется, переходила в беспорядочное падение, но вполне можно было успеть атаковать противника за время «зависания». Питролас очень восхитился продемонстрированным маневром и после пары неудачных
