– Насколько мне подсказывает память, Пенкин – ваш главный редактор. Но он не в курсе. Нет, за вас порадели совсем другие люди. – Он открыл дверцу и подтолкнул меня:
– Садитесь.
Я влез в салон и погрузился в мягкое сиденье.
– Отвезем его домой, – тихо сказал мужчина шоферу, остроносому парню в кепке.
– Итак, я вас слушаю. – Мое любопытство не знало предела.
– Понимаю. – Мазуров не был голословным. – Видите ли, нам известно, что вы не совершали убийства этой наркоманки. Однако вам, с вашими амбициями и неуемным желанием лезть в чужие дела, просто необходимо было посидеть в камере.
– И подвергнуться насилию со стороны представителей правоохранительных органов? Зачем?
– Вас неоднократно предупреждали: вы залезли на чужую территорию, – спокойно вещал он. – Надо вернуться назад. Иначе я не отвечаю за последствия.
– То есть мое расследование кому-то очень не по нутру?
– Вы умный человек и прекрасный журналист. – Его комплимент как-то не согревал душу. – Вот и занимайтесь своими делами.
Я почесал затылок:
– Ваш босс допустил ошибку. Ему надо было тихо наблюдать за моими потугами выяснить что-нибудь. Уверен, скоро бы я бросил это дело. Однако он всеми силами старался показать: здесь нечисто. И ему удалось вызвать во мне неподдельный интерес.
Крестный отец улыбнулся. От его улыбки впечатлительный человек побежал бы в церковь молиться за свое здоровье:
– И опять вы говорите не то. В следующий раз вас либо посадят уже всерьез и надолго, либо ваша газета выпустит прекрасный некролог.
Я посмотрел в окно и облегченно вздохнул. Мы подъезжали к моему дому. Разумеется, беспокоило то, что им известно обо мне абсолютно все.
– Кажется, приехали, – перехватив мой взгляд, бросил Мазуров. – Не смею вас больше задерживать и уповаю на ваш ум и чутье.
На негнущихся ногах я вышел из машины и поднялся к себе. Измученное тело просило отдыха, однако, прежде чем упасть на диван, я долго сидел в ванне и тер кожу мочалкой, пока она не покраснела.
Глава 6
Освободиться от цепких объятий Морфея удалось только вечером. Старый будильник, возвещавший о начале рабочего дня еще моему отцу, показывал десять вечера. Это означало: мой сон длился двенадцать часов. Я сел на диване и потер глаза. В памяти всплыл разговор с Мазуровым. Мне вполне понятно намекали, какие меня ждут неприятности, если я не брошу это дело. Возможно, другой журналист и прислушался бы к увещеваниям старших. Однако интерес к делу, уже не раз подогреваемый, полыхал костром. Почему вокруг простых детдомовцев разгорелись нешуточные страсти? Что такого могла сообщить Тамара Кочетова, если поплатилась жизнью? Вспомнив о ней, я встрепенулся. А вдруг в маленьком домишке, где обитала эта несчастная наркоманка, хранится что-нибудь полезное для меня? Ужасно захотелось еще раз посетить это злачное место. Сказано – сделано. Я выглянул во двор. Он был пуст. Если мой друг на красном «Опеле» и сторожил мой сон, то где-нибудь неподалеку. Набрав по мобильному телефону номер таксопарка, я заказал машину и попросил диспетчера прислать ее за квартал от дома, к кинотеатру. Автомобиль подъехал через пятнадцать минут и, сев в него, я от души надеялся, что моя вечерняя вылазка осталась незамеченной. Дорога была свободная, и мы быстро домчались до нужного мне дома. Я расплатился с таксистом, огляделся, не наблюдают ли за мной из соседних хибар, не заметил ничего подозрительного и проскользнул в незапертую калитку. Впрочем, ее и невозможно было запереть: никакого замка на ней не наблюдалось. Зато дверь домика старательно законопатили. Зная, что совершаю преступление, я рванул на себя оконную раму, и она с треском раскрылась. Влезть в окно было делом техники. Стоявшая в помещении вонь показалась мне еще отвратительнее. Хозяева, видно, еще не приступали к уборке. И вообще, если тут когда-нибудь убирали, это было еще до Куликовской битвы. Пустые бутылки, грязные тарелки и консервные банки вызвали тошноту. Я включил крошечный фонарик, и его узкий луч стал ощупывать помещение, не находя ничего, что могло бы вызвать интерес. Под кроватью я нашел несколько скомканных платьев. А в кармане одного из них лежал засаленный блокнот и пачка фотографий. Каждая запечатлела Тамару в интимной обстановке с разными мужчинами. Это означало только одно: девушка промышляла шантажом. Теперь причина ее гибели стала ясна. Зная, что ее информация может еще кому-то пригодиться и этот кто-то богаче меня, Кочетова попыталась продать ее конкурентам. И получила то, что получила. Фотографии и блокнот перекочевали в мою барсетку. Не ожидая увидеть здесь больше ничего полезного, я осторожно вылез из окна и заметил движение в кустах. Это испугало меня. Стояла жаркая летняя ночь, и не ощущалось и слабого дуновения ветерка. Значит, там кто- то был, и он охотился за мной. Из-за небольшой тучки выплыла луна, превратив меня в отличную мишень, если незнакомец захочет выстрелить. Люди с добрыми намерениями не прячутся в кустах, тем более мне сделали уже массу предупреждений. Я нырнул в темноту и стал ползком пробираться вдоль ветхого забора. На мое счастье, в этом ненадежном ограждении зияла внушительная дыра. Я шмыгнул в нее и оказался на дороге. Ноги заработали быстрее. Надо было во что бы то ни стало добраться до автотрассы и поймать машину. За спиной послышался шорох. Преследователь крался за мной, выбирая, наверное, удобное место для нападения. Каждая секунда теперь стоила дороже золота. Решившись, я собрался с силами и побежал по кочковатой, в рытвинах, дороге. Тут и раздался выстрел. Хоть я и ожидал его, все равно он прозвучал внезапно. Я прыгнул за большой развесистый дуб и припал к земле. Грянул следующий выстрел. В лицо ударила мелкая галька. Мне оставалось сидеть в ненадежном укрытии тихо, как мышь. Однако противнику это вряд ли помешает. Видимо, он обладал завидным терпением. Я оглянулся назад. До дороги было не более пятисот метров. Но их еще надо было пройти. Я так припал к земле, что почти слился с ней. Минут десять ничто не нарушало тишину. Наконец моему преследователю это надоело, и он вышел из укрытия. Темный силуэт направлялся ко мне. А я ничего не мог сделать. Неожиданно темноту прорезал свет фар, и старый «Запорожец» со скрежетом стал преодолевать кочки дороги. Он и явился моим спасением. Я помчался со всех ног, стараясь не попасть в луч света. Оглядываться назад у меня не было никакого желания. Впрочем, мне и так везло. Я тормознул первую попавшуюся машину, и водитель-женщина, осваивавшая вождение под руководством мужа, любезно довезла меня до дома. Сегодняшний кошмар закончился.
Глава 7
Утром я позвонил в редакцию, сказал, что надо поработать дома, а сам отправился в клуб «Магнолия». Меня сразу поразило, как простая детдомовская девчонка прошла туда, и сейчас я еще больше укрепился в своем недоумении. Утром посетителей было мало. Наверное, поэтому охранник не возражал, чтобы и я, показавший удостоверение журналиста – члена ЮНЕСКО, выпил здесь коктейль.
– У меня к вам парочка вопросов, – любезно пояснил я цель своего визита. Его бычье лицо не выразило никаких эмоций.
– Это к хозяину. Я не умею давать интервью.
– О, я же сказал, всего парочка вопросов, и ваши ответы не попадут в газету, – мне удалось его успокоить.
– Ну, если так…
– К вам часто заходила Яна Рыбина?
Его глаза, цветом напоминавшие ягоды незрелого крыжовника, округлились:
– Такой не припоминаю. Вы уверены, что она наша постоянная клиентка?
– Нет, – пришлось признаться мне.
– Тогда мы не обязаны помнить всех. Кто ее родители?
– У нее их нет.
Он поразился:
– То есть как нет?
– Она детдомовская.
Охранник понимающе подмигнул:
– Значит, богатый спонсор.
