насыщенного цвета чистой меди. Пред Морганом предстала совсем иная Алиса – раскрепощенная, безудержная и прекрасная. И от этого, совершенно невообразимого, ее преображения кровь бросилась ему в голову.
В блаженном неведении, что ее разглядывают, Алиса, высматривая графин с бренди и чистый бокал на пембруковском столике, рассеянно запустила руку в растрепавшиеся волосы и взъерошила их.
– Ага, вот, угощайтесь, ваша светлость, – она передала Моргану бокал с бренди и снова села в кресло. – А поесть чего-нибудь хотите?
– Что? Поесть? Нет, спасибо.
– Точно? А взгляд у вас голодный, – она отхлебнула из своего бокала и поморщилась от крепкого напитка. – А вы мне так и не сказали, что привело вас сюда среди ночи.
– Гроза разбудила меня. Вот я и решил, что стаканчик бренди поможет мне уснуть опять. Спустился, услышал какие-то звуки и зашел узнать в чем дело.
– Ха! – громко хихикнула Алиса, – это я пела. Наверное, напугала вас? Лорд Каррингтон всегда говорил, что я вою, как кот, когда его тянут за хвост.
– А почему вы оказались здесь в такое время, мисс Каррингтон?
– Зашла навестить моего доблестного пращура, – сказала она совершенно серьезно и подняла бокал, приветствуя безмолвным тостом щеголеватого мужчину в элегантном наряде елизаветинской эпохи, портрет которого висел над камином. – Мой замечательный предок, сэр Томас Каррингтон. Капитан и приватир, но, по-моему, больше пират. Судя по его виду, – она обернулась к Моргану как бы за подтверждением, но, не дав ему возможности ответить, продолжала: – Из рук самой королевы Елизаветы он получил дворянский титул «за особые заслуги перед короной». Одному Богу известно, что за этим кроется, – и, улыбнувшись во весь рост, она подмигнула Моргану.
– Боже мой, девушка, вы перебрали!
– А я говорю – ничуть! – ощетинилась она. – Я выпила только вот это, – и предъявила свой уже почти пустой бокал.
– Вполне достаточно, чтобы сыграть с вами недобрую шутку, поскольку вы не привыкли к крепким напиткам.
– Я преклоняюсь перед вашей компетенцией в этом деле, ваша светлость, но тем не менее смею настаивать на том, что не пьяна.
Морган сделал глоток бренди и внимательно посмотрел на нее.
– Из-за чего же вы так расстроились, что стали искать утешения наедине с бутылкой?
– По-вашему, мало того, что я уже без средств, еще без работы и вот-вот лишусь крыши над головой? – и она опять хохотнула, но как-то гулко, будто звук вырвался из пустой бочки.
– Да, положение трудное. И именно в этом причина?
– Не совсем, – призналась она. – Этим вечером я вновь обнаружила в себе давно забытые пагубные чувства.
– Какие же?
Она смущенно заерзала в кресле.
– Я с детства не испытывала такой сильной ревности. И зависти. Не нравится мне это.
– Зависти? К кому?
– К Каролине, – тихо прошептала она.
– Вам не в чем завидовать ей. Вы во всем милы, как Каролина, и даже более.
– С чего вы предположили, что я хочу походить на Каролину? – спросила она озадаченно.
– Я разве ошибаюсь?
– Да. Не виду Каролины я завидую, а ее отношениям с Тристаном.
– Вам нужен Тристан?! – рявкнул Морган, взревновав сам.
Алиса отрицательно повела головой:
– Я не это имела в виду. Тристан, конечно, очаровательный мужчина, но его сердце явно занято. А мне бы хотелось, чтобы кто-то… кто-то смотрел на меня так, как Тристан на Каролину.
– А как это Тристан смотрит на Каролину?
– С восторгом… и радостью… и восхищением, даже когда она говорит глупости, – шептала Алиса все тише и тише, и Морган наклонился к ней, чтобы расслышать. – Он смотрит на нее… с любовью.
– С любовью? – переспросил Морган, не уверенный, что верно расслышал. – С вожделением, хотите вы сказать?
Алиса затрясла головой:
– О, нет! Когда перед обедом мы им помешали, я тоже было приняла это за вожделение, но это – большее. Потом я заметила, какие задушевные взгляды он бросает на нее. И за обедом, и когда леди Огден играла на фортепьяно, Тристан влюблен в Каролину.
Она говорила столь уверенно, что и Моргана убедила. Раньше он об этом не очень-то задумывался, но теперь счел, что это возможно. Но как циник усомнился, что это надолго.
– Вы как будто удивлены? А сами-то, ваша светлость, разве не любите свою жену? – спросила Алиса негромко.
