— Морти —
— У меня не так чтобы был большой выбор в этом вопросе. Или ты, или никого. Пожалуйста. Просто выслушай меня.
Он рявкнул со скептической усмешкой:
— Нет, это ты выслушай меня, тень. Нет — значит «нет». Этого не будет. Никогда. Я сказал нет! — и он захлопнул дверь в следующую комнату прямо перед моим лицом.
— Проклятье, Морти, — выпалил я и изготовился пройти сквозь дверь после него.
— Дрезден, пост... — сказал сэр Стюарт.
Слишком поздно. Я приложился носом и всей остальной поверхностью лица к дубовому полотну, — и, как полный идиот, упал на собственную задницу. Моё лицо немедленно начало пульсировать, наливаясь болью, в точности той же, какую испытывает всякий болван, впечатавшийся в твёрдую дубовую дверь.
— ...ой! — закончил сэр Стюарт. Он вздохнул и подал мне руку. Я принял её, и он поднял меня на ноги.
— В краску внутри комнаты подмешана призрачная пыль, — пояснил он. — Никакой дух сквозь неё не пройдёт.
— Знакомая штука, — пробормотал я и почувствовал досаду, что не додумался до такой идеи раньше, в качестве дополнительной защиты против враждебных духов для моей квартиры. Призрачная пыль для нематериальных существ была неоспоримым аргументом. Бросьте её в призрака — и это вызовет у него сильнейшую боль и ненадолго парализует, как если бы его внезапно придавило невероятной тяжестью. Если бы я покрыл ею стены, она превратила бы их в надёжную преграду для призраков и иже с ними, перекрыв им доступ намертво.
Конечно, в моём рецепте использовался порошок из обеднённого урана, что делало подобное его применение внутри моей квартиры чуточку неразумным.
Впрочем, неважно. Моя квартира пропала, когда коктейль Молотова, брошенный убийцей-вампиром, сжёг пансионат дотла вместе с большей частью моей собственности. Осталось немногое, что было спрятано. Бог весть, где оно теперь.
Полагаю, это нельзя засчитывать, как потерю, учитывая обстоятельства. Материальные блага не особенно полезны для покойника.
Я ощупал нос, морщась и ожидая обнаружить его очередной раз сломанным. Ничего подобного не было, хотя капля какой-то прозрачной, студенистой жидкости размазалась по тыльной стороне ладони.
— Блин-тарарам. Я истекаю эктоплазмой?
Это вызвало улыбку у покойного морпеха.
— Как и положено призраку. Вы должны простить его, Дрезден. Иногда до него медленно доходит.
— У меня нет времени ждать, пока он всё поймёт, — сказал я. — Мне нужна его помощь.
Сэр Стюарт ухмыльнулся шире.
— Вы не добьётесь этого, стоя здесь и повторяясь, как испорченная пластинка, повторяясь, как испорченная пластинка, повторяясь, как испорченная...
— Ха-ха, — сказал я без энтузиазма. — Люди, которые обо мне заботились, могут пострадать, если я ничего не буду делать.
Сэр Стюарт поджал губы.
— Мне кажется, что если бы ваша смерть оставила кого-то уязвимым, то что-нибудь уже давным- давно бы случилось. Всё-таки прошло шесть месяцев.
У меня отвисла челюсть.
— Ч-что? Шесть
Призрак кивнул.
— Сегодня девятое мая, если быть точным.
Я поражённо на него уставился. Потом повернулся, опёрся спиной о непроницаемую дверь Морти и использовал её, чтобы оставаться в вертикальном положении, прежде чем сполз на пол.
— Шесть
— Да.
— Это не... — я знал, что просто изливал поток своих мыслей, но заставить себя прекратить не мог. — Это неправильно. Это не может быть правильным. Я был
Сэр Стюарт серьёзно и спокойно посмотрел на меня.
— Время теперь мало что для нас значит, Дрезден, и про него легко забыть. Однажды я потерял пять лет, слушая альбом «Пинк Флойд».
— Там на земле
Его голос стал суше.
— Телеканал, который смотрит Мортимер, считает, что это из-за глобального изменения климата, спровоцированного человеком.
Я собирался сказать что-нибудь обидное, может, даже оскорбительное, но тут в воздухе пронёсся звон металлических колокольчиков. Каждую секунду к ним присоединялись всё новые, пока шум не стал довольно значительным.
— Что это? — спросил я.
Сэр Стюарт развернулся и направился обратно, туда, откуда мы пришли, а я поспешил за ним. В следующей комнате, под потолком, висела дюжина китайских колокольчиков. Все они были в движении, шепча и напевая, хотя в комнате не было никакого движения воздуха.
Сэр Стюарт положил руку на свой топор, и я внезапно понял, на что смотрел.
Я смотрел на систему предупреждения.
— Что происходит? — спросил я у него.
— Ещё одно нападение, — сказал он. — У нас меньше тридцати секунд. За мной.
Глава пятая
— К оружию! — рявкнул сэр Стюарт. — Они снова идут на нас, ребята!
Звон сигнальных колокольчиков удвоился, когда фигуры, тотчас же вырвавшиеся из стен и пола дома эктоманта, явились внезапно, как... ну,
В первую секунду единственными видимыми фигурами были я и сэр Стюарт. В следующую — мы шли во главе настоящей вооружённой толпы. Фигуры не были настолько чёткими и реальными, как сэр Стюарт. Они были тоньше, туманнее. Если сэра Стюарта я видел с отчётливой ясностью, то остальные смотрелись, как будто шли по другой стороне улицы в проливной дождь.
У духов, защищающих дом Морта, не было каких-то общих отличий. Внешность каждого была эклектичной, так что они смотрелись, как собравшиеся вместе костюмированные сотрудники чего-то вроде музея американской истории.
Солдаты в разноцветных мундирах регулярной армии времён Революции шли бок о бок с одетыми в оленью кожу дореволюционными лесниками, охотниками и индейцами. Фермеры времён Гражданской войны пребывали рядом с лавочниками начала двадцатого века. Люди в костюмах, одни с дробовиками, другие с автоматами, шли в атаку — ожесточённые дивизионы эры сухого закона, ныне забытые. Вояки Первой Мировой маршировали с отрядом чернокожих, за которыми следовали полдюжины настоящих шестизарядных ковбоев в долгополых плащах и группа пехотинцев, чья униформа относила их к эпохе вьетнамской войны.
— Ха, — сказал я. — Да, такое не каждый день увидишь.
Сэр Стюарт вытащил свой пистолет из-за пояса и шагнул вперёд, проверяя старое оружие.
