так заждалась своего верного часа.

— Станислав Сергеевич, я бы хотел к себе в город съездить? Для меня это не будет опасно? — спросил настороженно я, понимая, что всякое может быть.

— А тебе, Виталя, так надо туда ехать? А ты знаешь, не отвечай, я и так все понял. Девчушка хоть стоящая? — с улыбкой спросил Ковальчук.

— Есть такое дело, Станислав Сергеевич, мне бы на два дня хотя бы смотаться, сами понимаете, соскучился по ней.

— Так ты не скучай, если хочешь, я тебе здесь в Риге таких телок подгоню, так твоя скучалка настолько отвиснет, что будешь ходить и полжизни рукой ее придерживать, — засмеялся Ковальчук и добавил, уже серьезно:

— Короче, я тебе дам двух охранников, они должны быть с тобою повсюду. Но через два дня чтобы обязательно приехал обратно.

— А охранники мне для чего? — ошалел я от поворота рассуждений Ковальчука.

— А для того, чтобы тебя шкафы Зариньша не выловили да невзначай за яйца не повесили, на какой-нибудь березоньке. Или яйки тебе не нужны? — спросил с издевкой Станислав Сергеевич.

— Нужны, ой как нужны, — сдерживая смех, пробурчал я.

— Запомни мои слова, Виталий, твое потомство оценит твою мудрость и мне лично не один миллион раз скажет спасибо.

— Ну что, тогда сейчас и поеду, — обрадовано произнес я, допивая бокал шампанского.

— Ты только с этого дня поосторожней гуляй. В разных ночных заведениях, а не то еще обратно на ассорти женского обаяния поведешься.

— Тут возьмут хлопцы Зариньша и снимут кино про тебя да название поприкольней придумают, к примеру — «наострил Виталий ушки на одну большую шлюшку». Ну, как звучит? — не мог угомониться Ковальчук. Как и обещал, он мне выделил двух охранников и предоставил одну из своих машин. Поэтому я ехал в Даугавпилс и чувствовал себя, если не приближенным к императорской особе, то к его лохорям уж точно. Приехав домой в свою квартиру, я показал этим суперменам их комнату, а сам решил позвонить Диане.

— Привет, моя девчушка-хохотушка, вот я и в городе. А ты где и чем сейчас занимаешься? — с игривого тона начал я разговор.

— Виталий, я очень рада тебя слышать. Мне надо с тобой срочно увидеться и очень серьезно поговорить, — нерешительно и тихо ответила Диана.

— Я так понимаю, у тебя что-то случилось? — спросил я, предчувствуя летящее ко мне на всех крыльях испорченное настроение.

— Давай, я к тебе приеду, Виталий, и мы с тобой обо всем поговорим, это не телефонный разговор. Я буду через полчаса, договорились?

— Договорились, Диана, я жду тебя, — закончив разговор, я пошел на кухню заваривать себе мой любимый ароматный кофе. Когда приехала Диана, я как всегда встретил ее с радушной улыбкой. По ее унылому и настороженному взгляду мне стало без слов ясно… Все хуже на самом деле, чем я предполагал сначала, когда услышал ее опечаленный голос, который уловил по телефонному разговору. Сам рассказ Дианы о связи с Армандом привел меня в гипнотизирующий шок. Я не кричал, не махал руками, я просто слушал. Для меня это был сокрушающий удар. Мне даже все равно было, смеялся ли или злорадствовал ли Арманд, над всем этим. Попал он на этот раз в самое яблочко. Мне больно уже от того, что мой сказочный замок, связанный с Дианой, рухнул до основания и попросту расыпался, не давая надежд на реванш его восстановления. Другим словом, отталкиваясь от моих взглядов и принципов, заново отстраивать его не было смысла, потому что это измена стала фактически финишем наших взаимоотношений. Я не ставил себе даже вопрос, простить или не простить, лишь потому, что он изначально был не актуальным. Вот и все. В голове у меня всплыли строчки моего давнего стихотворения, как-будто я его специально написал, для сегодняшнего дня:

«Разошлись и позабыли, что сближало раньше нас. Сгоряча не долюбили, а какой же выпал шанс? В этой жизни непутевой, лицемерной и пустой. Мы ушли опять в никчемность, с одурманенной душой».

Вот именно это и поджидало нас — мокрым снегом в окно… тревожило одиночество. В воздухе, переливались мерцания белых пылинок. Значит, впереди опять мимолетные романы, всепоглощающие поиски, вечно спешащая куда-то карьера, да и прочая терзающая мирская суета.

— Ладно, Диана, нечего здесь больше своей жалостью что-то выпрашивать. Я тебя заранее обо всем предупреждал. Смириться с этим я не смогу да из памяти вычеркнуть тоже.

— Не будем ругаться, все это больше не к чему, прощай.

Диана ушла. Она и сама понимала, что запретный плод ею уже поглощен. И изменить хоть что-то она уже не в силах. Как часто какие-то мимолетные стечения обстоятельств переворачивают нашу жизнь на все триста шестьдесят, а может и более невидимых градусов. Многие скептики отталкиваются от того, что пока не пощупаешь руками, своими глазами не увидишь, не докажешь это за правду, то значит это у них не воспринимается, как явью доказанный факт. Но, несмотря на их скептицизм, можно с уверенностью сказать, что нашими судьбами движет какая-то неведомая сила. Она сама выталкивает на поверхность любовь. Но все меняется: мы постоянно попадаем в невидимый поток земной жизни, который приумножает наше я до непомерных вершин, если же мы сдружились с негативом, то разрушает, предоставляя нам в виде приюта нескончаемую пропасть. Конечно, есть и что-то среднее, ее величают в земных краях — золотая середина. И есть в этом все-таки какая-то глубочайшая и неосознанная нашей цивилизацией тайна. Недаром во многих сказках и былях герои озадачены в выборе трех дорог. Видать, недаром. И пройдет еще немало миллионов лет, когда человечество придвинется вплотную к раскрытию великой тайны Вселенского бытия. Конечно, если наш мир противоречивый заранее не сойдет со своей орбиты в горячем и непомерном усердии наломать побольше дров, в достижение кажущихся правильных текущий целей. А может быть, я не прав по отношению к Диане? Может, нелепое, коварное стечение обстоятельств специально проверяет меня на прочность? Или таким вот, терзающим до адской боли образом, меня заставляют свыше ковать свою приземленную зрелость и мудрость? Да кто его знает? Еще час назад была любовь, мерещилась Диана в свадебном платье, и ненасытное счастье не давало моей душе и сердцу покоя. Прекрасного покоя! И это было всего лишь час назад. Как же все в жизни бывает быстротечным и переменчивым. Хотя, если посмотреть, по-разному бывает. И это разное в большей или меньшей степени зависит от нас. Нам свыше это дано — право на свободу выбора. И как часто мы не можем найти в себе силы, чтобы сжать зубы, стерпеть, усмирить свою напыщенную гордыню. Взять, да и простить, и дать шанс для возрождения другому. Но нет. Мы чаще — не прощаем. Животные инстинкты настолько оккупировали наши души, что мы практически во многом недееспособны в этом благородном и мудром деле. Вот поэтому так и бывает, что вместо того, чтобы вычеркнуть из памяти этот злорадный час рассказанной правды, мы этим часом раздалбливаем дальнейшую жизнь. И лишь на закате оставшихся лет мы в памяти собираем мозаику лучших дней нашей прожитой судьбы. И жадно, впопыхах, мы просим покаяния за плеяду будоражащих ошибок, перелившихся когда-то в агонию зла, которое повлекло за собой разрушающее затмение в чужих судьбах. Жаль, что покаяние мы начинаем искренне просить со всей душой, примерно за пять минут до встречи с Богом. А покаяние ли это или немыслимый страх? Вот это уж мы в нашей жизни земной точно не узнаем. А, может быть, и не суждено нам такие премудрости знать?

А если призадуматься, то ясно здесь лишь одно — как все мы любим под любым предлогом создать себе алиби разных смазливых овец, в лучшем случае, волков клыкастых, живущих по законам стада. И потом стонать да выть, мол, мы не знали и даже приблизительно не понимали всего этого. И все лишь для

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату