каких-то направлениях, вот и все.
— Другим словом, о его криминальных делах вы не знали? Или все-таки догадывались?
— Я не интересовался этим Мироном. Он занимался своим делом, а я своим.
— Что конкретно вас связывало в бизнесе?
— Когда я начал заниматься бизнесом, то начал открывать торговые точки на рынках Даугавпилса и Риги. Занимался продажей аудио-, видеокассет, разной бытовой техникой. Вот тут наши бизнес-интересы и сошлись.
— Да, насколько мне известно, Мирон крышевал рижский рынок. И вы ему за это платили дань, я правильно вас понял? — не унимался журналист.
— Хорошо, Ковальчук, живей только говори, не растягивай свои никчемные демагогические измышления. У меня нет желания любоваться твоей физиономией.
— Янис, вот давай только без оскорблений обойдемся. Короче, так. Я все рассказал Инессе о том, как ты меня шантажировал в далеком восемьдесят пятом году и каким наглым способом ты заставил меня расстаться с нею. Я надеюсь, ты хорошо помнишь, как все это было? — Ковальчук посмотрел в упор на Зариньша, который от негодования весь сморщился.
У него явно подскочило давление, лицо его покрылось багровым цветом, будто вечерним закатом. И, действительно, наступал закат его семейной жизни. И он это, безусловно, понимал. Бумеранг подлости, предательства и шантажа, что он когда-то запустил, вернулся из прошлого и вонзился прямо в его сердце.
Начать доказывать Инессе, что все это он сделал из-за большой любви к ней, бесполезно. Ведь он разбил ее любовь с Ковальчуком, а этого она ему никогда не простит. И нечего тут кулаками махать. А раз она осталась с ним на ночь, то значит, верит ему, Зариньшу. От настигшего бессилия впервые в жизни захотелось взять да куда-нибудь провалиться или просто исчезнуть. Ковальчук в данном случае попал прямо в яблочко и сразил его наповал.
— И ничего здесь не поделаешь, — с глубокой рассудительностью гонял свои думы по разболевшейся голове Зариньш. — Ладно, Славик, в этом раунде победа за тобой. Но я хочу, чтобы ты знал — я все сделаю, чтобы в конечном результате бой выигран был мной.
— Не кипятись, Янка, не кипятись. Я теперь не тот парень с нашего двора… Поэтому противостоять твоим мальчишествам смогу безо всякого усилия.
— Ой, дружок, вот тут ты ошибаешься. С этого дня, я хоть полцарства своего готов отдать, чтобы оставить тебя без башки твоей несмышленой.
— Ты лучше о своей побеспокойся, родной, — держался уверенно Ковальчук.
— Ладно, ты свои понты можешь крутить сколько угодно, но поверь мне, я до конца своей жизни буду думать только о тебе. Заодно, о твоем бизнесе, ну и, конечно, о твоей счастливой семейной жизни, — угрожающим тоном заревел Зариньш.
— Ты зубы здесь не скаль, волчара поганая, а лучше в сторону отойди, если, конечно, ты до старости мечтаешь доковылять в своей никудышной жизни. — словно два сильных волка сошлись в дремучим лесу.
— Значит, угрожаешь?
— Наношу упреждающий удар и не более, мой недотепистый Янис, — с издевкой ответил Ковальчук.
— Ладно, зови Инессу, мне надо с ней поговорить об условиях развода.
Ковальчук махнул рукой своей прислуге. Через несколько минут Инесса вышла из кабинетной комнаты, где она заранее приоткрыла дверь и оттуда слышала весь разговор.
— Послушай, Янис, давай разойдемся как цивилизованные люди. Ну зачем все эти угрозы? Ну, напакостите вы друг другу и что? Кому легче будет от этого? — она обвела мужчин своим взглядом и продолжила:
— Я хочу по условию брачного контракта получить то, что мне положено по закону и не более.
— Брачный договор, вещь серьезная, — произнес, немного запинаясь, Зариньш.
— Послушай, Янис, я думаю, что будет честно по определению поделить все поровну.
Мы с тобой в девяностых годах вместе начинали раскручивать свой бизнес. И я лично во многих направлениях принимала активное участие. Я думаю, к этим доводам у тебя нет претензий? Или ты что-то имеешь против?
— Я полностью с тобой согласен, Инесса. Но здесь есть одно «но»… Это — компания «Латнефть». Без твоих акций я потеряю контрольный пакет и, как понимаешь, влияние в компании.
А в данном деле нужен только один руководитель, иначе жди хаоса. После развода мы станем по разные стороны баррикад. И другие акционеры немедленно отреагируют на этот факт. Они сгруппируются и, естественно, на руководящие посты в компании будут выдвигать своих людей. Также они смогут заменить некоторых наших людей в самом правлении компании. Другим словом, мы потеряем сегодняшнюю власть, ты же знаешь прекрасно этих шакалов, — развел руками расстроенный Зариньш.
— Ну и что ты предлагаешь мне сделать в данном случае?
— Инесса, ты только не горячись, а послушай меня внимательно. Может, ты просто передашь акции своему сыну. Естественно, определенную прибыль ты будешь получать с них. Или, может, давай договоримся, чтобы ты мне их продала? Об условиях оплаты подумаем. Ты пойми меня правильно, Арманд, может тоже потерять место вице-президента в компании.
— Хорошо, Янис. Я очень серьезно подумаю над этим и дам тебе ответ.
— Здесь есть еще одно «но»… — Зариньш посмотрел презрительно на Ковальчука. — Твой новый хахаль начал копать под нашу компанию. И, как донесли мне мои люди, он разрабатывает тему контрабанды бензина. Другим словом, на нашу компанию ищет компромат.
— Слава, это правда? — Инесса со всей присущей ее серьезностью посмотрела ему в глаза.
— Слава, я тебе вопрос задала, ты слышишь меня?
Ковальчук растерянно осмотрелся:
— Да, это, действительно, так. Дело в том, что и Зариньша люди серьезно начали внюхиваться в мои бизнес-дела.
— Слава и Янис, нам надо как-нибудь договориться. Потому что из-за вашей ненависти может пострадать мой сын. А я этого, поверьте, не допущу.
— Я согласен тему компании «Латнефть» закрыть для себя и больше в ней не копаться. Но взамен требую у тебя, Янис, закрыть разработку на мою сеть супермаркетов. Согласен?
— Согласен, Слава, — ответил уверенно Янис.
— А может, вам стоит вообще прекратить противостояние? — внесла свою лепту в примирение Инесса.
— Вот этого, женуля, ты не дождешься. Я до конца дней буду за твоим Славиком ходить по пятам. Я скажу даже больше, с этого дня я стану его допинг-контролем. И, что бы он ни сделал в дальнейшем, в бизнесе или в политике, я все буду проверять и вынюхивать. И делать я это буду на совесть, поверьте, мои дорогие. Я даже за самую маленькую помарочку буду цепляться и долбать его так, чтобы он по ночам спать спокойно перестал, — отрапортовал воинственно Зариньш.
— Ну что, мой новоявленный допинг-контроль, я принимаю твой вызов. Смотри только, шею себе не сверни. Между прочим, не слишком ли высокую планку ты собираешься взять в своей раздолбанной жизни?
— Не бойся, Славик, я человек практичный. И все это я сказал с глубоким пониманием дела.
— Ну, ну, Янка, мое дело предупредить. А твое, видать, повыпендриваться.
— Да нет, Славик, мое дело в другом. Запомни мои слова, я тебя в такой нокаут отправлю, что ты до конца дней своих никчемных откашливаться будешь.
— Так, все! Хватит друг друга угрозами тиранить, — зло вскипела Инесса. — Как маленькие дети, сидят и зубы скалят, противно слушать.
— Извини меня, родная, просто твой без пяти минут уже не муж на грубости нарывается.
