сказал мне, что свобода – самое ценное, что есть у личности! Оглио понял, что теряет свободу, и… ушел. Свобода! – Венька взмахнул рукой и опрокинул кофе. Андрей отодвинул папку, спасая бумаги. – И теперь я свободен, понимаешь! А о своей супружеской жизни вспоминаю как о страшном сне!
Андрей молча кивнул.
Дяде Бену хотелось поговорить. Его распирало желание рассказывать снова и снова, как он наконец решился… и черт с ним, с этим брачным контрактом! Какое у нее стало лицо! Лицо промахнувшегося удава! Клацнул челюстями, а кролик раз – и нету!
– Оглио сказал, удиви ее! И я удивил! – Дядя Бен радостно захохотал. – Удивил! А знаешь, что он говорил про тебя?
Андрей пристально смотрел на бывшего одноклассника и молчал.
– Сказать? Он заявил, что ты негибкий, и в этом твоя проблема, ты не умеешь переключаться. Ты слишком сдержан, ты человек в себе, а так нельзя, надо уметь расслабляться и… и… не бояться быть смешным! А ты зажат, отсюда твои проблемы, даже неадекватные поступки следствие твоей негибкости, страха быть неправильно понятым! Понимаешь? Страх быть неправильно понятым! Страх раскрыться! Ты же все время обороняешься и никого не слушаешь! Эта твоя последняя афера, извини меня… я с самого начала говорил… Савелий! Он книжный человек, он не знает жизни…
– По-моему, тебе пора, – произнес Андрей.
Дядя Бен давно умчался, а Андрей все сидел со своей папкой и остывшим кофе. За стеклом неторопливо катились самолеты, похожие на громадных неуклюжих доисторических животных. Зеленела под снегом трава. Светило солнце, дымились проталины. Март. Самолет «Люфтганзы» заходил на взлетную полосу. Служитель махал клетчатым флажком. Андрею казалось, что он рассмотрел в иллюминаторе радостную физиономию Дяди Бена.
Молоденькая официантка, не спрашивая, принесла третью чашку кофе. А он все сидел. Ему не хотелось уходить. Перед ним лежала раскрытая папка с документами, но он забыл о ней. Энергетика толпы, ее движение, гул голосов и моторов, яркие витрины, даже запах – сложная смесь из ароматов кофе, кожи, металла затянула его… Взгляд Андрея рассеянно скользил по нижнему залу, где у стоек паспортного контроля вились длинные ленты очередей. Народ приезжал, уезжал, встречал и провожал. Бесконечное броуновское движение…
Он вдруг вспомнил, как
Не получилось. Ничего не получилось.
Она так и не вернулась. Не захотела, не простила. Он бросился искать ее, но потом остановился – если она не хочет его видеть… какой смысл?
Погруженный в воспоминания, Андрей очнулся, когда кто-то ткнул в его плечо. Поднял взгляд – здоровенный амбал, улыбаясь во весь рот, смотрел на него. Знакомый? Андрей видел его впервые.
– Сесть, говорю, можно? – спросил амбал. – Я спросил, а ты вроде как неживой. Случилось чего?
Андрей кивнул. Взглянул на часы и поспешно встал.
Утром Эмилий объявил о закрытии «Червяка». И хотя они ожидали такого развития событий, известие грянуло как гром с ясного неба.
– Блин! – воскликнула темпераментная Оксана. – А мы куда? На улицу?
– Ну, почему на улицу… – забормотал Эмилий. – Новый владелец сказал, что люди могут остаться… кто хочет.
Они смотрели на директора, а он, красный, мямлил что-то и отводил взгляд. Толстая лоснящаяся физиономия вызывала раздражение.
– А вы сами-то остаетесь? – спросила Оксана.
Он молча развел руками. Что означал его жест, они не поняли. Эмилий постоял немного и пошел к себе. Они молча смотрели ему вслед. Он, чувствуя их взгляды, кренился больше обычного и загребал ногами. В лучшие времена Оксана не упустила бы случая позубоскалить, но сейчас она молчала – не было куража.
«Вот и все, – подумала Вероника. – Теперь меня здесь уже ничто не держит».
– Пошли, девки! – скомандовала Оксана. – У меня есть шампань. Сейчас отметим начало новой жизни. Зай, покличь Миланку!
Они сидели в маленькой каморке – четверо осиротевших гномов. Умник, Скромник, Простак и Чих. Настроение у всех подавленное. День-другой, и они разлетятся в разные стороны. Оксана открыла шампанское по-гусарски, пробка шарахнула в потолок. Сыпанула штукатурка. Шампанское запенилось и рвануло через край.
– За гномов! За нас! – объявила Оксана. – За будущее!
Они выпили. Зайка икнула. Они рассмеялись. Шампанское ударило в голову, и окружающая действительность уже казалась не такой мрачной.
– Ничего, девки-гномы, – утешила Оксана, – будет и на нашей улице праздник, как гласит народная мудрость. И свет в конце трубы!
Они так и покатились.
– А дверь заперли? – спросила Милана. – А то товар упрут!
– Пусть! – махнула рукой Оксана. – Книга – народное достояние! Теперь пусть Эмилька отдувается, хоть какой-то от него будет прок.
Они снова рассмеялись.
– А если честно, жалко мне нашего «Червячка»! Сеяли разумное, доброе, вечное, сеяли-сеяли, а вырос шиш. Сколько мы тут, а, Ника? Десяток годков натикал! Я сразу после техникума, ты – после библиотечного… через полгода после меня. Помнишь? – Вероника кивнула. – Если этот жлоб откроет здесь ресторан…
– И мне жалко, – сказала Зайка. Лицо у нее сморщилось – она была известная плакса.
– Эй, ты мне это брось! – прикрикнула на нее Оксана. – Не пропадем. Что там намутила народная мудрость в тему? Еще не… что?
– … не вечер!
– Именно! Еще постриптизим.
И снова они рассмеялись. Даже Зайка хихикнула. Оксана разлила остатки шампанского.
– За любовь!
Тост был несколько неожидан, и они удивленно уставились на Оксану.
– А при чем тут любовь? – спросила Милана, которая не всегда догоняла приколы Оксаны. Что с нее взять? Бухгалтер.
– Как при чем? Самое главное в жизни – это любовь! Смотри, сколько книг про нее. Целый отсек… куда они теперь?
– На распродажу!
– Ага. Я уже отобрала себе, ставить некуда, дома все щели забиты… а как подумаю, что книга… все! Амба. Теперь инет и эти… читалки с кнопочками, киндли… Ладно, не будем о грустном. На наш век хватит, а после нас – что?
– Хоть потоп! – выкрикнула Зайка.
– Молоток, правильно понимаешь. А теперь, девочки, давайте за книги! – Оксана подняла пустую бутылку, посмотрела на свет. Не глядя, сунула руку в тумбочку, достала новую. – Гулять так гулять!
И снова пластмассовая пробка громко влепила в потолок, и посыпалась мелкая белая пыль. Они захохотали.
– Бухгалтера везде нужны, – сказала Милана. Она вдруг запрокинула голову, открыла рот и стала задыхаться.
– Девки, спасайся, кто может! – закричала Оксана. – Сейчас сдует!
– А! А! А-а-а-пчхи!! – рявкнула Милана, закрывая лицо руками.
– Будь здорова! – пожелала Оксана. – Такая малая, а чихаешь, как здоровый мужик!
– У меня и мама так чихает, – сказала Милана.
– Генетика, значит. Зай, ты надумала чего?
– Пока не знаю, – ответила Зайка. – Привыкла я к вам, девочки.
