Лучшие уходят первыми

Инна Бачинская Лучшие уходят первыми

Все действующие лица и события романа вымышлены, любое сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.

Автор

Пролог Черная месса

Ночь – хоть ясная – ненастна.

Россыпь ярких звезд – ужасна.

Помертвели ореолы,

Пали светлые престолы;

Не надеждою полны,

А кровавы и мрачны

Их лучи – чума и пламя,

Вечно властные над нами.

Эдгар По. Духи мертвых

…Тихая и прохладная ночь молодого лета. Полнолуние. Тринадцатый день шестого месяца. Луна словно ослепительная ладья Иштар в черном небе. Ее отражение в темных водах лесного озера…

Тринадцать человек на поляне Черного урочища. В капюшонах, скрывающих лица, в черных балахонах до пят. Бесформенные, безликие, в ртутном лунном сиянии…

Великий магистр стоял поодаль, сложив руки на груди. На его голове тускло сверкал металлический обруч с массивными рогами тура, лицо скрывала черная маска. От тяжести головного убора, высокомерия и привычки повелевать голова его была запрокинута назад. Каждая складка его длинной черной одежды, пугающая неподвижность манекена, торчащие в стороны изогнутые бычьи рога наводили ужас, они кричали о том, что посланец из преисподней поднялся в наш мир…

Двое возились с костром. Остальные неподвижно стояли вокруг. Вязкая кладбищенская тишина скрадывала звуки – ни шороха, ни треска ветки, ни вздоха не раздавалось в страшном месте. Черное урочище оправдывало свою дурную славу…

Костер наконец занялся. Поленья, облитые бензином, вспыхнули, и оранжевое пламя взметнулось в небо. Великий магистр призывно взмахнул руками. Люди в черных балахонах медленно приблизились к костру, волоча за собой длинные шлейфы. Холодная ослепительная луна, оранжевое пламя костра, фейерверк искр в черном небе рождали томительное предчувствие беды, казалось, все зло мира спешит на шабаш в Черное урочище…

Внезапно в лесу раздался тоскливый волчий вой, а затем пронзительный крик, полный ужаса. Кричала женщина. Фигуры в балахонах шевельнулись, прислушиваясь. Крик больше не повторился…

Темнота вокруг костра сгустилась. Пламя плясало, с треском пожирая дерево. Ожидание становилось невыносимым…

Великий магистр поднял руку с зажатым в ней сверкающим предметом. Низкий звучный рык прокатился по лесу: «Братья!» Ему ответил протяжный вой невидимого животного. «Он здесь! – новый торжествующий рык. – Он пришел! На колени перед владыкой!»

Черные безглазые фигуры стали неловко опускаться на колени. Великий магистр страстно заговорил, воздев руки к луне: «Поклонимся владыке! Поклонимся великому! Попросим защиты у него и дадим ему кров в наших сердцах! В наших мыслях! В наших делах!»

Громовой голос Великого магистра волнами ударял в стену леса и рождал рокочущее эхо. Эхо мчалось по лесу, пугая и тревожа спящих птиц и животных.

Великий магистр кричал, вздымая руки. Черные фигуры, понурясь, слушали. Вдруг он замолчал и замер с поднятыми руками. Отблески огня вспыхивали на полированных турьих рогах. Вновь тишина камнем упала на поляну. Черные фигуры подошли ближе и взялись за руки, образовав замкнутый круг.

«Жертву!» – взревел Великий магистр, и верхушки деревьев качнулись. Двое вышли из круга. Остальные смотрели им вслед через узкие прорези в капюшонах…

Глава 1 Страшная находка

Дед Андрон был неординарной личностью. От природы ему достались руки, которыми мог починить все на свете – от электрического утюга до иномарки. Причем без всяких чертежей и инструкций, а исключительно благодаря природной смекалке. Он мог ходить в золоте, но ему было неинтересно работать как все люди, ему нравилось созидать. Электоутюги и всякую дребедень он чинил только для того, чтобы соседи отвязались и жена не ругалась, а мысли, весьма далекие от процесса починки, резво крутились в его лохматой голове. Он придумал и построил собственный паровой автомобиль, на котором ездил целую неделю, подробно объясняя желающим, как он устроен. Потом автомобиль ему надоел, и он отдал его соседским мальчишкам. После автомобиля он построил во дворе ветряк, который в ветреные дни производил электричество и подзаряжал аккумуляторы всем желающим. Механизм ветряка искрил, и в один прекрасный день случился пожар. Ветряк сгорел, но, к счастью, никто не пострадал.

Потом Андрон изобрел ловушку для шаровой молнии и однажды чуть было не поймал, да Бог миловал. Потом увлекся радиотехникой и цветомузыкой. Потом стал искать клады. Купил на ярмарке краденый военный миноискатель и совсем тронулся умом, по выражению жены. Облазил все овраги вокруг города, старое городище, пляжи, огороды и нашел авиабомбу. Авиабомба сидела глубоко в земле. Из-за темноты раскопки пришлось прекратить, а ночью бомба самопроизвольно взорвалась. По тревоге были подняты отряды МЧС, ОМОНа, милиция и стройбат, квартировавший в пригороде. Рядом с воронкой нашли еще одну бомбу, которая по счастливой случайности не сдетонировала.

Андрон после этой истории ходил смурной и писал объяснительные по поводу незаконного владения военной техникой в виде миноискателя, который сразу же конфисковали в присутствии понятых.

Андрону исполнилось восемьдесят два года, и все называли его дед Андрон. Он был сухой, жилистый, очень подвижный, дружил с мальчишками, которые собирались у него с самого утра на радость родителям, так как не шлялись по улицам без присмотра, не курили и не пили. Дед Андрон был аскетом, ел мало, не курил, не употреблял спиртного, спал всего четыре часа в сутки. Пятнадцать лет назад вообще стал вегетарианцем. Два года назад Андрон взялся за строительство летательных аппаратов. Сначала это были крылья, потом легкие конструкции вроде планеров. Последнюю модификацию такого планера Андрон и ребятня отправились испытывать в Черное урочище, где удобно расположилась скала, а под ней – поляна. По замыслу участников, летательный аппарат поднимался на верхушку скалы, дед-птица в летном шлеме и очках-стрекозах усаживался в кресло пилота, включал мотор, и самолетик снимался в свободный полет над поляной.

Испытательная команда состояла из трех человек: самого испытателя-конструктора деда Андрона и двух юных последователей, Стасика и Леньки, десяти и двенадцати лет от роду. Команда двинулась в путь в пять утра четырнадцатого июня, в субботу, на старом «Москвиче» деда Андрона, к которому была прицеплена тележка с летательным аппаратом в сложенном виде. Спустя час «Москвич» достиг испытательного полигона и был запаркован под трехсотлетним дубом – местной достопримечательностью. Поляна была большая, почти идеально круглая – вокруг стоял густой лес. С ее восточной стороны высилась гранитная скала, исписанная разными словами, именами и памятными датами, с западной лежало Черное озеро, по слухам бездонное. В свое время Андрон изобрел эхолот, который опускал в озеро, надеясь найти там какое-нибудь дожившее до наших дней реликтовое животное, но так и не нашел.

Утро выдалось прохладное и очень тихое. Легкий туман стоял в лесных низинках и над озером. Трава была влажной от росы. Пробовали голоса ранние птахи. В такие утра испытываешь удивительную благодарность за то, что живешь на свете, и умиленную радость от белого, холодного еще солнца – предвестника прекрасного летнего дня. Посреди поляны, там, где обычно раскладывают костер гуляющие компании, высилась кучка золы и пепла. Пара не до конца сгоревших поленьев еще дымилась – тонкая струйка сизого дыма тянулась кверху.

– Дед Андрон! – закричал вдруг Стасик. – Там кто-то лежит!

– Где? – обернулся Андрон.

– За костром!