Лучшие уходят первыми

Ему для такой работы не хватало живости. Не мог он кричать, прыгая по залу: «А ну, все смотрят сюда! Изобразить улыбочку! Сейчас птичка вылетит!» Он был вполне счастлив, сидя у себя в лаборатории, проявляя пленки, печатая снимки и смотря кинофильмы, которые скачивал из Интернета. Предметом гордости Ашотика и любимой игрушкой был навороченный компьютер последней модели, который умел делать удивительные вещи. Особенно Ашотику нравилось работать по ночам, когда никто не врывался в подвал и не требовал немедленно напечатать отснятый материал.

Ашотик был на точке, и Федор мысленно поздравил себя с удачей. Он чувствовал, что расследование убийства тележурналистки сдвинулась с мертвой точки и если потянуть за хвостик клубка осторожно и нежно, то картина преступления в Черном урочище проявится, как Ашотиковы фотографии. Что-то носилось в воздухе и в подсознании капитана… Что-то было такое… что-то было…

– О, Федя! – обрадовался Аверян. – Заходи! Ты по делу или как? – Это была дежурная шутка Ашотика.

– Проведать решил, шел мимо. А заодно посмотреть кино.

– Тебе какое?

– По Герасимовой. – Алексеев решил просмотреть компакты, записанные видеокамерой над входом в здание, где находилась телестудия. Он надеялся заметить нечто, на что его сыщицкий инстинкт «сделает стойку». Возможно, это будет человек, неоднократно бывавший в телестудии, который, как окажется, был знаком с Герасимовой. Которому она помешала. Возможно, это будет взгляд, движение, жест – что угодно, что подтолкнет воображение и интуицию. Дело нудное, но необходимое.

Народу засветилось много – в четырехэтажном здании, кроме студии, располагались брокерские фирмы по продаже недвижимости, адвокатские офисы, юридические консультации и, вообще, как говорила бабка капитана, всякой твари по паре. На третьем «студийном» этаже стояла автономная видеокамера, но она уже четыре месяца как вышла из строя. Если бы телестудию попытались ограбить, то камеру починили бы, а так – зачем напрягаться? Охрана есть – скучающий амбал в полевом камуфляже, камера на первом этаже при входе – и порядок!

Согласно инструкции, в архивах хранятся записи за месяц, записанные на самой медленной «пульсирующей» скорости. Рабочие часы большинства офисов – с восьми утра до восьми вечера. На это время приходится самая «активная» часть записи. Остальные двенадцать часов на видеофильме почти пустой портал здания и часть улицы. Не исключено, что «наш человек» приходил на студию также и в нерабочие часы. Телестудия работает с шести утра до двух следующего утра, то есть практически двадцать часов в сутки. Федор уже просмотрел пару компактов в режиме максималки, останавливая картинку всякий раз, когда хотел рассмотреть в деталях чье-нибудь лицо. Со всеми компактами можно управиться за… за… он прикинул: примерно пять-шесть часов, да где ж их взять, эти часы?

Тридцать компактов в пластиковых кассетах лежали в ящике, дожидаясь своего часа. Федор вздохнул. У него мелькнула было мысль посмотреть записи только за последние дни, но он понимал, что смотреть нужно все. По закону больших чисел – чем шире разброс поиска во времени и пространстве, тем больше улов. Неплохо было бы также пригласить парнишку на роликах и показать записи ему. Может, узнает кого- нибудь. Хотя не факт, что наш клиент засветился. Но… даже если и засветился, опознать его будет трудно: в кафе было темно и лица посетителей рассмотреть невозможно…

– Будешь работать? – спросил Ашотик, видя, как гость задумчиво рассматривает ящик с компактами.

– Надо бы… – ответил капитан без энтузиазма.

– Давай параметры подозреваемого! – фотограф чуть не лопался от гордости. – Или подозреваемой!

– И что будет? – заинтересовался Федор.

– Прогоню твое кино через одну хитрую программу, машина отфильтрует всех, кто подходит под заданные параметры.

– Сам придумал?

– Ну… не совсем, – заскромничал Ашотик. – Групповуха, можно сказать. Запомни, Федя, что возможности современных технологий неограниченны! Ты только сформулируй правильно задачу.

– Попытаемся. За сколько можно прогнать все компакты?

– Ну, я думаю, за два часа управимся.

Федор уставился на Ашотика в восхищении и спросил:

– Ашотик, а тебя в столицу случайно не забирают?

– Чего? – удивился тот. – Я не поеду!

– Ну и правильно! Как же мы тут без тебя?

– То-то, – ответил скромно Ашотик.

– Я прилягу, ладно? День какой-то бесконечный… Ты видел утром демонстрацию протеста?

– Ну! Классный фильм получился. Я как раз вышел из подвала перехватить чего-нибудь, а они с плакатами и музыкой.

– С камерой?

– Ну! Я без инструмента никуда!

– Ты что, совсем переселился в подвал?

– Пока не знаю. У меня есть бутерброд, хочешь?

– Еще и бутерброд! Ашотик, не уезжай в столицу!

– Федор, какая столица? О чем ты?

– Столица переманивает лучших людей, усиливая таким образом свой интеллектуальный потенциал. Называется «столичный брейн-дрейн». Ты, в случае чего, не поддавайся!

– Не буду, – согласился Ашотик. – Вот, возьми бутерброд.

– Давай!

– Сначала составим описание предполагаемого преступника, – вспомнил фотограф.

– С описанием всякий дурак сможет, – проворчал Алексеев, – а ты мне найди этого типа без описания.

– Могу, – согласился Ашотик, – но за результаты не ручаюсь. С описанием все-таки надежнее.

– Ладно, – Алексеев подсел к столу, взял карандаш. – Возраст – до сорока, – начал он, вспоминая слова официанта на роликах. – Лысый. Условно лысый. Возможно, блондин с короткой стрижкой. Невысокий. В черной одежде. Последнее необязательно. Хотя может говорить о привычке носить черное. Второй – постарше, толстый, в сером костюме.

– Так их двое?

– Двое. Но меня больше интересует лысый блондин.

– Негусто.

– Лучше, чем ничего, – философски заметил Федор.

Часа через три Ашотик легко тронул Федора за плечо, и тот сразу же проснулся.

– Вот, – Ашотик протянул капитану плотный желтый конверт с фотографиями. Семнадцать штук. Есть очень подходящие кадры.

Федор принял конверт из рук Ашотика и уже собирался достать фотографии, как вдруг затрещал телефон – допотопный механизм с круглым диском и трубкой на высоких рычажках, личная собственность Ашотика. Они посмотрели на часы и переглянулись – четверть третьего ночи. Или утра. Ашотик взял трубку, послушал и протянул капитану:

– Тебя! Нашли, черти!

Федор слушал, мрачнея лицом.

– Вас искали, звонили домой, – сказал дежурный. – Убили какого-то режиссера, вроде проходит по делу Герасимой. Бригада «Скорой» вызвала оперативников, кто-то из ребят вспомнил, что вы ведете это дело. Звонили вам, но ваш мобильник не ответил. А я помню, вы вроде как зашли к Аверяну в подвал и обратно не выходили. Дай, думаю, проверю. А вы тут!

– Вербицкий? – Федор вскочил с дивана, ударился коленом о ножку стола и чертыхнулся. – Когда?

– Вроде в одиннадцать доставили в больницу.

– Машина есть?

– Все в разгоне. В центральном парке был концерт рок-группы, сами понимаете. Да тут ехать всего