– Название, – сказал он.
– Какое название?
– Название дома моды. Новое название. Например, «Икиара-Регия». Или как-нибудь по-другому, – поспешил он добавить, видя, как лицо Регины приобретает апоплексический оттенок. – Но принципиально новое. Понимаешь? Принципиально. Это значит новое направление. Я кое-что взял в метрополии. У меня масса идей. Но я не буду работать со связанными руками. Подумай, Регина. Ты – финансист. Я – художник. Если мы договоримся, то будем сосуществовать на равных в параллельных плоскостях. – Он встал. – С Новым годом тебя, Регина. Надеюсь, мы сработаемся. – Он протянул ей свою тонкую шоколадную руку с длинными гибкими пальцами и розовой ладонью. Регина, внутренне чертыхаясь, протянула в ответ свою.
Оставшись одна, она налила себе виски и залпом выпила. После чего швырнула стакан на пол. Ее, кажется, приперли к стенке. Красиво, элегантно, спокойно. Она стукнула кулаком по столу. И кто, спрашивается, припер? Человек, которого она создала собственными руками, которому доверяла, как самой себе, который без нее, Регины, пропал бы…
Все вышесказанное было неправдой, и она это прекрасно знала, но получала горькое удовольствие, растравляя свою рану.
А Игорь, выйдя от Регины, завернул в пошивочный цех, где навстречу ему бросилась закройщица Вера.
– Игорек! – завизжала она. – Неужели ты вернулся?
Они обнялись, как старые друзья-соратники.
– Красавец ты наш! – Не выпуская руки Игорька, Вера отступила на шаг и теперь рассматривала дизайнера на расстоянии. – Возмужал, похорошел, сразу видно, столичная штучка!
Две швеи, которые работали еще при Игоре, подошли поближе.
– Девочки, – сказал он радостно, – рад вас видеть! Мне вас так не хватает! – Он обнялся с каждой по очереди.
– А ты забери нас с собой, – предложила Вера. – Пока всех отсюда не увезли в психушку.
– Что, так плохо? – спросил дизайнер.
– Не то слово, – ответила Вера. – У нее климакс, и характер испортился окончательно. Впору Регину на цепь сажать! Так и кидается. Особенно после Митрофана.
– Кто такой Митрофан? – спросил Игорек.
Девушки заговорили наперебой:
– Модельер! Неплохой, но с закидонами. Совсем молоденький, почти мальчик. Спихнул пару своих разработок Рощику. А что, имел право!
– А мадам сказала: работаешь у меня, все твое – мое. И уволила его. Ну, и осталась на бобах.
– Теперь жалеет, да поздно. Митрофан говорит, у него на Регину аллергия и коренные зубы начинают болеть.
– В феврале традиционный показ уже объявили, а у нас почти ничего нет. Сейчас заканчиваем последние Митрофановы модели, и все! Можно прикрывать лавочку.
У окна сидела незнакомая Игорю девушка, смотрела, улыбаясь и отставив работу.
– Это Зося, – сказала Вера, – новенькая. Работает бисер и жемчуг, видел наши свадебные платья? Митрофан придумал. Бисер теперь снова на волне. Вся высокая мода ударилась в бисер. Армани, Тахари, Валентино – все как с ума сошли. Какой журнал ни откроешь, всюду бисер. Ну, да ты и сам, наверное, знаешь.
Дизайнер подошел к Зосе, улыбнулся обаятельно, заглянул в глаза. Зося вспыхнула.
– Игорь Нгелу-Икиара. Рад знакомству. Я тоже начинал здесь.
– Я знаю, – ответила девушка. – Девочки все время вас вспоминают.
– Где вы учились, Зося? – Игорь наклонился, рассматривая лиф пышного белого платья, расшитого бисером нежнейших оттенков – от бледно-серого до сизо-голубого.
– Нигде. У нас дома все вышивали, и бабушка, и мама. И нитками, и бисером. Когда-то в моде были сумочки из бисера. Потом про него забыли, а сейчас снова вспомнили.
– Недаром говорят, все новое – это хорошо забытое старое, – улыбнулся гость. – А дизайн чей?
– Мой!
– Можно взглянуть на ваши эскизы?
– Эскизов нет. Они в голове. – Девушка постучала себя пальцем по лбу: – Здесь!
– Самое надежное место, – рассмеялся дазайнер. – У вас талант, Зося. Вы швея?
– Я инженер-машиностроитель.
– О! – удивился Игорь. – Никогда бы не подумал. Вы такая хрупкая, а выбрали себе такую мужскую профессию.
– Моя профессия мне очень нравится, но работы на этом поприще, к сожалению, нет. А если случается, то женщину туда просто не возьмут. Вы бы тоже меня не взяли, правда? Вот вам и гендерное равенство в новых экономических условиях.
– Сдаюсь, Зося! – Дизайнер вскинул вверх руки. Девушка ему понравилась, и он с особым удовольствием выговаривал ее имя. – Я не прав, вы меня переубедили. И мне теперь стыдно. Если я когда- нибудь стану директором машиностроительного завода, то с удовольствием возьму вас на работу. Договорились, Зося?
– Согласна! – Она рассмеялась.
– Ты к нам надолго? – напомнила о себе Вера.
– На пару дней. Не знаю еще.
– Игорек, мы все тебе страшно завидуем. По-хорошему, белой завистью. Молодец, что вырвался. Там у тебя совсем другая жизнь, не то что в нашем болоте.
– Ты думаешь? Жизнь в болоте имеет свои прелести. Великий древний полководец Ганнибал, мой соотечественник… почти, однажды сказал, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
– Я думала, это сказал Юлий Цезарь, – отозвалась Зося.
– Возможно. Они все повторяли чужие афоризмы, выдавая за свои. Мир тогда был маленький, и все были знакомы между собой. И одевались у одного портного.
– Так, может, вернешься? – рассмеялась Вера.
– Может, и вернусь. – Игорь потер ладонью макушку.
– Не может быть! – обрадовалась Вера. – Возвращайся! Будешь нашим ангелом-хранителем. Но сразу предупреждаю…
– Знаю, знаю! – Дизайнер вскинул перед собой розовые ладони. – Я был у нее. Первая стадия белой горячки на фоне синдрома перманентной агрессии. Но так даже интереснее. Жизнь – это борьба, девочки. Мы еще повоюем!
Глава 6
Золушка
Зося не торопилась домой. Шла медленно, останавливаясь у витрин магазинов, рассматривала елки. У нее в этом году не было елки, поленилась купить, да и желание не возникало, если честно. Народу на улицах и в магазинах оказалось много, все торопились, смеялись, звучала музыка. Настроение у людей в преддверии Нового года было приподнятым.
На душе у Зоси было гадко. Да и погода… Хоть бы снег пошел! От одиночества, от недовольства собой и неясного чувства тревоги ей хотелось забиться в темный угол и завыть от отчаяния. Она гнала от себя дурные мысли, повторяя снова и снова, что имела место обыкновенная сделка. Ей предложили сделку, она согласилась. Выполнила работу и получила деньги, законно заработанные. Таких денег она никогда и в руках не держала. Проклятая действительность, при которой у неглупого человека нет возможности обеспечить себе жизнь согласно своим вкусам и взглядам. Даже ее жемчужно-бисерные «экзерсисы» в другом месте принесли бы неплохой доход. В другом месте – да, но не у Регины, черт бы ее побрал, эту Чумарову. Девочки называют ее, Зосю, Золушкой, а Регину всякими бранными словами. От этого если и становится легче, то ненадолго. Здесь ей не пробиться. Но мысль о том, что нужно срываться с места, куда-то ехать, начинать все с нуля, ее пугала. Инерция засасывает как болото.
Нужно уехать, говорила она себе. Нужно уехать, но куда, к кому? Ее никто нигде не ждет. Да и возраст
