— И что, она вдруг взяла и позвонила тебе? Через восемь лет? Что-то не верится.
Он внимательно посмотрел на меня, но я лишь раздражённо вздохнул.
— Я понятия не имею, какие у неё неприятности и почему она позвонила мне. Рад бы рассказать тебе больше, но ничего не знаю. Ты разговаривал с кем-нибудь из её соседей? Может, кто-нибудь что-то слышал?
— Ты собрался учить меня, как вести расследование?
— Нет, — ответил я, с трудом сдерживаясь. — Но разве не странно, что всё случилось почти сразу после побега Монка? Не думаю, что на неё напал именно он, однако существует какая-то связь.
— А почему ты уверен, что это был не он?
— Во-первых, Софи единственная, кто пытался тогда помочь ему. Зачем Монку нападать на неё? А во-вторых, откуда он мог знать, где её найти?
— К твоему сведению, сидя в тюрьме, можно выяснить всё, что угодно. И если ты ищешь повод, то у Монка он есть. Софи, наверное, была последней женщиной, которую он видел. А потом, лёжа на койке в камере, фантазировал, что бы он с ней сделал, попадись она ему под руку.
Я похолодел.
— Её изнасиловали?
— Нет.
Я облегчённо перевёл дух.
— Тогда это не похоже на Монка. Он бы её живой не оставил.
— Его могли спугнуть.
— Монка? — скептически осведомился я. — И кто же тот храбрец?
Терри взмахнул рукой.
— Ладно, согласен, это не он. А сам-то ты как оказался в её доме? Напомни мне, а то я забыл.
— Перестань ёрничать!
— Да-да, верно. Женщина, которую в последний раз ты видел восемь лет назад, неожиданно звонит и приглашает на ленч. Что-то бормочет насчёт помощи. И ты немедленно прыгаешь в автомобиль и мчишься к ней. Она на свидание не является, и тогда ты узнаешь её адрес, заходишь в дом и обнаруживаешь Софи без сознания.
— Вот так именно всё и было.
— Это по-твоему. Но давай попробуем рассуждать иначе. Вы любовники, давние. У вас что-то произошло, может, чёрная кошка между вами пробежала. И вот ты приехал выяснять отношения. Стучишься, она не открывает. Тогда ты в ярости ломаешь дверь, находишь Софи в ванной комнате… А когда она падает без чувств, спохватываешься и звонишь в полицию.
Я изумлённо смотрел на него.
— Абсурд!
— Почему? Вы так мило тогда ворковали, во время поисковой операции. Я сразу заподозрил, что между вами что-то есть.
Я напрягся, сжал кулаки, но, слава Богу, сообразил, что Терри этого и ждёт. Чтобы я потерял самообладание, вспылил.
— Не все такие, как ты, Терри.
Он рассмеялся:
— Разумеется.
— Если ты мне не веришь, то спроси у Софи. Она расскажет тебе обо всём, когда придёт в себя.
— У неё серьёзная травма головы, так что неизвестно, когда ей станет лучше. И тогда ты окажешься в весьма щекотливом положении.
Неожиданно Терри вытащил из бумажника карточку и бросил на кофейный столик.
— Если случится ещё что-нибудь, позвони мне по мобильному. В кабинете я бываю очень редко. — Он шагнул в прихожую, остановился у двери и произнёс с угрозой в голосе: — И не делай вид, Хантер, будто ты чем-то отличаешься от меня. Ты такой же, как все.
Терри хлопнул дверью так, что задрожали стены. Я постоял немного, затем добрался до ближайшего кресла и сел, размышляя, что меня потрясло больше — враждебность Терри или его нелепые обвинения. Да, нужно признать, мы действительно друг друга недолюбливали, но неужели он верил, что я способен взломать дверь в доме Софи и напасть на неё?
Я хотел бросить карточку Терри в мусорную корзину, но передумал и сунул в бумажник. Включил охранную сигнализацию, вышел на улицу и поставил сумку в багажник машины. Если не будет пробок, то в Эксетер я доберусь к середине дня.
Начать ворошить прошлое я решил вместе с судебным археологом.
За все эти годы Леонарда Уэйнрайта я не вспомнил ни разу. И был бы рад не вспоминать впредь, но у меня возникла необходимость с ним поговорить. Теперь, когда Монк вырвался на свободу, мне хотелось бы обменяться с ним наблюдениями.
По мере приближения к Эксетеру погода ухудшалась, и ко времени моего прибытия зарядил проливной дождь. Я снял номер в отеле без названия недалеко от больницы. Отель был дешёвый и удобный, такие сейчас появились в центре многих городов. Везде чисто, приличная еда и, что немаловажно, беспроводной Интернет. Перекусив в кафе, я вернулся в номер, достал ноутбук и принялся за работу.
Найти Уэйнрайта оказалось труднее, чем я ожидал. У меня не было ни его адреса, ни номера телефона. А Терри сказал, что он ушёл на пенсию. Я позвонил в Кембридж на кафедру, где он работал, но секретарша отказалась помочь. Заявила, что сведений личного характера не даёт.
Я полазил полчаса по Интернету, прежде чем мне пришло в голову поискать в телефонном справочнике. Восемь лет назад Уэйнрайт в разговоре со мной упомянул, что живёт в Торбее. Конечно, за это время он мог переехать, но нет — профессор Уэйнрайт числился в городском телефонном справочнике. Там были его номер телефона и адрес.
После множества гудков женский голос произнёс спокойно и доброжелательно:
— Слушаю.
— Могу я поговорить с Леонардом Уэйнрайтом?
Женщина помолчала.
— А кто его спрашивает?
— Дэвид Хантер.
— Я не узнаю вашего голоса. Вы из Кембриджа?
— Нет. Мы работали вместе восемь лет назад по одному делу, консультировали полицию. Я сейчас в вашем районе и…
— Понимаю. К сожалению, Леонард сейчас не может подойти к телефону. Я его жена. Вы сказали, что находитесь где-то недалеко?
— Да, но…
— Тогда заезжайте к нам. Я уверена, Леонарду будет приятно увидеться со старым коллегой.
Я сомневался.
— Может, мне лучше позвонить ему позднее?
— Зачем? Если завтра вы свободны в первой половине дня, то, пожалуйста, приезжайте к нам к часу на ленч.
На ленч? Этого я не ожидал.
— Ну, если вас не затруднит…
— Приезжайте. Леонард будет вас ждать.
Я положил трубку, озадаченный приглашением и не понимая, что означает «не может подойти к телефону». Деловая встреча — это одно, а ленч — другое. Я сомневался, что инициатива жены Уэйнрайту понравится. Но приглашение принято, теперь осталось чем-то заполнить остаток дня. Я решил снова позвонить в больницу. На сей раз там были более любезны и сообщили, что Софи пришла в сознание.
