началась здесь. Думаю, вы можете это понять.
Я её понимал. И гораздо лучше, чем она полагала.
— Первое, что я сделала, — сожгла все свои записи, — продолжила Софи. — По всем расследованиям, над которыми работала. Кроме одной папки.
— Касающейся Джерома Монка?
— Да. — Она кивнула. — Не знаю, зачем я её сохранила. Может, потому, что поселилась недалеко от тех мест, где всё происходило. — Она замолчала, сжав ладони. Некоторое время тишину нарушал лишь треск поленьев в печи. — Вы за эти годы вспоминали о Монке?
— Нет. Впервые вспомнил о нём, когда он сбежал.
— А я размышляла о нём много. Ведь тогда у нас была прекрасная возможность найти захоронения сестёр Беннетт, а мы ею не воспользовались.
Я вздохнул.
— Мы сделали что могли. Никто не виноват, что так получилось.
— Нам следовало сделать больше! — возразила Софи. — Особенно мне.
— Как выяснилось, Монк вовсе не собирался показывать захоронения. Он намеревался сбежать. И это у него почти получилось.
— Нет. Он хотел сбежать, однако согласился сотрудничать не только поэтому. Помните, какое у него было лицо, когда он увидел захоронение Тины Уильямс? Вряд ли Монк прикидывался. Полагаю, он действительно пытался что-то вспомнить.
Я понимал, что Софи ищет у меня поддержки, и отвечал осторожно, чтобы не обидеть её:
— Джером Монк великолепно знает эти места. Он прятался тут месяцами, пока его не поймали. Если бы он захотел, то легко мог бы привести нас к захоронениям.
— Не обязательно. Я утверждала тогда и повторю сейчас: спустя год отыскать их сложно. Ведь он зарывал трупы ночью. Не исключено, что вспомнить ему мешали какие-то болезненные переживания.
— О каких переживаниях вы говорите? Джером Монк — серийный убийца, хищник. У таких нет совести.
— На каком-то уровне совесть сохраняется у любого социопата. Разумеется, я его ни в коей мере не оправдываю, лишь пытаюсь понять.
— И что?
— Поэтому… я ему писала.
— Монку?
Она упрямо вскинула подбородок.
— Да. Как только поселилась здесь. Я писала ему раз в год, на годовщину убийства Анджелы Карсон. Потому что даты гибели остальных его жертв не определены. В своих письмах я побуждала его вспомнить, где он зарыл трупы сестёр Беннетт. Предлагала помощь.
Я изумлённо смотрел на неё.
— Софи, неужели это правда?
— Он мне не отвечал. А я просила его указать хотя бы какой-нибудь ориентир, намекнуть, где он находится. Писала, что помогу ему вспомнить. Не понимаю, какой вред могли нанести мои письма.
— И вы указывали на конверте адрес?
— Конечно. А иначе как же он мог бы мне ответить?
— В полиции об этом знают?
— Нет. А какое им до этого дело?
— Софи, дверь вашего дома взломана, на вас совершено нападение через день после побега из тюрьмы насильника и убийцы, и вы не сообщили полицейским, что посылали ему письма?
— Вы забыли, в каком состоянии я находилась? — возмутилась она. — И как бы глупо это ни выглядело, но я по крайней мере пыталась хоть что-нибудь сделать. Каждый раз, глядя на торфяник, я думаю о несчастных сёстрах, могилы которых не могут посетить безутешные родители. — Её голос дрожал.
— Но всё равно об этом нужно рассказать полицейским, — мягко произнёс я. — Давайте я позвоню Терри Коннорсу…
— Нет!
— Софи, но вы обязаны это сделать.
Она уставилась на огонь, поблёскивающий в печи, затем повернулась ко мне:
— Хорошо, я расскажу полицейским, но при одном условии: вы мне поможете. Собственно, поэтому я вам тогда и позвонила.
За это время произошло так много событий, что я уже забыл о её звонке.
— В чём вам нужно помочь?
Она подняла голову. Пламя в печи отбрасывало на её лицо полосы света и тени.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти захоронения сестёр Беннетт.
Глава 15
Казалось, дома в этом городке строили, совершенно не заботясь о каком-то порядке. Все они были примерно одинаковые — с общей стеной, на две квартиры. Селились в них представители местного среднего класса, к нынешним временам в большинстве своём изрядно обедневшего, что сказалось и на домах. Дома выглядели запущенными и какими-то уставшими. Кое-где, правда, мелькали аккуратные современные оранжереи, новые окна и прочее, но потрескавшиеся дорожки и отслаивающаяся на стенах краска свидетельствовали о том, что дома эти знали лучшие времена.
— Дальше сверните налево, — сказала Софи.
За внешним спокойствием в ней угадывалась нервозность, которую она тщетно пыталась скрыть. Я до сих пор не понимал, куда мы едем и зачем. Просто следовал в указанном направлении.
— Почему такая таинственность?
— Никакой таинственности. — Софи пожала плечами. — Но лучше, если вы всё узнаете, когда мы приедем.
Я не стал спорить. Проще было с ней соглашаться. Я уже имел возможность убедиться, какая Софи упрямая, а тут её решимость найти останки Линдси и Зоуи Беннетт граничила с одержимостью. Вчера вечером я пытался убедить её, что занятие это бесполезное, но она меня не слушала.
— Почему не стоит пытаться? — возмутилась Софи.
— Мы даже не знаем, где начинать поиски. Почему вы решили, что Монк закопал трупы рядом с Тиной Уильямс? Нам бы помог Уэйнрайт, но сейчас он в плачевном состоянии.
Я рассказал ей о моем визите к профессору. Она кивнула.
— Жаль, что Уэйнрайт тяжело заболел, но тогда он просто дрожал за свою репутацию. Больше его ничего не интересовало. К тому же вы разбираетесь во всём этом не хуже его.
— Софи, вы переоцениваете мои возможности.
— Всё, что я прошу, — это, чтобы мы поехали разведать, внимательно посмотреть ещё раз. Вероятно, нам удастся обнаружить что-то такое, что заставит полицию возобновить поиски захоронений. А потом уезжайте.
— Но…
— Один раз. Пожалуйста.
Мне бы следовало отказаться, потому что за один раз там ничего не найдёшь, но мольба в её глазах вынудила меня произнести:
— Хорошо. Один раз.
Разглядывая утром в зеркале ванной комнаты своё лицо, я его не узнавал. На меня смотрел усталый старик. Ночью я плохо спал, беспокойно ворочался в узкой кровати в комнате, которую мне отвела Софи. Сама она спала в соседней комнате, но я старался об этом не думать. Когда наконец удалось заснуть, то меня разбудил шум. Я вскочил, предположив, что в дом опять ломится Монк, а это были лишь уханья
