силён.
— Об этом пока рано судить, — заметил Пири.
— Да, — мягко согласился Уэйнрайт. — Это выяснится после изучения трупа. Но если вы спросите меня, сколько времени девушка пролежала здесь, то я отвечу, что не более двух лет.
— Вы уверены? — резко спросил Симмз.
Уэйнрайт вскинул руки.
— Да. Достаточно сравнить степень разложения трупа и условия его пребывания в торфянике.
Я с удивлением смотрел на него. Симмз удовлетворённо кивнул.
— То есть это одна из жертв Монка?
— Именно так. И я бы рискнул предположить, что это Тина Уильямс. У достаточно рослых сестёр Беннетт бедренные кости должны быть длиннее. Если память мне не изменяет, то рост погибшей Тины Уильямс был метр шестьдесят. Судя по длине бедренных костей, эта девушка, — он указал в сторону лежащих на краю захоронения останков, — вот такого роста. И повреждения у неё сходные с теми, какие Монк нанёс Анджеле Картер.
Карсон, фамилия у Анджелы была не Картер, а Карсон. Но я был настолько зол, что не стал его поправлять. Уэйнрайт бессовестно пересказал сейчас то, что услышал от меня. Понимая, что протестовать я не стану. Какая мелочь!
— Совершенно определённо идентифицировать личность трупа будет достаточно трудно, — проговорил Пири.
Уэйнрайт пожал плечами:
— Ну что ж, назовите это обоснованной догадкой. Но я считаю, что двигаться нам нужно в данном направлении. — Он вопросительно посмотрел на Симмза.
Старший следователь возбуждённо хлопнул ладонями по бёдрам.
— Согласен. Доктор Пири, как скоро вы подтвердите, является ли погибшая Тиной Уильямс?
— Всё зависит от состояния останков, после того как они будут очищены. — Тщедушный патологоанатом обратился ко мне: — Я сделаю это быстрее, если мне будет помогать доктор Хантер. Травмы скелета по его части.
Я кивнул, но потрясение от того, что сделал Уэйнрайт, не проходило.
— Хорошо, — равнодушно произнёс Симмз. Казалось, больше его здесь ничего не интересует. — Чем раньше мы объявим, кто тут захоронен, тем лучше. И можно надеяться, что Монк и близнецов зарыл где-то поблизости. — Он повернулся к археологу: — Отличная работа, Леонард, спасибо. Передайте привет Джин. Мы вас ждём в воскресенье на ленч. Приходите, если свободны.
Уэйнрайт улыбнулся:
— С удовольствием.
Затем Симмз обратился ко мне, словно что-то вспомнив:
— Вы хотите что-нибудь добавить?
Я взглянул на Уэйнрайта. Он смотрел на меня с видом удовлетворённого хищника, будто говоря: «Ну что ж, давай, затевай скандал, любопытно, как у тебя получится».
— Нет, — ответил я.
— Ну тогда я пошёл. Завтра начнём пораньше, — произнёс Симмз.
Глава 3+
Я ехал в мотель, весь дымясь от злости. Городок назывался Олдвич и был расположен в нескольких милях от Чёрной Скалы. Мне сообщили, что добираться туда менее двадцати минут, но у меня ушло в три раза больше времени. Наверное, свернул не в том месте. Сказалась усталость, да и настроение было паршивое. Надо же, позволил Уэйнрайту провести себя как простачка. А ведь я знал, что этот человек представляет собой.
Я вырулил к стоянке. Сквозь испещрённое капельками дождя ветровое стекло с трудом читалась вылинявшая вывеска: «Приют одиноких странников». Однако внешний вид мотеля претенциозности названия не оправдывал. На стенах отслаивалась краска, крыша покосилась. Внутри запах застоялого пива, потёртый ковёр на полу, на стенах дешёвый декоративный орнамент в виде конской упряжи. В баре пусто, камин не затоплен. Неприглядное зрелище. Но мне доводилось останавливаться в местах и похуже.
Хозяин заведения, лет пятидесяти, худой, но с изрядным брюшком, толкнул ко мне по истёртой барной стойке ключи со сломанным брелоком и с кислым видом сообщил:
— Если хотите поесть, то поторопитесь. Через двадцать минут мы обслуживание заканчиваем.
Номер был примерно таким, как я ожидал. Не слишком чистый, но и жаловаться вроде не на что. Скрипучий матрац — я в этом сразу убедился, как только поставил на кровать сумку, — ванная комната, совмещённая с туалетом, без душа. Сантехника ржавая.
Но умывание и еда могли подождать. Вначале надо позвонить домой. Я сел на стул и достал мобильник. Я всегда старался звонить в одно и то же время, чтобы Элис воспринимала это как часть распорядка дня. Кара, по профессии врач-рентгенолог, работала в больнице три дня в неделю и всегда могла выкроить время, чтобы забрать дочку из школы во время моих командировок. Когда она забеременела, мы долго обсуждали, как быть с её работой. С ребёнком мы намеревались подождать ещё несколько лет, желая накопить денег, но не получилось. Впрочем, ни она, ни я об этом не жалели. Когда Элис пошла в подготовительный класс, я не стал возражать, чтобы Кара вернулась в больницу на неполный рабочий день. Работа ей нравилась, да и дополнительные деньги не мешали.
— Ты позвонил вовремя, — сказала Кара. — Тут кое-кто заявил, что не пойдёт спать, пока не поговорит с тобой. Передаю трубку.
— Папа, я нарисовала для тебя сюрприз.
Я улыбнулся.
— Ещё одну лошадь?
— Нет, наш дом. Но шторы в нем жёлтые, потому что мне такие нравятся больше. Мама говорит, что и ей тоже.
Слушая восторженный голосок дочери, я чувствовал, как исчезает расстройство от общения с профессором Уэйнрайтом. Наконец Кара отобрала у дочери трубку и отослала чистить зубы.
— Как дела?
— Нормально. Тут, оказывается, работает Терри Коннорс, он заместитель старшего следователя. По крайней мере одно знакомое лицо.
— Терри? Попроси, чтобы он передал от меня большой привет Деборе. Сколько ты там пробудешь?
— Пару дней, а там видно будет.
Мы говорили до тех пор, пока не пришло время укладывать Элис спать. Затем я умылся, переоделся и спустился в бар, совсем забыв о предупреждении хозяина. Двадцать минут уже почти истекли.
При моем появлении он многозначительно посмотрел на часы:
— Ещё две минуты, и вы бы опоздали.
— А я вообще везунчик.
Хозяин кинул на меня недовольный взгляд и, плотно сжав губы, отправился выполнять мой заказ.
В баре появились посетители, скорее всего полицейские из команды Симмза. За столом неподалёку сидела молодая женщина с раскрытой папкой. Читала, рассеянно тыкая вилкой в тарелку. Рядом столик был свободен, и я сел за него со своей выпивкой. Она продолжала читать, не обращая внимания.
Явился хозяин со столовыми приборами.
— Этот столик заказан.
— На нём не написано.
Он недовольно скривил губы.
— И всё же вам придётся пересесть.
