людей волокна, крепящие мышцы к костям рук и ног, довольно тонкие. А у Монка они были необычно толстыми, что характерно для некоторых хищников.
Это объясняло его невероятную силу. Следующее открытие было ещё более значительным. В мозге Монка обнаружили сильные повреждения, связанные с вмятиной в черепе. На этом участке лобной доли даже небольшая травма вызывает отклонения в поведении и эпилепсию. То есть все считали Монка монстром, а он был несчастным калекой.
Монстром сделали его мы сами.
Странно, но сообщение о его смерти расстроило меня. Всякий раз, закрывая глаза, я возвращался в пещеру к Софи и Монку или слышал жуткий треск при ударе железной рейкой от строительных лесов по затылку Роупера. Мысли в голове метались, будто пытались пробить собственный путь к истине. Я постоянно ощущал необходимость вспомнить что-то важное.
Но не знал, что это такое.
Наконец, погрузившись ночью в судорожный сон, я проснулся очень рано, и в моей голове отчётливо звучал голос Терри, словно он находился сейчас в комнате рядом со мной: «У тебя была возможность восемь лет назад».
Тогда в килне я не мог воспринять эти слова должным образом, но они засели в подсознании. Я позвонил Нейсмиту:
— Нам нужно поехать в торфяник.
В этот день впервые подморозило, и трава под ногами криминалистов хрустела, когда они начали раскапывать небольшую насыпь, к которой восемь лет назад нас привела Софи. Нейсмит, Лукас и я молча наблюдали, как снова на белый свет извлекли останки барсука. В торфе они прекрасно сохранились и выглядели почти такими же, как в прошлый раз. Человеческие останки нашли вскоре после этого, когда копнули глубже.
— Откуда Коннорс притащил этого барсука? — спросил Нейсмит.
— Наверное, сбил на дороге, — предположил я.
А ведь Уэйнрайт, когда мы виделись в последний раз — если только это можно назвать встречей, — выкрикивал что-то о раздавленном на дороге животном. Я тогда воспринял это как бред. Однако профессор имел в виду именно этого барсука. Очевидно, он потом всё обдумал и понял. Но тогда, несмотря на поведение поисковой собаки и другие признаки, копать дальше не стали.
Никто не поинтересовался, почему животное, обитающее в сухой песчаной почве, вдруг вырыло нору на болоте. Потом нас отвлекла попытка Монка к бегству, но были другие детали, которые я упустил. Кости какого-то животного обнаружили в захоронении Тины Уильямс. Это совпадение должно было меня насторожить… И слабый запах разложения, который почуяла собака, был сильнее, чем обычно в торфянике.
Каким-то образом я пропустил очень важный момент. Барсучья кость, которую извлёк Уэйнрайт, была сломана. Причём характер излома указывал на насильственные действия. Это могло произойти, например, при падении с высоты или от удара автомобилем. У животного, отдавшего концы в своей норе, подобных повреждений быть не могло.
Понимал ли это тогда Уэйнрайт, теперь не узнаешь. Скорее всего он осознал всё позднее и молчал, чтобы сохранить репутацию. Но обычно маразматики живут в прошлом, и поэтому, когда он вдруг узнал меня, это невольно вырвалось из его подсознания.
Теперь мне кажется, что после поисков я чувствовал какое-то неудовлетворение. Будто что-то просмотрел. Но последующие события заставили меня забыть о Монке. Я думал, что навсегда.
Терри похоронил сестёр Беннетт в одной могиле. Вряд ли из сентиментальности, так ему было удобнее. Под давлением земли их конечности искривились, и они теперь лежали, словно обнявшись. Торф волшебным образом сохранил их тела. Кожа, плоть, волосы почти не подверглись тлению.
В отличие от Тины Уильямс у них не было заметно никаких повреждений.
— Интересно, почему? — спросил Лукас, разглядывая мёртвых девушек. — Неужели он их пожалел?
Нет, жалость тут ни при чем. Терри изувечил Тину Уильямс, мучаясь виной перед ней.
Полицейские нашли дневник Зоуи Беннетт в его машине, в заляпанном глиной пластиковом пакете. Терри продал свой яркий «мицубиси» много лет назад, но тогда он на нём ездил. И именно об этом автомобиле говорили свидетели после исчезновения Линдси Беннетт и Тины Уильямс. Речь тогда шла о белой машине, но ночью человек, а особенно монохромная камера наружного наблюдения, не отличает жёлтый цвет от белого.
Нейсмит рассказал мне, что в дневнике не нашли ничего обличительного. Да, там упоминался Терри. Семнадцатилетняя девушка признавалась, что она в восторге иметь любовника полицейского. Терри, наверное, это льстило. Может, поэтому он и сохранил дневник.
— Симмз ведёт себя неправильно, — сказал Лукас, когда мы возвращались к машинам. — И я рад, что ушёл на пенсию. Вас бы следовало благодарить, а он… — Пожилой полицейский эксперт устало махнул рукой.
— Мне всё равно, — ответил я.
Поскольку никто мой рассказ о происшедшем подтвердить не мог, Симмз делал всё, чтобы поставить его под сомнение. Ведь теперь получилось, что он не только построил свою карьеру, обвинив в убийствах невинного человека, но и доверил участвовать в расследовании убийце. Пресса жаждала его крови, и впервые в жизни Симмз не желал появляться перед телевизионными камерами. Поскольку на карту была поставлена его карьера, он шёл на всё. Даже высказывал предположения, что я не являюсь достаточно вменяемым свидетелем, поскольку пережил сильный психологический стресс. Правда, пока грязь, которую он в меня кидал, ко мне не прилипала. И вообще Симмз меня уже давно перестал волновать.
Он следил, чтобы меня держали подальше от расследования, однако Нейсмит взял на себя смелость позволить мне сопровождать группу сегодня утром в торфяник.
В отеле я вошёл в номер, и сразу зазвонил телефон. Я узнал усталый женский голос.
— Это Мэри Эллиот, сестра Софи.
Я сильнее сжал трубку.
— Слушаю.
— Она пришла в сознание. Хочет видеть вас.
Я примерно представлял, в каком Софи состоянии, но всё равно удивился. Голова выбрита, замотана бинтами. Худая, бледная, руки тонкие, слабые, в вену вставлена игла капельницы.
— Уверена, что выгляжу ужасно… — прошептала она.
Я покачал головой.
— Главное, что ты выкарабкалась.
— Дэвид, я… — Она взяла мою руку. — Если бы не ты, я бы умерла.
— Но ты выжила, теперь поправляйся.
Её глаза наполнились слезами.
— Нейсмит рассказал мне о Терри. Извини, что утаила от тебя кое-что. Насчёт дневника. Мне нужно объяснить…
— Не сейчас. Мы поговорим позднее.
Она слабо улыбнулась.
— Но нашли Зоуи и Линдси, это хорошо… я тогда всё же была права…
Глаза Софи закрылись. Я подождал, пока она заснёт, и мягко высвободил руку. Посидел у постели, глядя на неё. Подумал. Пока было не ясно, станут ли её обвинять за сокрытие дневника Зоуи Беннетт. Но во-первых, Терри сказал, что дневник попал к ней уже после того, как Монка осудили, а во-вторых, там не было ничего опровергающего вину маньяка. Нейсмит сказал, что состава преступления тут нет и скорее всего её обвинять не станут.
Софи быстро поправлялась, опровергая ожидания докторов. Теперь в полном выздоровлении уже никто не сомневался. Это было неслыханное везение после такой травмы и всего, что она перенесла. Я
