не отрицает телесной стороны любви, но ограничивает ее рамками брачного союза. В Ветхом Завете есть удивительная книга – Песнь Песней, – которая воспевает именно такую цельную любовь, в которой верность друг другу и душевное единение сочетаются с телесной близостью любящих: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина…» – так начинается эта книга. Ее издавна толковали аллегорически, как рассказ о любви Бога и избранного народа или Церкви (что, в общем-то, одно и то же), но и при таком толковании телесная любовь оказывается возвышенной и прекрасной: ведь это с ней сравнивается мистическое общение с Богом! Если бы она была греховной, такое сравнение просто было бы кощунством.
Итак, телесная близость считалась неотъемлемой частью брака, а сам брак – союзом мужчины и женщины… или мужчины и нескольких женщин. Ветхий Завет никак не запрещает и не регламентирует многоженства, и мы видим в нем немалое количество мужчин, у которых было больше одной жены. Кроме полноправных жен, встречались еще и наложницы, то есть рабыни, делившие ложе со своим господином. Иногда их появление было связано с тем, что жена оставалась бездетной (именно по этой причине, например, Авраам взял себе в наложницы Агарь, служанку своей жены Сары), но, конечно, причины тут могли быть и другими. Сегодня такое отношение к женщине кажется нам жестоким и варварским, но на самом деле это частный случай рабства, которое вовсе не отрицается в Ветхом Завете. Там вообще нет призывов к социальной революции: существующие в обществе нормы скорее принимаются, но остается явным стремление преобразить это общество изнутри. Со временем люди приходят к пониманию того, что нормы их жизни просто не соответствуют идеалам их веры, и начинают менять свои нормы (некоторые, правда, предпочитают менять веру).
Так получилось и с рабством, и, много раньше того, с многоженством. Уже к концу ветхозаветного времени мы видим, как безо всяких запретов нормой стал союз одного мужчины и одной женщины, ведь именно такой брак наилучшим образом отражает принцип, заложенный еще в рассказе о сотворении человека. Мужчина и женщина могут быть неравноправны в некоторых общественных условиях, но по своей природе они равны, едины и дополняют друг друга. Более того, именно в Ветхом Завете мы встречаем удивительные рассказы о женщинах, сыгравших огромную роль в истории израильского народа, причем сыгравших ее именно по-женски. Вот моавитянка Руфь, которая в точности исполнила законы Израиля тогда, когда многие израильтяне сами о них забыли, а вот красавица Есфирь, ставшая персидской царицей и уговорившая царя отменить назначенное избиение евреев. Им посвящены отдельные книги, но подобных героинь мы встретим и в других повествованиях Ветхого Завета. Именно такие рассказы надежнее всяких политических деклараций заставляли мужчин взглянуть на женщину иными, чем прежде, глазами.
Но в некоторых отношениях Ветхий Завет все же резко противостоит нормам того времени. В те далекие времена во многих культурах вполне нормальными считались связанные с сексом обряды: так, «храмовые блудницы» при языческих капищах не просто зарабатывали себе на жизнь, но скорее выполняли своего рода священнодействие, как они его понимали. Ветхий Завет в самых резких выражениях осуждает такое. Не оставляет он никаких добрых слов для еще одного явления, широко распространенного сегодня, – гомосексуализма. Причина вполне понятна: он противоречит замыслу Творца о единстве двух полов. Сегодня принято брать за точку отсчета желания самих людей: «А что в этом плохого, если они сами того хотят?» – но для Библии человеческая воля никогда не стоит на первом месте. Свобода выбора человека не должна приводить к нарушению ясно выраженных заповедей и к извращению естественных форм жизни.
В то же время конкретную форму супружеских отношений в браке Библия никак не пытается определять, оставляя ее целиком и полностью на усмотрение супругов. Благословенно всё, что совершается в браке ради целостности человека и единства между мужчиной и женщиной, и осуждается всё, что уводит человека в сторону от этих ценностей.
Новый Завет продолжает эту линию: достаточно вспомнить, что свое первое чудо Христос сотворил на свадьбе в Кане Галилейской. Он не просто почтил это празднество своим присутствием, но, превратив воду в вино, позволил ему продолжаться и дальше. Тем самым Он подтвердил великую ценность брака. В Евангелии от Матфея мы находим и слова о том, что брак, по сути, есть нерасторжимое единство (Ветхий Завет как раз допускал развод): «Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует» (Мф. 19:9). Лишь прелюбодеяние, т. е. односторонний выход супруга из брачного союза, может этот союз разрушить. Такая строгость удивила даже ближайших учеников: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться». Оказывается, брак накладывает на мужчину такие серьезные обязательства…
И тут прозвучали очень необычные слова Спасителя: «Не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:11–12). Понятно, что существуют люди, физически не способные к плотской любви и потому непригодные для брака (скопцы), причем одни из них таковы от рождения, а другие подверглись хирургической операции. На них, естественно, права и обязанности брака не распространяются. Но кто эти скопцы, сделавшие себя таковыми «для Царствия»? И по сей день существует секта, которая понимает эти слова буквально: ее приверженцы физически оскопляют себя.
Но, по-видимому, эти слова надо трактовать не в большей степени буквально, чем призыв вырывать себе глаз, когда увидишь нечто соблазнительное (Мф. 5:29). Оскопивший себя ради Царствия – это человек, добровольно отказавшийся от радостей семейной жизни, чтобы служить Богу. Обратим внимание, что Христос вовсе не принижает брака, вовсе не называет тех, кто от него не отказывается, какими-то второсортными людьми, негодными для духовной жизни: наоборот, это они «вмещают» заповедь о нерасторжимости брака. Отказ от брака подобен временному отказу от пищи, т. е. посту: в пище нет ничего дурного, она тоже дар Божий людям, но в определенной ситуации человек смиряет себя, отказывая себе в самом необходимом, чтобы подчеркнуть свою всецелую преданность Богу и зависимость от Него.
Позднее эту мысль развил апостол Павел. Он сам оставался холостым, да и какая семья выдержала бы такие странствия и опасности, через которые довелось ему пройти! Он объяснял это так: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Кор. 7:32–33), – и потому советовал тем, кто хочет всецело посвятить себя служению Богу, оставаться холостыми. Впрочем, для него и епископ мог быть женатым, лишь бы только это был «муж одной жены», т. е. человек, проявивший верность в браке. Последние полтора тысячелетия, правда, епископы избираются из числа монахов, как раз решивших стать «скопцами ради Царствия».
Брак и для апостола Павла есть образ отношений Бога и человека. Ему принадлежат удивительные слова, над глубиной смысла которых мы редко задумываемся: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (Еф. 5:22–25). Да, с одной стороны, апостол Павел говорит о подчиненном положении жены (что в том обществе было совершенно естественно), но с другой – указывает на источник этой внутрисемейной иерархии. Она отражает отношения между Богом и Церковью, а главное, мужьям вовсе не дозволяется самодурствовать и пользоваться своей властью для самоуслаждения. Они призваны любить своих жен, и не только так, как жених любит невесту, но и той любовью, которую на Кресте явил Сам Христос. Прочитав такие слова, поневоле придешь к выводу, что роль мужей в семье апостол описывает куда строже, чем роль женщин: повиноваться не так уж и трудно, а вот повторить подвиг любви, явленный на Кресте…
А что же интимные отношения? Как и в Ветхом Завете, у апостола Павла они есть неотъемлемая часть супружеской жизни и только ее: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7:4–5). Как мы видим, здесь предложен главный принцип христианской аскетики: время молитвы и особого духовного сосредоточения, называемое постом, требует от человека отказа от привычных радостей жизни. И вместе с тем он уточняет, что в супружеских отношениях такое должно происходить только по взаимному согласию, иначе «высокая духовность» одного из супругов может стать тяжким искушением для другого.
Как мы видим, Библия признает телесную, интимную или, если угодно, сексуальную сторону
