двадцати шести лет. Он итальянец, родившийся в Париже. У него порядком расшатана психика, и он одержим идеей убить какого-нибудь очень известного человека. Для этого он уже обзавелся оружием: острым сапожным шилом.
Одно время он собирался убрать принца Генриха Орлеанского, который часто бывал в Женеве, потом решил было отправиться в Париж, чтобы вмешаться в процесс над Дрейфусом. Но дорога стоит так дорого… Тем временем из газет он узнает о прибытии императрицы. Теперь он знает, на кого покушаться — ведь на другой берег озера перебраться совсем просто!
А Елизавета отдыхает и набирается сил в Ко Она чувствует себя много лучше и решает принять приглашение жены барона Адольфа Ротшильда, изысканность приемов которой известна повсюду. Но придворные императрицы напуганы — для того, чтобы добраться до замка Преньи, следует проехать через Женеву, а город так и кишит анархистами всех мастей… Императрица лишь смеется над этими страхами.
Она отказывается от предложения баронессы прислать за ней яхту — ведь поездка на яхте придаст визиту официальный характер, тогда как императрица хочет подчеркнуть, что это сугубо частный визит. Итак, решено, она отправится в путь как простая туристка на пассажирском корабле. Утром девятого сентября она прибывает в Женеву, где вместе с графиней Цтарэ проводит ночь в отеле Бо-Риваж. На следующее утро она вновь отправляется в путь.
Ее путешествие в замок теперь длится только четыре часа. Всю дорогу императрица развлекалась с мальчиком, задаривая его фруктами и пирожными. В час дня их корабль подошел к пристани, где их дожидался экипаж Ротшильдов.
Прием, оказанный баронессой, был отменно изыскан. Правда, на вкус императрицы здесь было слишком много роскоши… Обе женщины хорошо знали друг друга и были близки по возрасту Елизавете исполнился 51 год, баронессе — 58. Они обедали втроем в обществе графини Цтарэ. Трапеза была непринужденной, женщины пили шампанское, смеялись. Изобилие орхидей, украшавших стол, и тихая музыка, лившаяся с хоров залы, повышали настроение императрицы.
После обеда баронесса принялась показывать императрице свои коллекции, благодаря которым Преньи казался настоящим музеем. Но больше всего императрицу восхитили оранжереи замка, в которых пели экзотические птицы. Уезжая, императрица охотно оставила свою подпись в золотой книге гостей, не перелистав даже предыдущих страниц. И слава Богу, — в этой же книге была и подпись герцога Рудольфа!
Теплое прощание — и вот Елизавета и ее придворная дама отправляются в отель Бо-Риваж, где императрице предстоит провести бессонную последнюю ночь в своей жизни.
Она сама не знает, почему ее охватывает беспокойство.
В час тридцать обе дамы покидают отель и отправляются на пристань. Они не обратили внимание на странного человека, который вышел им навстречу и повел себя крайне несуразно: он то приближается к ним, то удаляется, то прячется за деревья. Неожиданно он подбегает к дамам, отталкивает графиню и наносит императрице удар, который та сочла ударом кулака, а потом убегает. Графиня отчаянно кричит. Императрица вдруг слабеет на глазах.
Она очень бледна, все слабеет и слабеет, но заставляет себя подняться на борт корабля и там теряет сознание. Оказавшаяся на борту медсестра советует расшнуровать корсет и сделать искусственное дыхание. И тут все видят на батистовой рубашке под платьем расползающееся пятно крови.
В ужасе графиня Цтарэ раскрывает инкогнито раненой и уговаривает капитана изменить маршрут и пристать в Бель Вю, чтобы отвезти оттуда Елизавету обратно в замок Ротшильдов. Но капитан принимает решение без остановок плыть в Женеву, где Елизавету можно поместить в больницу.
Но в любом случае слишком поздно: императрица больше не придет в сознание. Она умерла в отеле Бо-Риваж вскоре после того, как ее туда доставили.
Убийца был пойман без труда. По швейцарским законам он был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Через два года он повесился в камере, не в силах вынести того, что его судили как уголовника, а не как революционера-героя, каким он себя воображал.
Баронесса Ротшильд, в гостях у которой императрица провела последние часы жизни, одела замок в траур. Каждый год в годовщину гибели императрицы она отмечала в Преньи это трагическое событие.
Глава VIII
Замок «сочинителей»
В ту эпоху было много знатных людей, бравшихся за перо, чтобы написать мемуары, или же занимавшихся историческими изысканиями, которые так и не были опубликованы и нетронутыми лежали в замках, к радости современных исследователей. То был еще один способ убить время и оторваться ненадолго от светской суеты.
По-другому обстояло дело с теми, кто в сочинительстве видел свое призвание. Они вели совсем другой образ жизни, а замки их были тихими, изолированными от внешнего мира, полными покоя: все делалось для того, чтобы увеселения не прерывали творческой работы. И если даже хозяева и вели великосветский образ жизни, это отнюдь не означало, что они погружались в тщетную суету света — ведь серьезной работы среди мирской суеты не напишешь. Для этой цели лучше всего уединиться за толстыми стенами замка, в деревне.
Впрочем, нельзя сказать, что все эти сочинители были отшельниками. Они не стеснялись участвовать ни в больших парижских праздниках, ни в аристократических охотах, ни в тех знаменитых балах, которые накануне войны 1914 года ослепили парижский свет: бал тысячи и одной ночи графини Шабрийан, Персидский бал графини Клермон-Тонер, Бал кринолинов герцогини Грамон, бал Драгоценных камней принцессы Жак де Брольи, где мадам Эфрусси красовалась в невиданных розовых жемчугах. Благородным мыслителям, о которых мы говорим, все эти увеселения давали отдых, особенно необходимый тогда, когда они, чтобы утвердить свои необъятные притязания, принимали должность мэра, депутата, сенатора.
Примером таких серьезных владельцев замков стало семейство герцогов де Брольи, несмотря на то, что время от времени они позволяли себе предаваться парижским безумствам…
Герцог Виктор де Брольи женился в 1816 году в Пизе на Альбертине де Сталь, дочери знаменитой Жермены, что и определило облик их салона. Действительно, салон юной Альбертины стал одним из самых знаменитых во времена Реставрации и Июльской монархии. Здесь интересовались в основном политикой и литературой. Герцогиня, сохранившая верность своей протестантской вере, культивировала в себе самые возвышенные идеи, чем заслужила восхищение Ламартина, говорившего о ее «набожности, одухотворяющей меланхолическую красоту лица…»
Герцог Виктор, ее муж, придерживался либеральных воззрений, защищал маршала Нея на судебном процессе и энергично выступал против торговли неграми. Вскоре, разочаровавшись в Бурбонах, он переметнулся к Орлеанам, что впоследствии позволило ему занять несколько министерских постов и даже стать председателем Совета министров. В те времена в замке перебывало множество других нормандских аристократов-ученых: то были Токвиль и Гизо, и многие другие; а также Руайе Коллар из Шампани. Воспоминания о всех этих посетителях бережно хранятся в замке Валь-Рише, что в Оже. Незадолго до своего поступления во французскую академию в 1856 году герцог Виктор удалился в свои родовые владения, чтобы посвятить себя воспоминаниям. Его сын, герцог Альберт, стал членом этой славной, академии всего через шесть лет после отца, благодаря написанному им труду «Церковь и Римская империя в IV веке». Этот ученый эрудит сделал политическую карьеру, став послом в Лондоне, а затем в 1872 году — главой монархической оппозиции в парламенте, попытавшейся возвести на престол графа Шамборского.
Несмотря на неприятные интонации речи, он был великолепным оратором. «Он крепкий орешек, так что сражаться с ним — одно удовольствие», — говаривал Гомбетта. Женившись на Полине де Галар-Беарн, он имел от нее четырех сыновей, один из которых, принц Амадей, взял в жены Марию Сей.
После смерти своей жены он почти не покидал замка, в котором вел уединенный образ жизни,
